Босфорский поход Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Захаревич cтр.№ 41

Западный Особый военный округ и Киевский Особый военный округ на протяжении всего межвоенного периода были готовыми фронтами (вот тут в точку! — С.З.), главным заслоном от внешней угрозы (неизвестно чьей. — С.З.) Советскому Союзу. Границу с Польшей прикрывали семнадцать мощных укрепленных районов, размещенных в два ряда, с развитой инфраструкгуров (про «развитую инфраструктуру» под Слуцком в начале 1930-х я поведаю отдельно. — С.З.), дорогами, аэродромами, складами. Были продуманы, запланированы и отработаны действия.

Психология укрепленного лагеря, характерная для жизни Советского Союза в межвоенный период плотного капиталистического окружения (как мы убедились на примере взаимоотношений СССР с Германией — не такого уж и плотного. — С.З.), нигде, вероятно, не проявлялась так отчетливо, как здесь.

Такова была реальная ситуация, возникшая в результате польского похода на Киев и советского — на Варшаву, в результате «чуда на Висле» и Рижскою договора» [44, с. 272–273].

Автор цитат — польский социалист Збигнев Залусский (1926–1978), принимавший участие в освобождении Польши в рядах 3-й пехотной дивизии имени Ромуальда Траугутта 1-й армии Войска Польского. После войны он занялся публицистикой, посвященной новейшей истории Польши. Его книга «Пути к достоверности» была написана еще в благодатные застойные времена. Поколебать железобетонную логику автора, на первый взгляд, невозможно. Однако это иллюзия. Вся картина изображенная 3. Залусским, — миф. Факты не оставляют от него камня на камне.

Для начала введем в наше расследование такой новый термин, как «скрытое доказательство», ибо нам еще не раз предстоит встретиться с этим явлением в будущем. Означает он ситуацию, при которой участники событий, зачастую сами того не желая, проговариваются о том или ином скрываемом факте, либо обнаруживается недвусмысленное, но ранее никем не комментируемое свидетельство и, таким образом, какой-либо факт (скрываемый, как правило, до сих пор) получает прямое, а не косвенное подтверждение. Итак, к фактам.

Мы уже установили, что Сталин и генштаб РККА планировали, начав войну, наступать в Прибалтике (Эстония, Латвия), одновременно обороняясь от ударов противника с территории Финляндии. Но Польша также являлась союзником Великобритании и Франции и, следовательно, автоматически должна была стать ареной борьбы с большевиками в случае войны. Могли ли Советы, атаковав Прибалтику и Румынию, игнорировать Польшу с ее миллионной армией (не считая союзного контингента) у себя под боком? Нет.

Так, может быть, Сталин в Белоруссии собирался обороняться так же, как и в Карелии? 19 укрепленных районов, о которых упоминает Залусский (так называемая «линия Сталина»), вроде бы подтверждают эту версию. Но это не так. Еще раз вспомним уже упоминавшийся отрывок из доклада командарма 2-го ранга Н.И. Воронова по итогам Зимней войны:

«…Карельский перешеек и леса к северу от Ладожского озера всегда рассматривались Генеральным штабом как хорошее средство для обороны, с тем чтобы на главных театрах вести наступательные действия!»

Доклад Воронова (начальника артиллерии РККА, кстати) «выдает» все предвоенные сталинские планы (просто потому, что документ не предназначался для чужих глаз). Бравый Николай Николаевич прямо, а не косвенно подтверждает не только то, что Коба планировал в начале 1930-х обороняться в Карелии, не только то, что в Польше он собирался наступать (ибо Западный ТВД всегда был основным), но и то, что планировалось одновременное (с обороной на финской границей), грандиозное наступление, ибо «Карельский перешеек… рассматривался, как хорошее средство для обороны, с тем чтобы (в это же время. — С.З.) на главных театрах (а не «театре». — С.З.) вести наступательные действия (без всякой обороны. — С.З.)». Это и есть ярчайший пример «скрытого доказательства». После сказанного командармом можно было бы дальше и не продолжать, нечего больше доказывать, но для настоящего исследователя важна полнота картины, а мы еще практически ничего не установили, только общие контуры. А посему еще один факт.

«Финляндский театр военных действий в общем нашем оперативном (а не стратегическом. — С.З.) плане (!) занимал при известной политической обстановке второстепенное положение, совершенно не то, которое он получил во время протекавших боевых действий. Театр подготавливался к войне(!), но не в тех размерах, какие от него потребовались…» (Из выступления начальника Генерального штаба РККА Шапошникова 16 апреля 1940 года на Совещании при ЦК ВКП(б) начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии. Стенограмма. «Зимняя война 1939–1940 гг. Книга 2-я. М.: Наука, 1998 г.»).

А как же тогда, спросят, два десятка укрепрайонов у польской границы? А не было там никаких укрепрайонов в середине 1920-х!

Читателю известно по печальным событиям лета 1941 года, что, помимо строившихся Сталиным на Украине и в Белоруссии новых У Ров на новой границе (уже не с Польшей, а с рейхом), существовали УРы, построенные до 1 сентября 1939 года. В истории они остались известными, как «УРы на старой границе». Это прилагательное «старый» автоматически приклеилось не только к прежнему пограничному рубежу, но и к оборонительным сооружениям расположенным на нем. Отсюда у необремененного излишними познаниями советского обывателя сложилось впечатление, что эти самые «старые УРы на старой границе» были созданы в незапамятные времена при царе Горохе. Тут-то и кроется заблуждение. Оказывается, эти старые оборонительные сооружения создавались в массе своей в период с середины 1930-х до 1939 года включительно. «По вопросу об УРах, строительство которых началось в 1938–1939 годах, Генеральным штабом 8 апреля 1941 года были даны командующим Западным и Киевским особыми военными округами директивы следующего содержания:

«Впредь до особых указаний Слуцкий, Себежский, Шепетовский, Изяславльский, Староконстантиновский, Остропольский укрепленные районы содержать в состоянии консервации.

…— В расчете сил, средств и планов работ учесть железобетонные сооружения, построенные в 1938–1939 гг. в Летичевском, Могилевском, Ямпольском, Новоград-Волынском, Минском, Полоцком и Мозырском укреп-районах…» [27, Т. 1, с. 237].

Даже самые «древние» оборонительные районы, расположенные, кстати, не столько на границе, сколько в глубине советской территории (Полоцкий, Минский, Мозырский, Могилевский и Другие УРы) создавались не ранее 1929 года. «Старые УРы были построены в период 1929–1935 годов».

Таким образом, драматическая картина двадцатилетнего оборонительного противостояния советских и польских войск, укрывшихся бетоном ДОТов, в части, касающейся Красной Армии, не соответствует действительности. Никаких эшелонированных линий обороны на польской границе РККА не создавало. Выясняется, что до начала 1930-х в Белорусском военном округе и концентрации войск особенной не наблюдалось (хотя это не означает, что в Кремле бездействовали — части, которые позже будут переброшены в БВО, в конце 1920-х проходили усиленную военную подготовку в Московском и Ленинградском военных округах, подальше от вражьих глаз).

«…Лагерную учебу мы закончили с хорошими оценками, и в конце сентября наша 7-я Самарская кавалерийская дивизия выступила в район Орши для участия в окружных маневрах… Ей предстояло совершить форсированный марш-бросок в район Орши.