В лесу царила прохлада, и воины, измученные жарой на открытой местности, несколько приободрились и повеселели. Лес то вплотную подступал к тропе, и тогда воинам приходилось рубить ветки деревьев, чтобы могла проехать карета с папским посланцем, то неожиданно расступался, и солнечный свет разгонял лесной полумрак. Сумрачный лиственный лес сменил светлый сосновый. Вингалл вновь подъехал к карете, чтобы узнать, каково самочувствие папского легата. Вдруг заухал пугач.
«К чему бы это? Ведь сейчас не ночь!» – пронеслось в голове Вингалла, и мышцы его сильного тела инстинктивно напряглись. Лесную тишину взорвали выстрелы пищалей и арбалетов. Десятки арбалетных болтов, словно злые шмели, полетели в воинов-литовцев, с близкого расстояния пробивая их доспехи, словно бумагу. Послышались крики раненых и умирающих, ржание лошадей. Впереди несколько деревьев с ужасающим шумом и треском рухнули, перегородив дорогу. Коварный враг безнаказанно расстреливал литовцев из-за деревьев, располагаясь на пригорке, из «гнезд», устроенных на верхушках деревьев. Несколько литовских воинов, попытавшихся атаковать неприятеля, завязли в густом кустарнике. Вингалл ужаснулся, заметив, что их хоругвь больше не реет впереди и отца нигде не видно. Только горстка оставшихся в живых литовцев отчаянно рубилась с воинами предателя Вилкаса.
– Литовцы, вперед! – выхватив из ножен меч, крикнул Вингалл воинам, оставшимся за каретой и почти не пострадавшим.
В голове Вингалла пронеслась мысль: «Отец будет недоволен, ведь я оставил без охраны карету с посланцем папы и короной!» – но он уже не мог остановиться. Они налетели как вихрь на противника, и им удалось потеснить воинов Вилкаса, которым, чтобы не быть уничтоженными, пришлось спешиться и перебраться за поваленные деревья, под прикрытие арбалетов и пищалей. Разгоряченный боем Вингалл приказал собрать раненых и отступить к карете. Среди павших воинов он увидел мертвого отца – в шее Сирвидаса торчал кинжал. Вингалл заскрипел зубами от ярости, догадавшись, кто нанес этот подлый смертельный удар, в самом начале боя лишив отряд командира. По приказу Вингалла два воина подняли тело отца и положили его на лошадь. Вингалл пересчитал литовцев, способных сражаться, – их осталось меньше двух десятков, остальные были убиты или тяжело ранены. Заглянув в карету, Вингалл испытал облегчение, поскольку епископ находился внутри, хотя и был смертельно напуган. Но, вглядевшись в лицо священника, он понял: произошло что-то ужасное.
– Корона… – едва смог выдавить из себя трясущийся от страха епископ. – Ее похитили!
– Вингалл! – раздался громовой голос, и молодой воин увидел на баррикаде из поваленных деревьев Раудонаса Вилкаса. – Послушай меня…
– Подлый предатель! Ты убил моего отца, своего побратима, поверившего тебе!
– Что сделано – то сделано. Уходите, и тогда вы останетесь живы!
– Нам не страшно умирать! Смерть предателю! – Красная пелена бешенства застлала глаза Вингалла, у него было единственное желание: добраться до Вилкаса и изрубить его на куски. – Литовцы, вперед!
Воины снова бросились в бой, хотя и понимали, что это бессмысленно. Выстрелы из арбалетов, самострелов и пищалей сразу скосили половину отряда. Остальные литовцы спешились, чтобы добраться до врага, прячущегося за деревьями, но тяжелые доспехи конника стали для них обузой, не позволяли двигаться достаточно быстро. Раудонас Вилкас, вооруженный боевым топором-секирой, вышел навстречу Вингаллу. Напор молодого воина был таким яростным, что казалось, вот-вот справедливость восторжествует и предатель будет наказан, но боевой опыт и бóльшая подвижность в легкой кольчуге перевесили чашу весов на сторону Вилкаса. Мощный удар топора, достигнув цели, разрубил железо и сломал ключицу молодому воину. Меч выпал из рук Вингалла. Следующий удар пришелся по шлему, и, хотя тот выдержал, в голове у воина зазвонили тысячи колоколов и он упал на одно колено, но, не удержавшись, рухнул на землю. Один из воинов Вилкаса тут же подскочил к находившемуся без сознания Вингаллу и сбросил с его головы шлем, намереваясь ударом кинжала в шею оборвать его жизненный путь.
– Мы даруем ему жизнь – он храбрый воин! – крикнул Вилкас.
Оставшиеся в живых литовские воины прекратили сражаться и, с разрешения Вилкаса прихватив раненого Вингалла, отступили.
Через две недели еще не оправившийся от ран Вингалл добрался до Вильно, но известие о пропаже короны достигло столицы Великого княжества Литовского раньше. К великому князю Витовту Вингалла не допустили, ему сообщили, что тот крайне рассержен и не хочет его видеть.
– Это были поляки! Они подкупили Раудонаса Вилкаса и с его помощью захватили корону! – лихорадочно доказывал Вингалл воеводе Довьяту.
– Ты видел среди нападавших поляков или, может, взял кого-нибудь из них в плен? – гневно прогремел воевода. – Ты хочешь, чтобы наши дружественные отношения с Польским королевством испортились?! Король польский Владислав II, брат великого князя Витовта
[25], находится в Вильно и скорбит вместе с ним о потере. Больше нигде не говори об этом! Не сносить тебе головы, если твои речи дойдут до великого князя!
Вингалл опустил голову, но затем дерзко посмотрел на воеводу:
– Выходит, корона потребовалась именно Вилкасу? Неужто чтобы в ней покрасоваться? Или он сам хочет стать королем?
– Я тебе добра желаю, – более мягко произнес воевода. – Дай срок – все прояснится, а пока молчи! – Затем продолжил задумчиво: – Раудонас Вилкас не пошел бы на это злодеяние лишь из-за золота, не предал бы и не погубил своего друга – твоего отца. Тут что-то иное. Могли быть к этому причастны польские шляхтичи? Могли. Но и ливонские рыцари имели свой интерес: если бы Витовт получил корону от папы римского, это лишило бы их возможности совершать грабительские набеги на нашу страну. А младший брат короля Свидригайло
[26], сколько раз он хотел занять престол великого князя литовского вместо Витовта? Он ведь не отказался от своей задумки, а лишь затаился. За ним сила стоит великая – православные русские князья, которым не нужно католическое Литовское королевство. Иди и молчи! Время все расставит по своим местам и раскроет все тайны!
* * *
Взволнованный архивариус замолк, вытирая пот со лба.
Тимош слушал захватывающую историю вполуха, не прерывая рассказчика, увлекшегося своим повествованием, по-видимому, процентов на девяносто присочиненным им самим.
– Рыцарь Вингалл, вернувшийся к языческой вере предков, все же настиг Раудонаса Вилкаса в его замке на Полесье. Гарнизон замка отказался противиться воле Великого князя Витовта и выдал Раудонаса, но короны при нем не оказалось. Под угрозой позорной казни Раудонас был вынужден согласиться на поединок с Вингаллом. В случае своего поражения Раудонас пообещал вернуть похищенную корону, но, получив смертельную рану, умер, так и не сообщив, где ее спрятал. Жрец литвинов проклял Раудонаса и его род, обрекая на то, что никто из них не умрет в постели от старости и даже после смерти не будет знать покоя. Последнее было истолковано жителями деревни, которая в те времена находилась возле замка, так, что Вилкасы после смерти станут оборотнями-волками. Они выкопали и сожгли тело Раудонаса, развеяв прах по ветру. Так возникла легенда о проклятии, наложенном на Вилкасов, которые после смерти мстят людям, приняв облик оборотня или упыря. Относительно истории с Йогайло Вилкасом точно известно только то, что он примкнул к восставшим полякам и был расстрелян русским карательным отрядом. То, что Йогайло терроризировал местных жителей после своей смерти, и то, как поступили селяне с его телом, известно лишь из местной легенды. Еще в начале 90-х годов тут был хутор, но уже в начале нашего века от него ничего не осталось – местные жители разбрелись по соседним деревням.