Голубой Маврикий - читать онлайн книгу. Автор: Жорж Кулецкий cтр.№ 23

Однажды, разбирая очередную работу и демонстрируя, в чем именно была удача Василия, он поинтересовался, куда тот отдает снимки, и, узнав, что пока никуда, тут же сам взялся пристроить парня в журнал. Так, с подачи мэтра Василий получил свой шанс пробиться. А когда они однажды в Доме журналиста сели в кафе и «старлей» рассказал ему свою жизненную историю, так Мастер вообще проникся уважением к бывшему моряку.

– Знаешь, что главное для фотографа – уметь видеть все не так, как остальные, – говорил Киврянский, чуть раскачиваясь, словно приглядывался, с какой точки лучше снять кадр. – Сейчас цифровая техника позволяет почти не думать, попадешь в выдержку или нет. Цифра она сама вытянет, но если ты не увидел главного – хорошего кадра, то никакая цифра не поможет.

При этом он крутил в руках уже пустую чашку, словно примеривался, как лучше ее поставить на стол, чтобы сфотографировать с неожиданного ракурса.

Однажды они, к удивлению обоих, встретились на открытии выставки картин популярного «деревенщика» в Доме художника. Оказалось, что мэтр ходит на всякие картинные выставки, следит за вернисажами, чтобы не пропустить какое-нибудь открытие у живописцев. «Не дал мне Бог таланта художника, так хотя бы за других порадуюсь», – сетовал фотограф, но непонятно было, всерьез он это говорит или над собой подтрунивает. Но призы на фотовыставках по-прежнему брал регулярно.

Постепенно Василий «матерел», и особенно ему стала удаваться портретная съемка. Он начал получать удовольствие именно от того, как удается передать чувства человека, которые проявляются на лице в самых неожиданных ситуациях. И несколько снимков оказались действительно удачными.

– Смотри, так тебя затянет это дело, и умрет в тебе репортер, – с некоторым сожалением, перебирая стопку глянцевых портретов, выразил свое впечатление Киврянский. – Так недалеко и до гламура. Хотя… гламур тоже надо уметь снять.

На следующий вечер Василий опять отправился на берег моря, на заработки. Пришла и Юлиана. Они смотрелись великолепной парой, которая то ли ради удовольствия, то ли еще по неизвестной никому причине проводили здесь время, развлекая праздную публику русскими романсами. Проходивший мимо долговязый парень вдруг остановился с явным изумлением на лице и что-то спросил у Юлианы на незнакомом Василию странном гортанном языке. Она ответила, рассмеявшись. Парень что-то еще сказал, она опять ответила, сняла с головы Василия матерчатую шляпу и положила у него в ногах. Парень с тем же удивлением в глазах бросил в пустую шляпу какую-то мелочь. Юлиана опять рассмеялась и что-то добавила. Долговязый тоже рассмеялся, достал «серьезную» купюру и, наконец, удалился.

– Ты его знаешь? – спросил Василий.

– Нет, это он узнал меня и начал спрашивать, что я тут делаю, а я сказала, что слушаю, как ты мне поешь, а вот он за то, что слушает, должен платить. А такому дуэту, как мы, он должен платить достойно. Смотри, какая серебряная дорожка лежит на воде от закатного солнца, – перевела она вдруг разговор. – В ней какая-то магия. На эту дорожку нельзя долго смотреть – захочется встать и идти по ней до самого солнца.

– И что?

– Ничего. Утонешь.

Юлиана не стала объяснять Василию, что ее соотечественник не мог ее не узнать. Ее фотографии частенько мелькали на обложках самых разных изданий. Своему соотечественнику она предложила поменьше говорить, а лучше достойно заплатить их дуэту. Василия она решила во все это пока не посвящать.

«…Жорж мог бы стать столяром, так ловко он обращается с инструментами, он сказал мне, что хочет сделать модели кораблей, которые приходят на Маврикий. У меня останутся деньги, которые я думаю дать ему, чтобы он смог обзавестись небольшим хозяйством и купить инструмент. На Маврикии будет расти колония белых поселенцев и, конечно, начнется строительство. А если у человека есть крыша над головой, то он начинает думать о мебели. Даст Бог, я вернусь в Россию и буду вспоминать и черное дерево, и красное. Мне, правда, сейчас больше помнится наша квартира в Санкт-Петербурге, где мебель была из сосны. Но у матушки была шкатулка краснодеревая и киот палисандрового дерева…

Поскольку мой корабль ушел, а мне нечего было делать, да и цель моего пребывания на острове была означена как географические экскурсии, то поначалу меня определили на карантин и отправили подальше от города. Кстати, посадили на карантин и Элизабет, поскольку она общалась со мной, да и питались мы вместе, так что кто его знает, что могло случиться. Один из наших слуг, креол по имени Жорж, был шустрее других, и поскольку он не был даже в прошлом своем рабом, я предложил ему остаться со мной. О его жалованье мы легко сговорились. Впрочем, его сговорчивость может иметь и другие причины – не исключаю, что губернаторовы люди приказали ему за мной присматривать и докладывать. У нас бы так и поступили…»

На следующий день Юлиана вместе с Игнатом, Василием и Филиппом отправилась к останкам затонувшего корабля. В дневниках Коршикова было указано – «английская развалина». И как им сразу в голову не пришло, что так он назвал останки взорванного в сражении у Гран Порта фрегата «Сириус». Он был хорошей подсказкой из дедовских дневников.

Их катер стал на якорь, все трое еще на берегу облачились в гидрокостюмы, на борту лишь еще раз посмотрели на планшет с картой, сориентировались по компасу, надели акваланги и, сначала Юлиана с Василием, а следом и Игнат пошли на глубину. Но через несколько минут Филипп, оставшийся на катере, увидел, что неподалеку от них бросил якорь синий катер и с него под воду в спешке пошли также трое аквалангистов в черных костюмах.

Василий и Юлиана плыли первыми, а Игнат, согласно хорошей морской практике, чуть в стороне, сзади и выше. Всегда должен быть кто-то, кто сможет выручить, если случится нештатная ситуация. И это оказалось очень кстати. Трое аквалангистов с другого катера довольно быстро рванули за Василием и Юлианой. Игнат заметил три фигуры, наплывавшие слева, чуть ниже, и ему это очень не понравилось. Морские глубины не место для шуток. Тем более что Василий с Юлианой плыли не оглядываясь. Вот они добрались до борта корабля, рассмотрели карту и уверенно двинулись к проему. Троица преследователей была примерно в двадцати метрах позади, и Игнат увидел у них притороченные к бедрам ножи. Он понял, что надо действовать, и хорошо, что и он был не с голыми руками.

Василий с Юлианой заплыли в проем лежавшего на дне корабля. Игнат отметил, как один из преследователей вознамерился двинуться за ними, а двое расположились возле пролома борта старинного фрегата, чтобы перехватить их на выходе.

«Не хотел я вас, ребята, беспокоить, но вы сами нарываетесь», – подумал Игнат и сверху справа бросился на первого аквалангиста, легко сдернул с него маску, рукой вырвал шланг подачи воздуха и сшиб редуктор. От неожиданности противник глотнул воды, вытаращил глаза и, поняв, что уже ничего сделать не сможет, тут же пошел вверх, пытаясь сбросить тяжелый акваланг, из которого наверх мощным потоком рвался воздух. Второй аквалангист обернулся и понял, что ему предстоит отражать атаку. Его партнер уже летел наверх, и драться предстояло один на один. По тому, как двигался Игнат, было очевидно, что это профессионал, знающий приемы подводного боя. «Черный» аквалангист оказался парнем не храброго десятка, так что быстро рванул в сторону и вверх.