Хозяйка Валгаллы - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 4

Именно зеркала с древних времен были главной силой славянских богов, их вратами во все уголки мира. Сварожичи умели ходить сквозь зеркала, как смертные – через двери, мгновенно переносясь туда, куда пожелают. При условии, что там будет другое зеркало или хотя бы водная гладь. Только благодаря зеркалам боги славян могли быстро оказать помощь друг другу или скрыться в случае опасности.

И вот теперь эта волшебная калитка из города Геры наружу оказалась надежно заперта.

Разумеется, имелся шанс, что подмога появится из реки, но… Но лень, лень. Боги не любили перемещаться туда, откуда невозможно вернуться. Перспектива пешего перехода длиной в половину месяца не воодушевляла повелителей мира на подвиги в чужих краях ради дальних родичей.

– Вот и все… – Гостья разжала пальцы, просыпая песок и роняя на пол истрепанный лоскут, замурлыкала под нос веселую мелодию и вышла из комнаты.

Теперь самое интересное ожидалось снаружи – на крепостной стене. И потому богиня смерти поднялась туда, притулившись на самом краешке, в стороне от гомонящей толпы.

– Убейте его! – махнул рукой Талос, разозленный хамством чужака.

Несколько мужчин с готовностью подняли луки, засыпали бога войны длинными стрелами с острыми, как шип акации, кремниевыми наконечниками. Однако Викентий оказался к этому готов и просто резко повернулся, поддернул выше висящий за спиной щит. Послышался дробный стук, деревянный диск словно вздыбил шерсть, покрывшись добрым десятком оперенных «щетин». Бог войны вскинул руки с растопыренными в жесте «виктория» пальцами и с намеренной неспешностью зашагал к своим товарищам.

Все то время, пока Викентий азартно лаялся с богом Талосом и горожанами, его дружина, отступив к лесу, споро рубила драгоценными, неубиваемыми никакой работой, гранитными и нефритовыми топорами молодые деревца, вязала из них широкую, почти в пятнадцать шагов, и почти тридцатиметровую в длину лестницу.

Богиня смерти сделала глубокий вдох, выдох, приподняла руки, пошевелив пальцами, – и число работников в лесу тут же заметно прибавилось.

Каменные топоры, в отличие от железных или медных, не мялись, не тупились, не требовали правки – и потому уже часа через полтора работа была сделана. Полсотни воинов, хорошенько поднатужившись, подняли сооружение, каркас которого составляли стволы толщиной в две ладони, а ступени – жердины в руку толщиной, поволокли к своему предводителю. Самой тяжелой была средняя лестница. Две других, справа и слева от основной, воины несли без особого напряжения.

– Смотрите, чтобы пупок не развязался, воители! – насмешливо крикнул медный бог, и горожане с готовностью расхохотались.

– Как скажешь… – Бог войны достал свой тяжелый молоток из поясной петли, с показной, намеренной легкостью взмахнул… Оружие выскользнуло из его пальцев, стремительно мелькнуло в воздухе и ударило Талоса точно в грудь, сбив со стены и отшвырнув под дальнюю стену крепости. Расхохотавшийся Викентий вскинул ладонь, поймал в нее вернувшийся боевой молот, уронил обратно в поясную петлю, поднял штурмовой помост и побежал с ним вперед.

Груз, неподъемный для полусотни смертных, – для великого Одина, могучего, непобедимого бога, был всего лишь большой тяжестью.

– Луки!!! – спохватившись, закричал пожилой славянин. – Убейте его! Застрелите! Скорее!

Души людей наполнились ужасом и яростью, страхом и жаждой крови, липким, вещественным предчувствием неминуемой близкой гибели, и от этого выплеснувшегося во все стороны чувственного букета богиня смерти ощутила уже привычное для себя блаженное наваждение – безграничную слабость во всем теле, невероятную остроту восприятия, невесомость. В сем бестелесном состоянии, стремительная и неуязвимая, Валентина воспарила над полем брани, безмятежно расхохоталась – и послала в атаку еще два отряда с коряво связанными боевыми помостами.

На стене поднялся визг – бабы с детьми кинулись бежать, толкаясь между своими защитниками, мешаясь им, пиная под руку, и дождь из стрел оказался жиденьким и неприцельным. В щиты, которыми двое дружинников прикрывали своего бога, гулко ударили всего с пяток кремниевых наконечников, да и те не смогли пробить легкого тополиного теса в полтора пальца толщиной – хотя засели в древесине довольно глубоко.

Великий Один взревел, ускоряя шаг и напрягаясь, и могучим толчком забросил помост передним концом на край городской стены. Дружинники тоже торжествующе взревели и ринулись по ступеням-перекладинам наверх. Славяне сомкнули на их пути щиты, опустили копья. Но кремниевые наконечники уперлись в точно такие же деревянные диски. Напирающие снизу северяне стали резко вскидывать свои щиты наверх, подбрасывая вражеское оружие, подныривая под него, чтобы ударить палицей по выступающей ступне или выпрямиться уже вплотную к врагу и достать ножом поверх защиты голову или плечо горожанина.

Таких ловкачей славяне кололи копьями со второго ряда, норовя угадать в глаз или горло, нападающие отмахивались, стремясь разбить быстрым ударом хрупкие кремниевые наконечники. В сей давке часть северян цепляли топориками на длинных рукоятях верхние края славянских щитов, дергали к себе, вниз – а их товарищи в тот же миг кололи в приоткрывшуюся щель копьями. Один из таких уколов попал в горло тощего рыжего паренька – и на стене наконец-то пролилась первая кровь.

Юный воин, пытаясь зажать ладонями разорванную кремниевым наконечником артерию, сперва опустился на корточки, потом откинулся на спину, и рядом с ним присела невесть откуда взявшаяся Мара в накидке из чернобурки, с наборным налобным украшением из янтарных пластин с височными дисками в виде тонкого полумесяца. Древняя богиня смерти стрельнула недовольным взглядом на свою молодую соперницу и поднесла к губам юноши костяную чашу с серебряной окантовкой:

– Вот, выпей. Тебе станет легче…

У носящейся над жаркой битвой Валькирии работы пока не имелось. Стреляющие справа и слева по штурмовому помосту лучники ранили нескольких северян – но неопасно, хотя из боя и вывели. Дружинники Одина тоже время зря не теряли. Несколько славян свалились с раздробленными ступнями, с переломами ключиц, оглушенные ударами палиц по голове. Стена щитов стала редеть, выгибаться – и незваные гости наконец-то ступили на стену города, продолжая кто яро лупить палицами куда попало, а кто умело и отработанно пробивать топором щели в обороне либо точно наносить копейные уколы.

Справа и слева на краях стены горожане отбивались куда успешнее. Там дружинники, взбегая по штурмовому помосту, натыкались на щиты и копья – и скатывались вниз. Снова взбегали – и снова откатывались. При этом многие, раскинув руки, падали вниз в траву, другие слетали вниз кубарем и замирали в живописных позах. Славяне торжествующе вопили, хохотали, выкрикивали угрозы… Пока после четвертой такой атаки седовласый хромой горожанин не заподозрил неладное и не ткнул копьем просто вниз, в помост. Наконечник провалился в пустоту, и воин ругнулся:

– Проклятье, это морок! Нас отвлекают от главной схватки!

– Дубина! Это не морок, а призраки, – недовольно поправила его Валентина и взмахом руки послала своих верных слуг в последний решительный штурм.