Хранитель забытых вещей - читать онлайн книгу. Автор: Рут Хоган cтр.№ 2

Заходя в комнату для ожидания, она намеревалась умолять о препаратах, которые сделали бы ее жалкое существование более сносным, а вышла оттуда с четким решением попытаться получить эту работу, которая, как позже выяснилось, изменила ее жизнь.

Повернув в замке ключ и переступив порог дома, она, как всегда, оказалась в объятиях тишины и покоя. Она прошла в кухню, наполнила водой чайник и поставила его на конфорку. Энтони сейчас должен был совершать утреннюю прогулку. Вчера она его вовсе не видела. Он был на встрече с адвокатом-солиситором ^[4] в Лондоне. Пока не закипел чайник, она просмотрела аккуратную стопку бумаг, с которыми должна была разобраться: несколько счетов следовало оплатить, на парочку писем нужно было ответить от лица мистера Пэдью. Взяв в руки письмо с просьбой записаться к доктору, она ощутила укол тревоги. Последние несколько месяцев она отчаянно старалась не замечать, что он увядает, – так изящный портрет, слишком долго простояв на ярком солнце, теряет четкость и яркость. Когда он много лет назад проводил с ней собеседование, это был высокий мускулистый мужчина с шапкой темных волос на голове, синими глазами и голосом, как у Джеймса Мэйсона. Тогда ему можно было дать значительно меньше, чем шестьдесят восемь. Лора влюбилась и в мистера Пэдью, и в дом в тот самый момент, когда переступила порог этого дома. Любовь, которую она к нему испытывала, была вовсе не романтическим чувством, она скорее напоминала любовь ребенка к своему любимому дядюшке. Его мягкая сила, спокойствие, безупречная вежливость были теми качествами, которые она научилась ценить в мужчине, увы, слишком поздно. В его присутствии у нее всегда поднималось настроение, и благодаря ему она научилась ценить жизнь так, как никогда до этого не ценила. Он был так же утешительно-постоянным, как BBC Radio 4, Биг-Бен и «Земля надежды и славы» ^[5]. Но он всегда держал дистанцию. Всегда частичка его оставалась скрытой от всех, и у него явно был секрет, которым он ни с кем не делился. Лора была этому рада: близость, будь она физической или эмоциональной, не приносила ей ничего, кроме разочарования. Мистер Пэдью сначала был идеальным работодателем, а потом стал Энтони, ее близким другом. Но при этом между ними сохранялась определенная дистанция.

Что же касается Падуи, в нее она влюбилась, увидев салфетку для подноса.

Во время собеседования Энтони сделал ей чай. Его он принес в зимний сад. Чайник в стеганом чехле, кувшин с молоком, сахарница и щипцы, чашки с блюдцами, серебряные чайные ложки, чайное ситечко и стойка с пирожными. Салфетка была белее белого, окаймленная кружевом по краю. Именно салфетка сыграла определяющую роль. Несомненно, Падуя была домом, где такие вещи, как, например, белая салфетка на подносе, были атрибутами повседневной жизни, а сам мистер Пэдью был человеком, чья повседневная жизнь была пределом мечтаний Лоры.

Как только они поженились, Винс стал насмехаться над ней, когда она пыталась привнести подобные вещицы в их интерьер. Если ему когда-либо приходилось делать себе самому чай, использованный пакетик он оставлял на сливной полке раковины, сколько бы раз Лора ни делала ему замечание. Молоко и фруктовые соки он пил прямо из пакета, за обедом клал локти на стол, нож держал словно ручку и говорил с набитым ртом. Это вроде бы были мелочи, на которые Лора старалась не обращать внимания, но они все же раздражали ее. Годы их совместной жизни ожесточили Лору и уничтожили ее робкое стремление жить скоромной жизнью, подобной той, какую она наблюдала, бывая в гостях у школьных друзей. Со временем шутки Винса переросли в издевки и даже скатерть стала объектом насмешек. Так же, как и Лора.

Собеседование проходило в день ее тридцать первого дня рождения и оказалось на удивление коротким. Мистер Пэдью, прежде чем налить ей чаю, спросил, как она обычно его пьет. Они обменялись несколькими вопросами, после чего он предложил Лоре работу и она согласилась. Это был идеальный подарок для Лоры – зарождение надежды.

Свист чайника оборвал ее воспоминания. Лора заварила чай, после чего взяла тряпку и средство для полировки и отправилась в зимний сад. У себя дома она терпеть не могла убирать, особенно когда жила с Винсом. Но здесь уборка была актом любви. Когда она приехала сюда впервые, дом и его содержимое выглядели несколько заброшенными. Многими комнатами вообще не пользовались. Энтони проводил большую часть времени в зимнем саду или в кабинете, а гостей, которые могли бы пользоваться другими комнатами, у него никогда не было. Постепенно, с любовью, Лора вернула в этот дом жизнь. Во все комнаты, кроме кабинета. Там она никогда не была. С самого начала у них с Энтони была договоренность, что, кроме него, в кабинет никто не заходит. А уходя из дома, он его запирал. Она не возражала. А вот все остальные комнаты она содержала в чистоте и порядке, даже те, которыми никогда не пользовались.

В зимнем саду Лора взяла фотографию в серебряной рамке и принялась натирать стекло, пока оно не засияло. Энтони как-то сказал ей, что женщину на снимке завали Терезой; Лора полагала, что он сильно ее любил, потому что ее фотография была одной из трех имеющихся в доме. Еще на двух были изображены Тереза и Энтони вместе; один из этих снимков он хранил в прикроватной тумбочке, а другой стоял на туалетном столике в большой комнате в задней части дома. За все те годы, что Лора его знала, она никогда не видела его таким счастливым, как на этой фотографии.

Когда Лора ушла от Винса, она сразу же швырнула их свадебную фотографию в мусорное ведро. Но лишь после того, как наступила на нее, растирая каблуком в порошок стекло над его ухмыляющейся физиономией. Селина из «Обслуживания» была ему рада. Он был тем еще ублюдком. Лишь тогда она впервые смогла признать это. Но лучше ей от этого не стало. Это было лишь подтверждением того, что была она слабой и глупой, раз терпела его так долго.

Убрав в зимнем саду, Лора прошла по коридору, потом поднялась по лестнице, на ходу протирая закрученные деревянные перила, от которых, казалось, исходил золотистый свет. Она часто размышляла о кабинете – было невозможно не думать о нем. Но она уважала личное пространство Энтони, как и он ее. Наверху располагалась самая большая спальня, которая также была и самой красивой; там было большое окно с выступом, выходившее в сад за домом. Эту спальню Энтони когда-то делил с Терезой, а сейчас спал он в соседней, меньшей комнате. Лора открыла окно, чтобы немного проветрить комнату. Розы в саду полностью расцвели, и это была пульсирующая рябь алых, розовых и бежевых лепестков; в цвету была и живая изгородь, вспененная колеблющимися на ветру пионами, и живокость, украшенная пунктирным узором сапфирных пик. Запах роз донесла теплая волна воздуха, и Лора глубоко вдохнула пьянящий аромат. В этой комнате всегда пахло розами. Даже посреди зимы, когда сад замерзал и засыпал, а стекла окон покрывали морозные узоры. Лора еще раз разгладила и так без единой складочки покрывало, поправила подушечки на тахте и выпрямилась. Зеленое стекло туалетного столика сияло в солнечном свете. Но не все в этой комнате было идеально. Маленькие голубые эмалированные часы снова остановились. 11:55 – и никакого тиканья. Каждый день они останавливались в одно и то же время. Лора, сверившись с наручными часами, перевела стрелки настольных часов. Она аккуратно завела часы маленьким ключиком и, когда услышала негромкое тиканье, поставила их обратно на туалетный столик.