Плененное сердце - читать онлайн книгу. Автор: Диана Казанцева cтр.№ 68

Несложно было догадаться, что она оказалась в замке, принадлежащем барону Рохо, куда ее доставили спустя несколько часов после нападения в лесу. Но знала ли Кармен де Лангара о бесчинствах, творившихся на ее родовых землях? По меньшей мере, должна была догадываться, решила про себя Каталина, нервно расхаживая по комнате взад и вперед. Ничего подходящего для того, чтобы сесть и вытянуть затекшие, сводимые судорогой ноги, она не нашла. В спальне валялся лишь грязный, кишащий блохами тюфяк, к которому она не приблизилась бы даже под угрозой пыток, и железный, кованый сундук, задвинутый к дальней стене у сырого, не протопленного камина. Недолго думая, маркиза подошла к сундуку, полой плаща смахнула верхний слой застарелой пыли и забралась на плоскую крышку, поджав под себя ноги и плотнее кутаясь в плащ.

Кругом царил беспорядок, пахло плесенью и чем-то еще. Каталина досадливо поморщилась. Не хватало еще подхватить какую-нибудь заразу. Можно подумать, мало ей было неприятностей, свалившихся на нее так нежданно-негаданно. Она упрямо качнула головой. Ей нужны были силы, как никогда раньше. Она нутром чуяла, ей предстояла упорная борьба не на жизнь, а на смерть, ведь она попала в руки жестокого и беспринципного разбойника, вдохновленного лишь жаждой наживы и кровавыми сценами убийства и насилия. В этом человеке не было ничего святого, не было в нем и простого человеческого сострадания, христианского милосердия. Он делал только то, что хотел, на потеху себе и своему дикому зверью.

Она убедилась в этом сама, когда увидела собственными глазами, как оба ее провожатых, единственные ее защитники, раненые и истерзанные в неравном бою с шайкой разбойников, были подвешены на суку вверх ногами, будто пойманные на охоте утки. Кровь капала из их глубоких ран на землю, окропляя пожухлые листья и корни дерева, словно языческий жертвенник, а отъявленные головорезы продолжали глумиться над еще живыми телами. И тогда Каталина не выдержала. Голова пошла кругом от немыслимых истязаний над человеческой плотью. Она не могла выносить этой ничем не оправданной жестокости и, упав на колени, она оглушила лес громким истеричным криком. Дикий Магнус устремил изучающий взгляд на пленницу, съежившуюся на мерзлой земле в странной позе, и подал знак своим людям. Все вокруг немедленно стихло. Разбойники, не скрывая кривых ухмылок, тотчас расступилась, и Каталине вдруг показалось, что этим все закончится. Паскуаля и Круса освободят и, если не перевяжут им раны, то хотя бы оставят в покое, чтобы они смогли беспрепятственно добраться до Кастель Кабрерас и объявить о предложенном выкупе. Ведь именно по этой причине, как она считала, была устроена засада. Но Боже, откуда в ней столько наивности?

Не прошло и минуты, как из густых зарослей хвойника послышалось угрожающее рычание. Каталина замерла в немом потрясении. К ним приближалась свора лохматых, взъерошенных собак, со слипшимися от грязи боками и свирепыми оскалами. Злые и мрачные, они медленно повели заостренными носами по воздуху и ощерились, едва только почувствовали запах крови. Впереди шел громадный пес рыжевато-серого окраса. По всей видимости, это был признанный вожак стаи. Он крадучись приблизился к Паскуалю, пока остальная стая осталась позади, раскрыл страшную пасть и лязгнул зубами. С огромных желтых клыков стекала обильная слюна. Каталина не успела пискнуть, как зверь яростно накинулся на свою жертву, принимаясь рвать и терзать незащищенную плоть. Раздался истошный, душераздирающий крик, разнесшийся эхом по лесу, разом потонувший в грозном зверином рыке, а мгновение спустя последовал хруст переломанного черепа. Это было выше ее сил. Она больше ничего не помнила, потому что потеряла сознание, поразившись ужасающему зрелищу, от вида которого в жилах стыла кровь. Каталина знала наперед, эти воспоминания никогда не сотрутся из ее памяти.

Очнулась она перед самым въездом в замок. Некогда хорошо защищенный, он возвышался на крутой скале в окружении хвойного леса, с трех сторон омываемый рекой. Выстроенный из грубых, серых камней с высокой оградой старинный средневековый замок создавал ощущение неприступности. Но только на первый взгляд. Внимательно присмотревшись, Каталина отметила потрескавшиеся стены и полуразвалившуюся башню восточного крыла, остро нуждавшуюся в ремонтных работах. Однако крепостные ворота замка выглядели крепкими и основательными.

К тому времени как они въехали во двор, солнце ярко светило над землей. Дикий Магнус отдал короткий приказ, и разношерстный отряд разбойников разбрелся кто куда, уводя с собой лошадей и свору лающих собак. Каждый знал свое дело и без надобности не рисковал собственной шкурой. Всем был хорошо известен жесткий и вспыльчивый характер предводителя и то, что обычно следовало за ослушанием. Поэтому двор мигом опустел.

Уж с чем-чем, а с дисциплиной здесь был полный порядок, мимолетно пронеслось в голове Каталины, когда она осталась с главарем разбойников наедине. Она искоса посмотрела на стоящего рядом с ней бородатого гиганта, с презрительной усмешкой взирающего на весь мир, и в испуге отшатнулась в сторону. Под его тяжелым, немигающим взглядом она оробела, подобно пташке повстречавшей удава. Этот человек с необузданным нравом дикого вепря совсем не походил на обычного разбойника. В его гордой осанке и манере держаться среди жалкого воровского сброда улавливались некоторые черты, присущие людям высокого положения. Однако все это забывалось, едва собеседник заглядывал в его мутно-зеленые глаза, полыхавшие дьявольским огнем. Его чувство превосходства и сила над остальными удовлетворяло его неуемное тщеславие. Он приблизился к пленнице вплотную и, грубо ухватив за подбородок, довольно хмыкнул, заметив в ней страх. Голова Каталины едва не слетела с шеи, когда он резко запрокинул ее назад.

— Мне сказали, что ты недурна собой, — жесткие пальцы вонзились в нежную кожу, — но вижу, это легкое преувеличение. Хотя… пожалуй, нет. Твои необычайные глаза, цвета лесных фиалок вызывают некоторый интерес. В остальном ты, — главарь придирчиво оглядел ее с головы до ног, — весьма посредственна. Думаю, когда отмоешься и снимешь с себя эти монашеские одежды, будешь выглядеть куда лучше. Вот тогда мы и назначим за тебя выкуп либо…, - и его темная бровь взлетела вверх, а на твердых губах заиграла ехидная усмешка, — отдадим на торги в Мавританию или быть может в Алжир…

Каталина прерывисто задышала, ловя ртом воздух, будто снова оказалась в бушующем море и тонула, не видя для себя спасения, не в силах вымолвить ни слова, а Дикий Магнус, упиваясь своей властью и произведенным эффектом, продолжал тем временем:

— В любом случае, судьба твоя не решена. Многое будет зависеть от твоей сговорчивости. Ну, а сейчас мой человек покажет вам нынешние покои, ваше сиятельство, — с издевкой добавил он и слегка склонил голову набок, отчего несколько косматых прядок светлых волос упали на его высокий лоб и насмешливо прищуренные глаза. — Увидимся позже.

Ее немедленно препроводили в единственно уцелевшую башню замка и, грубо втолкнув внутрь заброшенной комнаты, оставили одну.

Веки припухли от слез. Даже сейчас воспоминания о том, как Дикий Магнус бесцеремонно вертел ею вправо и влево, словно какой-то вещью, дабы получше разглядеть со всех сторон, вызывали в ней злость и приступ тошноты. В горле пересохло. Она поискала глазами кувшин с водой, но ничего подобного не обнаружила. Горькая усмешка коснулась уголков дрожащих губ. Это комната теперь стала для нее тюрьмой. Какая ирония. Она бежала прочь из одной клетки в надежде обрести, пусть недолгую, но такую вожделенную свободу, чтобы по злому року угодить в другую, еще более опасную и непредсказуемую. Тонкие ручейки слез бежали по щекам, и она не пыталась их сдерживать. Зачем судьба решила сыграть с ней столь скверную шутку? Неужели само проведение противилось появления на свет ребенка, от которого отказался собственный отец, если посылает одно испытание за другим? И как долго она сможет выносить это чрезмерное напряжение, плохо влияющее на ее самочувствие? Она шмыгнула носом и, прикрыв голову капюшоном, уткнулась лицом в ладони. Скоро все мысли выветрились из ее уставшей головы, она сомкнула отяжелевшие веки и спустя короткое время забылась беспокойным сном.