Нежные юноши - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Скотт Фицджеральд cтр.№ 52

– Ну, я не придаю этому такого уж большого значения, – возразила Гретхен, неожиданно приняв сторону мужа, как и положено верной жене.

– Нет, придает, – сурово сказал Роджер, – это все для нее даже чересчур важно! Она не видит дальше собственного носа и потому считает, что у меня всегда можно будет выпросить деньги на новые платья. Но я же не печатаю эти деньги! Как это ни печально, но самое разумное для женщины – это сидеть дома, сложа руки.

– Твои взгляды на женский вопрос устарели уже лет двадцать назад, – с жалостью сказал Томпкинс. – Женщины больше не собираются сидеть сложа руки и чего-то ждать от мужчин!

– Тогда им лучше выходить замуж за мужчин раза в два постарше, – непреклонно продолжал Роджер. – Если девушка выходит замуж по любви, она должна быть готова приносить свои интересы в жертву интересам мужа – и безо всяких условий – до тех пор, пока муж продолжает двигаться к успеху.

– Давайте сменим тему, – сказала Гретхен с ноткой нетерпения в голосе. – Пожалуйста, Роджер, давай проведем спокойно хотя бы сегодняшний вечер!

Около одиннадцати Томпкинс подвез их к дому, и они ненадолго задержались на тротуаре, чтобы посмотреть на полную луну. Вокруг красиво падали влажные снежные хлопья. Роджер торжественно обнял Гретхен и глубоко втянул в себя морозный воздух.

– Я могу заработать гораздо больше, чем когда-либо мог он, – с вызовом сказал он, – и я докажу тебе это, не пройдет и сорока дней!

– Сорок дней, – вздохнула она. – Это кажется почти что вечностью, когда все остальные люди просто живут и радуются жизни. Если бы я только могла заснуть и проснуться через сорок дней!

– А почему бы и нет, дорогая? Просто усни – а когда проснешься, все будет в порядке!

Она промолчала, но через мгновение задумчиво спросила:

– Роджер, как ты думаешь, Джордж действительно возьмет меня покататься на пони в субботу?

Роджер нахмурился:

– Не знаю. Наверное, нет – по крайней мере, я надеюсь, что нет. – Он замолчал. – На самом деле, он слегка разозлил меня сегодня – всей этой чепухой про холодные ванны.

Взявшись за руки, они пошли к дому.

– Бьюсь об заклад, что он не принимает холодную ванну каждое утро, – медленно продолжил Роджер. – Даже три раза в неделю, и то для него слишком часто.

Он нашел в кармане ключ и вставил его в замок.

Затем он повернулся к Гретхен и с вызовом произнес:

– Бьюсь об заклад, что он вообще не принимал ванну уже целый месяц!

II

После двух недель интенсивной работы дни для Роджера Хэлси слились в одну сплошную массу и проходили блоками по два, по три или по четыре вместе. С восьми и до половины шестого он работал в конторе. Затем полчаса трясся в пригородном поезде, царапая эскизы на конвертах от писем при свете тусклой желтой лампочки. В половине восьмого вечера его карандаши, ножницы и куски белого картона воцарялись на столе в гостиной, и с бормотанием и вздохами он увлеченно трудился там до полуночи; Гретхен тем временем лежала с какой-нибудь книжкой на диване. И дверной колокольчик мог звенеть сколько ему было угодно: шторы все равно были опущены, а дверь закрыта. Около полуночи всегда возникал спор – Гретхен настаивала на том, что он должен хоть иногда спать. И почти всегда они сходились на том, что он ляжет, как только чуть-чуть подправит очередной эскиз; но так как он постоянно находился вне реального мира, рассматривая одновременно полдюжины новых идей, то обычно, поднявшись на цыпочках в спальню, он находил Гретхен уже крепко спящей.

Иногда Роджер тушил последнюю сигарету в и без того переполненной окурками пепельнице около трех часов утра и, раздевшись в темноте, чувствовал, что валится с ног от усталости, но тут же говорил себе с радостью, что прошел еще один день.

Рождество пришло и ушло, и он едва заметил, что наступил Новый год. Этот рождественский день он вспоминал впоследствии как день, в который он завершил все эскизы для обувного магазина Гаррода. Магазин был одним из восьми больших клиентов, которых он стремился заполучить к себе, и если хотя бы половина из этих восьми подпишет с ним договоры, то в наступившем году он наверняка получит не меньше четверти миллиона долларов.

А мир, который находился вне его работы, стал представляться ему чем-то вроде хаотического сна. Он знал, что две холодные декабрьские субботы Гретхен провела, катаясь на пони в обществе Джорджа Томпкинса, и что она как-то раз ездила с ним на автомобиле в загородный клуб, чтобы покататься на лыжах по вечерним полям. Однажды утром на стене их спальни появился фотопортрет Томпкинса, оправленный в дорогую рамку. А в один из вечеров они чуть не поссорились, потому что, к его изумлению, Гретхен получила от Томпкинса приглашение в городской театр и приняла его.

Но работа близилась к концу. Каждый день из типографии присылали отпечатанные пробные экземпляры рисунков, и наконец семь самых удачных были сложены в папки, на папки были наклеены ярлыки, и все было убрано в большой конторский сейф. Он понимал, что рисунки удались, как никогда. Такая работа не может оцениваться в одних лишь деньгах; едва взглянув на то, что вышло, он осознал, что работал не только за деньги – он вложил в эти рисунки всю свою душу.

Один за другим из календаря исчезли все декабрьские листки. Роджер пережил мучительную неделю, когда ему пришлось отказаться даже от утреннего кофе, потому что кофеин заставлял его сердце биться слишком сильно. Только бы продержаться еще четверо суток… трое суток…

Вечером в четверг Х. Г. Гаррод должен был прибыть в Нью-Йорк. Вечером в среду Роджер приехал с работы в семь и нашел Гретхен углубившейся в изучение присланных отовсюду декабрьских счетов, со странным выражением в прекрасных глазах.

– Что с тобой?

Она кивком указала на счета. Он быстро просмотрел их, и его лоб прорезала морщина.

– Черт возьми!

– Ничего не поделаешь, – она всхлипнула, – это просто кошмар какой-то!

– Ну, я женился на тебе вовсе не потому, что думал, будто ты хорошая хозяйка. С этим я как-нибудь справлюсь. Пусть твоя хорошенькая головка не думает об этом!

Она холодно посмотрела на него:

– Ты говоришь со мной, как с ребенком!

– Приходится! – сказал он с неожиданным раздражением.

– Знаешь ли, я все же не какая-то там фарфоровая безделушка, которую можно куда-нибудь сунуть и тут же забыть!

Он немедленно встал перед ней на колени и взял ее за руки:

– Гретхен, послушай! – Когда он начал говорить, его дыхание прерывалось от волнения. – Ради бога, давай не будем сейчас ссориться! Мы оба переполнены злобой и упреками, и если сейчас разразится ссора – это будет ужасно. Я люблю тебя, Гретхен. Скажи, что и ты любишь меня – быстрее!

– Ты знаешь, что я люблю тебя.

Они избежали ссоры, но за ужином царила напряженная, звенящая тишина. Она достигла апогея чуть позже, когда он начал раскладывать свои рабочие эскизы на столе.