Кронштадт - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Войскунский cтр.№ 21

Историк Валерий Федорович объяснял на своих уроках, что Гитлер забивает немцам головы, будто они — высшая раса, а все остальные народы ниже их и поэтому должны покориться и служить расе господ. Когда с Германией заключили пакт, Валерий Федорович этой темы перестал касаться. Но Надя помнила, как однажды на чей-то вопрос он резко ответил, прямо-таки выкрикнул: «Ну и что, если пакт? Пакт не означает, что мы должны полюбить фашистов!»

В Валерия Федоровича, молодого, красивого, были влюблены все девчонки в старших классах. Наде он тоже нравился. Очень хотелось, отвечая ему урок, произвести хорошее впечатление. Надя бегала в библиотеку, читала дополнительную литературу, чтобы удивить Валерия Федоровича осведомленностью, чтоб видел он, что перед ним толковая девочка… девушка…

Потом детскую влюбленность в молодого историка вытеснил Непряхин Виктор.

Это было совсем недавно, в конце мая, накануне выпускных экзаменов. Весна будто накрыла город облаком свежести. Цвела сирень. Белыми ночами улицы и гавани наполнялись сказочным жемчужным светом, таинственно темнела стоячая вода в каналах, византийский купол Морского собора всплывал над Якорной площадью и парил, невесомый, до утра.

В тот голубой воскресный день к ним в школу пришли моряки с линкора «Марат» — это был их подшефный корабль. В школе была сильная волейбольная команда, мужская и женская, очень они в старших классах увлекались волейболом, на весь Кронштадт гремели. Маратовцы, само собой, тоже умели играть. И вот — товарищеский матч. Высыпали в школьный двор, залитый солнцем, окружили волейбольную площадку. Команды построились по краям площадки, и капитан школьной сборной возгласил:

— Команде линкора «Марат» — физкульт…

— Привет! — гаркнула сборная.

Капитан маратовцев — все они в тельняшках и синих сатиновых трусах — в свою очередь:

— Чемпиону Кронштадта среди школьников, нашим любимым шефам, сборной школы номер два, физкульт…

— Привет!

Надя и ее подружка Оля Земляницына хихикнули: «Нашим любимым шефам»! Тоже, остряк! Всеведущая Оля говорит:

— Его знаешь как зовут? Виктор, а фамилию забыла. Он до службы в юношеской сборной Ленинграда играл.

— Прямо! — усомнилась Надя, взглянув на длинного, костлявого капитана маратовцев, на добродушное его лицо.

— За что купила, за то продала! — бойко отрезала Олечка.

Свисток. Пошла игра. Очко! Взрыв ликования среди зрителей: один-ноль в пользу школьной сборной. Еще очко! Молодцы, мальчики! Эх, потеряли подачу! Теперь подает капитан маратовцев. Вот это подача! Мяч со свистом пролетает, наверно, в сантиметре над сеткой и резко идет вниз. Попробуй прими такой… Очко… Снова подает этот Виктор. Еще очко…

Да что же — так все пятнадцать очков выбьет этот ужасный подавальщик. Ребята из школьной сборной растеряны. Самоотверженно кидаются принимать, падают в прыжке, но толку мало. И тут Виктор вдруг посылает мяч в аут.

— Совесть заговорила, — сообщает Надя подружке.

Теперь пошла нормальная игра. Школьная сборная воспрянула духом. Ох и потопил этот Виктор!

— Ребята, не поддавайтесь! — вопит Оля Земляницына.

И ребята стараются вовсю. Еще очко заработали.

— Ага, получили! — Надя показывает маратовцам язык.

Виктор увидел это, пробегая мимо, и засмеялся…

Потом играла женская сборная школы против грозных соперниц — сборной Дома флота.

— Олечка, повыше! — крикнула Надя, выбегая к сетке.

Оля хорошо накинула. Надя прыгнула, погасила. Дом флота принял. Ах, какая игра! А судит, между прочим, Виктор этот самый. Со свистком сидит у сетки на высоком табурете, распоряжается игрой. Пусть увидит: не только в Ленинграде умеют играть в волейбол.

— Олечка!

Надя прыгнула. Ага, очко! Знай наших. Ребята вокруг орут, подбодряют:

— Жмите, девчонки! Дави Дом флота!

А уж Надя старается…

После игры к ней, раскрасневшейся, не остывшей еще, подходит Виктор.

— У тебя прыжок хороший, только в ударе нет силы. Ты, — говорит, — когда прыгаешь, сразу заноси руку назад, поняла? Удар будет с маху.

Надя кивает. Ей неудобно, что она стоит неодетая, в белой майке и трусах. А Виктор будто и не замечает ее смущения.

— У тебя, — говорит, — хорошие данные для игры. Слушай, а мы ведь не познакомились. Меня зовут Непряхин Виктор. А тебя?

— Вот переоденусь, тогда и познакомимся, — выпаливает Надя и убегает…

…Она сидит в своей загородке на подоконнике и, закусив губу, смотрит на небо, в котором грохочет война. Звенят стекла от тугих орудийных залпов. Шуршат и рокочут, невидимые в полете, тяжелые снаряды.

Наде страшно.

На Якорной площади — прибитая земля и пыльные островки травы. Слитная серокирпичная громада Морского собора на фоне плывущих облаков и сама кажется плывущей. Зенитные пулеметы на вышке собора снизу выглядят тонкими, тоньше спичек, штришками. Памятник адмиралу Макарову обложен мешками с песком и заколочен, обшит досками. Тесно и душно, должно быть, адмиралу с вытянутой рукой в деревянном ящике.

Площадь черным-черна от бушлатов. Перед краснофлотскими шеренгами — командиры. Рослый, перетянутый ремнями, с наганом на боку, батальонный комиссар читает медленно, торжественно и внятно:

— Дорогие товарищи ленинградцы! В грозный и решающий час, когда взбесившийся ненавистный враг подошел к воротам Ленинграда, мы, моряки Краснознаменной Балтики — краснофлотцы, командиры и политработники, всем сердцем, всеми помыслами с вами, героические защитники героического города…

А на ленточках бескозырок — имена кораблей: «Октябрьская революция»… «Марат»… «Славный»… «Стерегущий»… «Подводные лодки КБФ»… Это вновь сформированный батальон, прямо с митинга он уйдет на Южный берег, на подмогу одной из бригад морской пехоты, с ходу вступит в бой…

— Мы даем вам священную клятву… — возвышает голос батальонный комиссар.

Он будто хочет, чтоб слова клятвы услышали не только здесь, на Якорной площади, но и в оглохших от штурмов окопах у Пулковских высот, и на огневых двориках фортов, и на кораблях…

— …пока бьется сердце, пока видят глаза, пока руки держат оружие…

…и на кораблях, стоящих на Большом Кронштадтском рейде, занимающих позиции в Морском канале и на Неве…

— …пока руки держат оружие — не бывать фашистской сволочи в городе Ленина. Защитим Ленинград! Истребим врага! Победим!

К началу сентября обстановка под Ленинградом резко ухудшилась. На Карельском перешейке войска 23-й армии, оставив Выборг, отходили к рубежу старой государственной границы. Из Эстонии отступали, измотанные в непрерывных тяжелых боях, части 8-й армии. Балтфлот, вынужденный покинуть свою главную базу — Таллин, стягивался к Кронштадту. 135 кораблей и вспомогательных судов, прорвавшихся под авиабомбами, сквозь минные поля Финского залива, высадили на гранит кронштадтских причалов около 18 тысяч бойцов. Еще 6300 моряков были сняты с островов Выборгского залива.