Занзибар, или последняя причина - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Млечина, Альфред Андерш cтр.№ 51

Около шести часов она спустилась вниз, надо немного прогуляться в темноте, побыть среди людей. Когда она сдавала ключ от номера, портье остановил ее, высокий человек (без возраста с наблюдательными, но равнодушными глазами.

— Как насчет вашего багажа? — спросил он.

Значит, он осмотрел ее комнату или поручил это горничной. Франциска какое-то мгновение обдумывала свой ответ. Такие, как он, ничему не верят.

— У меня нет багажа, — ответила она. — Все, что мне нужно, при мне.

— Как долго вы намерены пробыть у нас?

— Несколько дней.

— Могу я попросить вас оплатить вперед? — спросил портье. Выражение его лица при этом не изменилось.

— Но это как-то не принято, — холодно и надменно сказала Франциска, теперь главное — соблюсти лицо, иначе я пропала, нужна манера поведения, осанка, привычная для нее, секретарская рутина, они считают, что именно так ведут себя настоящие дамы, но настоящая дама в такой ситуации выглядела бы совершенно растерявшимся существом.

— Видите ли, — сказал портье, — мы всего лишь служащие гостиницы. — Он был ленив и безразличен, и растрогать его было невозможно. — Вы должны понять, что нам нужна гарантия; ведь если у постояльца нет багажа… Постояльцы без багажа могут в любой момент уйти и не вернуться.

Хорошая идея! Об этом я не подумала. Но для этой гостиницы слишком поздно.

— Я похожа на человека, который не оплачивает свои счета? — спросила она.

— Но, синьора! — портье поднял руки в знак сожаления. Она выглядит как человек, который только в самой чрезвычайной ситуации был бы способен исчезнуть, не оплатив счет. Она выглядит хорошо. Рыжеволосая. Если бы я интересовался женщинами, ей бы не пришлось оплачивать счет, тем более если у нее мало денег.

— Да, — сказала Франциска, — похоже, большим знанием людей вы не обладаете. — Это была последняя попытка. Она уже держала в руках несколько тысячных банкнот в надежде, что он скажет: «Ах, ладно!» Она помедлила долю секунды, потом посмотрела в его лицо, словно сделанное из растянувшейся мягкой резины. — Выпишите мне счет на три дня!

Чтобы скрыть волнение, она расхаживала по гостиничному холлу, пока он выписывал счет, потом остановилась перед витриной, в которой были выставлены посредственные кружева; теперь у меня остается абсолютный минимум, я не смогу даже дать объявление; почувствовав, что он уже выписал счет, она снова подошла к конторке, у которой стоял портье. Он протянул ей счет.

— Четыре тысячи пятьсот, пожалуйста! — сказал он.

Франциска посмотрела на квитанцию. Он выписывал по полторы тысячи лир за день.

— Вы же говорили, что номер стоит тысячу двести! — Ей удалось скрыть волнение.

— Разумеется, синьора. — Своим желтым карандашом он стал водить по квитанции, по цифрам, она в полной растерянности смотрела на какие-то колонки цифр, не в состоянии что-либо понять. — Дело в том, что надбавка за отопление засчитывается отдельно.

Она знала, что в таких случаях бесполезно сопротивляться. Словно слепая, она стала рыться в своей сумочке, сунула банкноты, которые уже держала в руке, обратно, вынула одну из двух оставшихся пятитысячных бумажек и положила на конторку. Против надбавки за отопление сопротивляться бесполезно. Сейчас ею владела только одна мысль: взять себя в руки, не допустить никакой истерической реакции.

Он дал ей сдачу пятью серебряными монетами по сто лир, и три из них она пододвинула к нему — чаевые. Он вежливо поблагодарил, но она тотчас поняла, что сделала ошибку. Я должна была не давать ничего или дать все; если бы я не дала ничего, он подумал бы, что я сделала это из возмущения, а если бы дала все, он решил бы, что у меня много денег. А теперь он знает, что я должна считать каждый грош.

Перед гостиницей она на пару минут остановилась. Было холодно, воздух был переполнен влагой, но Франциска почувствовала дрожь не потому, что замерзла, а потому что на какое-то мгновение ей стало нехорошо. Осталось всего десять тысяч лир. И это написано на моем лице. Я выгляжу как человеку которого требуют оплату вперед.

Ею овладела уверенность, что придется капитулировать. Попросить железнодорожный билет до Дортмунда в немецком консульстве. Результат бегства: несколько дней в каком-нибудь туристском центре, где надувают и дерут деньги. А после этого улыбка Герберта, железно-корректная удовлетворенность Иоахима. Она медленно поднялась, а потом спустилась по широкому мраморному мосту через канал, который справа от гостиницы разрезал набережную дельи Скьявони, а у ограды на набережной вливался в лагуну. Был субботний вечер, улицы полны людей, большие фонари в форме канделябров освещали набережную. Франциска увидела огни в порту и над водой — в домах Джудекки. Она прошла мимо отеля «Павоне», огромные окна шикарного отеля были занавешены плотными шторами, через которые просвечивал матово-желтый теплый свет, когда-то это был и мой мир, холодным январским вечером отель выглядел словно отделенный от остального мира, с Гербертом я могла бы спокойно войти сюда, она даже вспомнила чайный зал «Павоне» — выпить чашку чаю, полистать «Вог» или пофлиртовать, пока Герберт изучает путеводитель, строго говоря, это не так уж и бессмысленно — держаться подальше от дешевых гостиниц с пыльным запахом парового отопления, носить красивую одежду, быть разборчивой в еде, спокойно читать, общаться с приятными мужчинами. Тот, кто не принадлежит к классу, который может путешествовать, позволить себе шикарные квартиры, библиотеки, лучшие напитки и врачей, мало что имеет от жизни. Чуть поколебавшись, Франциска миновала «Павоне», потом остановилась и рассеянно посмотрела на ярко освещенный Мост вздохов. Чтобы выпить чашку чая в «Павоне», даже не обязательно быть богатой. У меня никогда не было денег. Я всегда была очень хорошая секретарша.

А Герберт — очень хороший агент фирмы. И вдруг начинаешь посещать такие отели, как «Павоне», и шить одежду у лучших портных. И это вовсе не значит, что ты «собственным трудом взобралась наверх», наоборот, чувствуешь, что все это немного иллюзорно. Тут присутствует в какой-то степени авантюризм и масса снобизма, какое-то время ты ведешь эту игру, потом становится скучно, поменять что-либо уже не хочется, и не потому, что боишься грязи, явной нищеты, а потому, что ты только что вырвался из этой чистенькой бедности с ее воскресными поездками за город на маленьком автомобиле, театральными абонементами, месячной зарплатой. Неужели нет иного выбора, как между шикарной жизнью и чистенькой бедностью? Должна же быть какая-то третья возможность! Она засунула руки в карманы пальто. Удастся ли мне до среды или четверга найти эту третью возможность? Пока не кончатся последние десять тысяч лир? Она решила продолжить путь. По крайней мере, с отелями ранга «Павоне» покончено.

И в этот момент она вдруг отчетливо вспомнила сцену, разыгравшуюся между ней и портье; она в панике смотрела на прохожих; потом вдруг резко повернулась, сделала несколько шагов назад и через узкую дверь из темно-коричневого, до блеска отполированного дерева, бесшумно открывшуюся перед ней, вошла в «Павоне».