Корона за холодное серебро - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Маршалл cтр.№ 123

Кляп сидел слишком плотно, и улыбаться было больно – завязки врезались в уголки губ. Какое-то время единственными звуками были треск, когда копыта давили инеистую траву и ледок на лужах, да похрустывание замерзших камышей на обочине. За дальним краем болота они выбрались на дорогу, но тут же пересекли ее и вновь углубились в холодную сырую чащу. Еретик оказался достаточно благоразумен, чтобы после стычки на холме держаться подальше от трактов, а на случай столкновения с агентами Цепи переодел себя и пленницу в простую одежду из льна и шерсти вместо ряс. Портолес никогда не чувствовала себя более голой и уязвимой, чем в тяжелом крестьянском платье, которое еще и будоражило грудь тем, что вызывало знакомое ощущение богохульства. Она понятия не имела, что из багажа осталось на вьючном муле и целы ли ее грамоты, но отметила, что Еретик сохранил ее кувалду. Благоприятный знак.

– Когда мы только выехали, я все думал: вдруг ты из наших? – сказал Еретик, когда они устроились на ночлег на сыром холмике средь унылых болот. – Тебе известно, что в Норах у нас больше поддержки, чем где бы то ни было в Диадеме? Такой благочестивой деве может показаться странным, но многие недовольны тем, что их называют анафемами, обращаются с ними хуже, чем с демонами, – и все это делает та самая церковь, которая ожидает, что они умрут во имя Спасительницы. Пожертвовать жизнью, служа организации, созданной, чтобы тебя же и угнетать… Эй, ты спишь?

Портолес, прислонившаяся к пню, к которому Еретик ее приторочил, открыла глаза и указала скованными руками на кляп. Он нахмурился по ту сторону костерка, но не встал, чтобы его вынуть, и она снова смежила веки. Можно говорить, но не заставишь внимать – этому он сам ее научил еще в начале знакомства. Затем сестра услышала, как Еретик присаживается рядом, и удержала слова благодарности, когда его грязные пальцы частично вытянули кляп.

– Я весьма любопытен, как ты и заметила тогда на холме, – сообщил Еретик, поднося к ее губам мех.

Она взяла и не сплюнула, распробовав сладкое некрепкое ячменное вино хартвейнских провинций. Здесь нет никакого греха, поскольку она об этом не просила.

– Я сперва отрицал это, чтобы не доставлять тебе удовольствия. Кстати, поначалу и за тобой возвращаться не собирался, но, когда наткнулся на эту речную деревеньку в паре лиг, не смог не вернуться. Не только потому, что ты спасла меня от Службы Ответов и что дралась со своими, даже не пернув насчет переговоров… Но то и другое вместе у любого бы вызвало интерес. Мне не прочесть высокопарный язык документов, которыми ты размахиваешь, когда тебе хамят или мешают, но я узнал королевскую багряную печать – она была на ордерах, которыми махали, когда арестовывали меня. Так что же ты ищешь, сестра Портолес? Что у тебя за миссия, если сначала ты привезла меня на острова, а после потащила через всю империю? Почему ты вызволила меня и держишь при себе, вместо того чтобы взять с собой имперских верноподданных или свою цепную братию? Ты и вправду из наших?

– Убери кляп полностью, и я тебе расскажу, – пообещала Портолес.

Еретик поразмыслил, пожал плечами и срезал завязки тем же ножом, которым был истыкан живот Портолес. Он швырнул ненавистную штуковину в огонь, и та скорчилась в пламени, как змея. Оставшаяся на нем слюна запузырилась и зашипела.

– Ладно, Еретик. У тебя много вопросов, и я постараюсь ответить на некоторые.

– Меня зовут Борис, мать твою за ногу, – отозвался Еретик. – Борис. После всего, через что мы с тобой прошли, ты можешь оказать любезность и называть меня по имени, которым нарекла меня мать?

– Я взяла тебя с собой, потому что Падшая Матерь поставила тебя на моем пути, – ответила Портолес. – Я сражалась против моих братьев, потому что Обманщик восстановил их против меня. Моя миссия, как ты это называешь, – исполнять волю Спасительницы хоть на островах, хоть в империи, хоть в самом аду. А что до того, из ваших ли я, как ты говоришь, то лишь Падшая Матерь или Обманщик могут сказать это наверняка. Но все мы смертные твари, рожденные, чтобы умереть, Еретик, и в этом отношении – да, я из ваших.

Еретик покачал головой; таким разочарованным она его еще не видела.

– Ты… Или у тебя чувство юмора лучше, чем я полагал, или ты еще безумнее, чем все ваши.

– «Ваши» означает анафем? Я же сказала тебе, Еретик, я одна из вас.

– «Ваши» означает «цепные безумцы». Лучше расскажи мне все откровенно, Портолес, прямо сейчас, пока никто не мешает.

– Звучит до боли знакомо, – заметила Портолес, впервые после битвы на холме наслаждаясь ситуацией. Надменный Еретик, как только получил шанс, стал обращаться с нею даже хуже, чем она с ним. – Интересно, где же я раньше слышала такие речи? Ах да, это было в Службе Ответов – вопрошатели говорили что-то похожее твоим друзьям. Я все гадаю, многие ли раскололись. И повлияло ли это на что-нибудь?

– М-да, вот и миндальничай с такими… – покачал головой Еретик. – Исключительно с целью показать тебе, что я не такой, как имперцы и боевые монахини, я, раз уж на то пошло, сдержу свое слово насчет кляпа. Но когда сдам тебя, ты пожалеешь, что не открылась мне.

– Я не сомневаюсь в тебе, вопрошатель Борис, – сказала Портолес, лишив его удовольствия услышать вопрос, кому он намерен ее сдать, и оттого испытав легкое возбуждение. – И благодарю за милосердие. Что делаем дальше? Я караулю в первую смену или у тебя еще есть вопросы к обвиняемой?

Еретик не нашелся с ответом ни в ту ночь, ни в последующие, и, когда они отъехали от реки и двинулись на запад, Портолес стала обдумывать побег. У города Черный Мотылек ей едва не удалось: Еретик отправился в город, а ее оставил в лесу, прикованную к стволу кипариса. К его возвращению она уже перепилила цепью полдерева, и с запястий падали капли, черные в свете его фонаря. Еретик театрально вздохнул и перевел ее к другому дереву, после чего стал устраиваться на ночлег. Сестра предполагала, что он встретится с другими предателями и попросит найти кого-нибудь из преступных деятелей, которые щедро платят за имперских и цепных шишек, но он вернулся слишком быстро… и это означало, что он лишь пополнял запасы еды и пива.

– Ты монахиня-бунтовщица, ошибиться невозможно, – произнес Еретик. – Знаешь, что это место называют лесом Призраков? Я поспешил обратно, тревожась за твою безопасность.

– Спаситель ты мой, – буркнула Портолес.

– Другого тебе в здешних лесах не найти. Вот, решил, что это покажется интересным. – Он протянул разорванную листовку, и при свете костерка она увидела два знакомых слова. Даже сейчас они породили трепет, близкий к благоговению. Она взглянула Еретику в глаза:

– Ты веришь, да?

– Я верю в то, за что она ратует, – сказал Еретик, ставя котел на треногу. – Принес тебе бобовой каши и водорослей. Я же знаю, что ты благочестивая дева и ненавидишь солонину, которой мы тут питались.

– И за что же ратует София? – Портолес подумала, что знает это давно, но никогда не вредно расспросить поподробнее. – За свободу от ярма угнетателей? За твоих товарищей, во всяком случае?