— Мы идем в богомерзкое местечко, где смешивают «Маргариту», — сообщил он. — Решили спросить, не хочешь ли ты присоединиться.
— А ты неблагодарная и злая, — сказал Питер, окидывая взглядом гостиную. — Не вижу елки.
Хью уставился на мой красный шелковый халатик.
— Ты думаешь в этом выйти?
— Нет, конечно. Просто я еще не собралась.
У всех троих изменилось вдруг выражение лица.
— По делу или с Сетом встречаешься? — спросил Хью.
— С Сетом.
— Гадство, — ругнулся Питер.
Вытащил из кармана какую-то купюру и вручил Хью.
— Вы что, ребята, спорите на мою личную жизнь?
— Да, — сказал Хью. — С самого начала. А уж какие у нас ставки на то, когда вы с Сетом соберетесь наконец переспать…
— Спорьте, спорьте. — Я скрестила руки на груди и прислонилась к стене возле телевизора. — Этого никогда не будет. Хотя Нифон и прилагает все усилия… Он тоже участвует в пари?
— Нет еще. А что за усилия? — спросил Коди.
Я рассказала о предложении Нифона купить душу Сета. К моему удивлению, это не потрясло их и не разгневало.
— Вообще-то, — медленно начал Хью, — я тоже об этом подумывал…
Я задохнулась от возмущения.
— Подумывал? Купить его душу?
— Ну да. Работа у меня такая… да и тебе это помогло бы.
— О господи.
— Если все-таки решишься, — быстро сказал Хью, — обращайся только ко мне. Я побью любые предложения Нифона.
— Заключив сделку, ты выбываешь из пари, — предупредил его Питер.
— Что? — возопил Хью. — Так нечестно!
— Еще как честно. У тебя будет преимущество…
— Боже. Уймитесь. Поверить не могу, что вы всерьез говорите о покупке души моего…
Тут мы почуяли еще одно излучение. Теплое, медовое. Благоухающее засахаренными яблоками.
— Тауни, — сказали мы хором.
Я открыла дверь, и Тауни, рыдая, бросилась мне на шею. Чуть не опрокинула на пол.
— Джорджина, — простонала она, — у меня ничего не получится, никогда. Никогда…
По щекам ее черными ручьями текла тушь. Я попыталась высвободиться из богатырских объятий.
— Тихо, тихо, — пробормотала я. — Все получится, обязательно.
Отпустив меня, она шмыгнула носом и вытерла глаза, размазав тушь еще сильней.
— Нет. Я так старалась, так старалась… но ничего не выходит.
Я оглянулась на друзей. Они таращились на меня, словно ожидая, что я немедленно объясню, отчего суккубу не удается переспать с мужчиной. Чему вряд ли могло найтись какое-то объяснение.
— Ладно, — сказала я наконец. — Успокойся, и попробуем разобраться. Только приведи себя в порядок сначала. Смотреть страшно.
— Не могу, — прорыдала она.
— Ты рассуждаешь как человек, — попрекнула я. — Преврати этот кошмар на лице в нормальный макияж.
— Не могу, — сказала она тверже. — Понимаешь? Не могу.
Я удивленно посмотрела на нее, и тут до меня дошло. Едва заметное свечение вокруг ее тела то ослабевало, то усиливалось. Она с трудом удерживалась в своем теперешнем обличье, так мало было у нее энергии. На превращения уже не хватало.
— Ого, — сказала я.
В таком скверном состоянии я видела суккуба впервые. Сама однажды осталась без энергии, но этому предшествовал бой с превращениями.
Из глаз Тауни снова хлынули слезы.
— Что теперь будет? Энергия кончится и… — Она захлебнулась рыданиями.
Я вздохнула. В жизни каждой девушки случаются моменты, когда нужно выбрать меньшее из зол. У суккубов они бывают довольно часто. В данную секунду выбор у меня был невелик. Или оставить все как есть, рискуя тем, что Нифон никогда не уедет из города. Или поцеловать Тауни.
Меньшее из зол.
Привстав на цыпочки, я прильнула губами к ее рту, заглушая рыдания. Ощутила вкус жевательной резинки… а может, губной помады. Поцелуй был не слишком долог — так, едва успели соприкоснуться языками, — но этого хватило. В нее хлынула волна моей энергии. Потом, прервав поцелуй, я отступила и окинула ее взглядом. Обличье Тауни стабилизировалось. А я стала еще слабее. Но все же до того плачевного состояния, в котором явилась она, мне было далеко.
Голубые глаза Тауни буквально на лоб полезли.
— Что… что это было?
— Поцелуй, — сухо сказала я. — Чему тебе тоже, видимо, предстоит научиться.
С ее лица все не сходило ошеломленное выражение, и я покачала головой.
— Мы — сосуды для жизненной энергии, Тауни. Обычно принимаем ее, но иногда и отдаем. Суккубы и инкубы могут делиться силой друг с другом. Той, что я дала тебе сейчас, на какое-то время хватит.
— Не знаю, — сказал вдруг Коди. — Может, дашь ей еще немножко, для верности?
Тауни потрогала губы, как будто чувствуя до сих пор мой поцелуй.
— Вот это да.
Потеки туши с ее лица исчезли. Оно вновь обрело сверхъестественное совершенство.
Я присела рядом с Питером на подлокотник кресла.
— Вот и славно. Теперь давай разбираться. Что случилось с Ником? Вы же вчера чуть ли не в обнимку ходили.
— Ну… — Она уставилась себе под ноги. — Потом разошлись.
— Как разошлись? Да у него от тебя слюнки текли!
— Ему нужно было задержаться, что-то там закончить. И я ушла. Сегодня позвонила, а он сказал, что не хочет свидания. Дал, мол, деньги просто на благотворительность, и ничего такого ему не надо.
— Так и сказал? — недоверчиво спросила я. — А что ты ему до этого говорила?
— Когда — до этого?
— Когда позвонила. Сразу предложила встретиться?
— Нет… сперва мы поболтали. Немножко, правда. К концу он, похоже, заскучал.
Да уж. На занимательного собеседника Тауни никак не тянула. Что она могла ему наговорить, чтобы отпугнуть, оставалось только гадать.
— Понятно, — сказала я с горечью.
Ник казался беспроигрышным вариантом.
— Видно, разговаривать тебе с ними вовсе не стоит. А что насчет работы в стриптиз-клубе? Узнавала?
Вид у нее сделался такой, будто она снова собралась плакать.
— Узнавала! Сказали, не гожусь.
Тут уже и парни не выдержали.
— Не годишься в стриптизерши? Как это? — изумился Коди.
— Ты что, раздеваться не умеешь? — спросил Хью.
— Танцевать, сказали, не умею.