Нежные юноши - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Скотт Фицджеральд cтр.№ 118

Полностью поглощенная своими мыслями, она поначалу его совсем не слушала, но от звука произнесенного имени у нее внезапно перехватило дыхание.

– Мы должны вместе ехать на этот праздник, и я так понимаю, что все наше время уже более-менее распланировано. Но днем я конечно же буду приезжать сюда на тренировки.

– Понимаю. – Ее губы дрожали. – Тебя не будет… Ты будешь с Адель!

– Думаю, что… большую часть времени… Ну, да… Она… Она, само собой, наверняка захочет с тобой увидеться.

Опять повисла пауза. Он сцепил большие пальцы, и она сокрушенно повторила этот жест.

– Тебе просто было меня жаль, – сказала она. – Тебе нравится Адель… Больше, чем я!

– Мы с Адель понимаем друг друга. Она была моим идеалом с самого детства!

– А девушки вроде меня тебе не нравятся? – Голос Жозефины испуганно дрогнул. – Наверное, потому, что я целовалась со многими парнями и у меня репутация легкомысленной и взбалмошной девчонки?

– Не в этом дело…

– Нет, в этом! – с чувством заявила она. – Мне приходится за все расплачиваться! – Она встала. – Проводи меня обратно в зал. Я буду танцевать с теми, кому я нравлюсь!

Она быстро пошла по дорожке, мучительные слезы текли у нее по щекам. Он догнал ее у лестницы, но она лишь покачала головой и сказала:

– Прости меня за то, что я вела себя так дерзко. Я повзрослею… Я ведь получила по заслугам… Все в порядке.

Немного позже она окинула взглядом зал, но Дадли уже ушел, и с ужасом Жозефина поняла, что впервые в жизни она попыталась добиться внимания мужчины, и у нее ничего не вышло. Лишь любовь порождает любовь, и только у совсем юных бывает иначе. А когда Жозефине стало ясно, что он проявлял к ней интерес лишь из доброты, она тут же поняла, что рана нанесена ее гордости, но не сердцу. Она быстро позабудет его самого, но никогда не забудет то, что от него узнала. Есть два типа мужчин: те, с кем флиртуют, и те, за кого выходят замуж. И с этой мыслью ее неугомонный взгляд небрежно скользнул по группе одиноких парней, чуть задержавшись на мистере Гордоне Тинсли, который на тот момент был одним из лучших игроков команды Чикаго и, по слухам, самым богатым юношей на всем Среднем Западе. До сегодняшнего вечера он никогда не обращал внимания на юную Жозефину. А десять минут назад он неожиданно пригласил ее покататься с ним завтра на автомобиле.

Но он ей не нравился – и она решила отказаться. Незачем жадно хвататься за людей, ничуть ими не дорожа, и ради романтического получаса лишать себя грядущих возможностей. Ведь когда придет время, они могут обернуться серьезной перспективой. Она и не подозревала, что это была ее первая в жизни зрелая мысль, но так оно и было!

Музыканты оркестра укладывали свои инструменты в чехлы, юноша из Принстона по-прежнему был рядом с ней, продолжая ее умолять пойти с ним прогуляться под луной. Жозефина без всяких размышлений знала, что он из себя представлял, но луна ярко отсвечивала на оконных стеклах… Чувствуя облегчение, она взяла его под руку, и они пошли к красивой беседке, из которой она так недавно вышла, и повернулись друг к другу, и их лица были словно две маленькие луны под одной большой белой, висевшей над Голубым хребтом; его рука мягко обвилась вокруг ее податливых плеч.

– Ну и? – прошептал он.

– Да…

Настало воскресенье – не день, а некое «окно» в череде будней. Позади остались съемочные площадки и дубли, долгие ожидания под студийными кранами со свисающими микрофонами, сотни миль в день во все концы округа на автомобилях, битвы изобретательных умов в переговорных, непрерывный компромисс, конфликты и перемирия множества индивидуумов в борьбе за существование… И вот наступает воскресенье, и снова начинается обычная жизнь, и снова в глазах, в которых накануне вечером читалось лишь утомление от будничного однообразия, появляется яркий огонек! Медленно, по часам, убывают будни, и оживают люди, будто «Фея кукол» в игрушечной лавке: по углам вспыхивают жаркие споры; любовники, нежно обнявшись и прильнув друг к другу, исчезают в коридоре. И у всех в голове звучит: «Торопись, еще не поздно, но, бога ради, поторопись, ведь эти блаженные сорок часов досуга кончатся так скоро!»

Джоул Коулз писал сценарии. Ему было двадцать восемь, Голливуд его еще не сломил. Он приехал сюда шесть месяцев назад; работа попадалась интересная, поэтому он с большим энтузиазмом выдавал свои сцены и эпизоды. Называя себя из скромности «писателем по вызову», он вовсе и не думал считать свою работу чем-либо подобным. Его мать была популярной актрисой; Джоул провел детство между Лондоном и Нью-Йорком, пытаясь не смешивать реальность с иллюзиями или хотя бы научиться угадывать разницу заранее. Он был красивым мужчиной с огромными карими глазами; точно такие же смотрели на бродвейскую публику с лица его матери в 1913 году.

Приглашение убедило его, что он уже чего-то достиг. Обычно он не ходил в воскресенье по гостям, а брал работу на дом и пребывал в полнейшей трезвости. Недавно ему выдали в работу пьесу Юджина О’Нила, предназначенную для одной весьма важной дамы. Все, что он до сих пор сделал, нравилось Майлзу Кальману, а Майлз Кальман был единственным режиссером на студии, который не работал под чьим-либо руководством и отчитывался непосредственно перед толстосумами. Карьера Джоула складывалась удачно. («С вами говорит секретарь Майлза Кальмана; он приглашает вас к себе в воскресенье, с четырех до шести… Адрес – Беверли-Хиллз, дом…»)

Джоул был польщен. На вечеринки в этом доме собиралось самое лучшее общество. Приглашение он счел наградой, врученной ему как многообещающему юному дарованию. У Кальмана, вероятно, соберется окружение Мэрион Дэвис, всякие «шишки», финансовые воротилы; возможно, появятся даже Дитрих, и Гарбо, и Дон Маркис – люди, которые вообще редко появляются на виду.

«Пить я не буду», – сказал он себе. Было общеизвестно, что Кальман не любил пьяниц и вслух сожалел, что без них при производстве фильмов не обойтись.

Джоул был согласен, что сценаристы чересчур много пьют, он и сам был такой, но только не в этот вечер! Ему хотелось, чтобы Майлз оказался поблизости, когда будут разносить коктейли, а он без лишних слов, скромно, скажет официанту: «Нет, спасибо».

Поместье Майлза Кальмана должно было производить неизгладимое впечатление: обычно казалось, что в молчаливых, простирающихся вдаль аллеях спряталась невидимая внемлющая публика, готовая вот-вот разразиться овацией; однако в этот вечер повсюду были люди, и казалось, что собрались они не по приглашению, а по обязанности. Джоул с гордостью отметил, что среди гостей было всего лишь двое других сценаристов со студии: один почтенный английский сквайр и, к его немалому удивлению, Нэт Кеог, который и был причиной высказывавшихся вслух недовольных замечаний Кальмана о пьяницах.

Стелла Кальман (Стелла Уолкер, само собой!) не стала спешить к другим гостям после того, как поприветствовала Джоула. Она задержалась рядом с ним и посмотрела на него своими прекрасными глазами – взгляд взывал, требуя поклонения, и Джоул тут же натянул на себя подобающую случаю маску; это умение он впитал с молоком матери.