Семейные тайны Армстронгов - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю О'Коннор cтр.№ 58

— Что ожидает его в будущем?

Она покачала головой:

— Вашего мужа прочитать невозможно. Я не могу получить никакой информации от него. Он заблокирован, вокруг него стена. Все, что я могу видеть сейчас, это то, что однажды вы спасете Дом Армстронгов.

— Я? Но каким образом я могу спасти хоть что-нибудь? — озадаченно улыбнулась Клара.

Велма загнула пальцы Клары, сложив их в кулак, и с улыбкой отстранилась:

— Это все, что я знаю.

53

Июль стал периодом лихорадочной дипломатии — в основном безуспешной — и быстрой мобилизации: Европа готовилась к войне. Лето в Ирландии протекало в ленивой атмосфере приемов, коктейлей, тенниса и регат, и Клара стремилась ко всему этому приноровиться. Соединенное Королевство Великобритании и Ирландии официально объявило о вступлении в войну как раз в тот день, когда пришла очередь Армстронгов проводить у себя прием с коктейлями.

— Нам придется отложить сезон охоты на шотландских куропаток, — простонала Пруденс.

Война застала Клару врасплох, но поначалу казалась такой далекой, что было даже трудно представить себе, каким образом она может их коснуться. Пока приехавший домой Пирс не объявил, что его призывают в армию.

— В армию? — пришла в ужас Клара. — Но у тебя же нет никакой военной подготовки и опыта. Какая там будет от тебя польза?

— А какая будет польза от всех остальных? — сказала Пруденс. — Нашего шофера Джо и парней с конюшни тоже уже всех призвали.

Они находились в гостиной в ожидании приезда гостей.

— Но почему так быстро? Ведь войну объявили только сегодня. — При мысли о том, что он уедет, Клару охватывала паника.

— Я знал, что война будет, и поэтому записался в армию еще в прошлом месяце.

— Но почему ты не обсудил это со мной? — спросила Клара. — Не рассказал, что планируешь?

— А для чего, собственно? — Пирс, стоявший в смокинге перед графинами с напитками, выстроившимися в ряд на боковом столике, налил себе виски в хрустальный стакан.

— Как для чего? Я ведь твоя жена!

Вошел Феннел и громко объявил:

— Мистер и миссис Фокс.

— Какая жалость, что мы не можем услать Феннела во Фландрию вместе с тобой, — тихонько сказала Пруденс Пирсу.

— Весь день все было хорошо, а к вечеру ты вдруг стала жестокой, — заметил Пирс сестре.

— Сколько можно быть хорошей? Я просто миновала переломный момент.

Фоксы приехали вместе со своим сыном Феликсом, который был одет в новенькую офицерскую форму.

— Вы только посмотрите на него! — воскликнула Пруденс. — Да, сменив твидовый костюм на форму, ты выглядишь совершенно по-другому.

— Я-я-я получил ее только сегодня по-о-осле обеда, — сказал Феликс, который сильно заикался; из-за своих розовых щек он выглядел слишком молодым для своего армейского чина. Как и в случае с Пирсом, он, благодаря своему образованию, получил офицерское звание автоматически.

— Ты в ней такой красивый, — сказала Клара, поцеловав его в щеку и старясь скрыть свое стрессовое состояние, вызванное этой ситуацией.

— С-с-спасибо, Клара. Я-я-я-я….

— О господи, Феликс! — не выдержала Пруденс. — Прекрати! Набери побольше воздуха и попробуй еще раз.

Феликс густо покраснел.

Клара подошла к Пруденс и шепнула ей на ухо:

— Не нужно этого делать. Так ты только привлекаешь общее внимание к его заиканию.

— Привлекаю внимание?! Да все об этом прекрасно знают, а он так может продолжать целую вечность!

Стали съезжаться другие гости; большинство молодых людей уже с гордостью красовались в офицерской форме.

Клара следила, чтобы их бокалы для коктейлей вовремя наполнялись. Она буквально физически чувствовала пьянящее возбуждение, царившее в зале, когда речь заходила о войне. Из-за этой горячей атмосферы в сочетании с очень теплым летним вечером было душно, и Клара распорядилась открыть высокие, от пола, французские окна, чтобы впустить свежий воздух с улицы.

— А этих кто приглашал? — раздраженно сказала Пруденс.

Обернувшись в сторону двери, Клара увидела, как в комнату входят Велма и Тьерри Дэсдейл.

— Их пригласила я, — ответила она.

— Но почему? — Пруденс выглядела сбитой с толку.

— Потому что они были хорошими арендаторами весь последний месяц и они мне понравились.

Клара подошла к ним, тепло поздоровалась и попросила Феннела принести им напитки.

— Как хорошо, что вы пришли, — сказала она.

— Нужно как-то отвлечься после всех этих ужасных новостей о войне, — ответила Велма.

— А вы не отложите свое возвращение в Париж до окончания военных действий? — спросила Клара.

— Боюсь, что мы не можем этого сделать. Кто знает, на сколько это затянется? — сказал Тьерри.

Клара заметила, как Пирс через открытое французское окно вышел на террасу. Извинившись, она последовала за ним. Он стоял, опершись о балюстраду, смотрел вдаль и курил сигарету.

Солнце уже начало садиться, и красное закатное небо эффектно отражалось в спокойной глади озера.

Клара подошла и встала рядом.

— Когда ты уезжаешь?

— На следующей неделе.

— На следующей неделе?! — В шоке она резко повернулась к нему лицом. — Так скоро?

— Да — если только я не позвоню кайзеру и не попрошу его отложить наступление, пока моя жена не решит, что меня уже можно отправлять воевать. — Он глубоко затянулся сигаретой.

— Ты не должен быть все время таким… чертовски саркастическим.

— Правда?

— Да! А еще таким… холодным. Ты отправляешься на войну. Мне необходимо услышать от тебя, что все будет хорошо. Что ты скоро вернешься и мы сможем вновь вернуться к нашей нормальной жизни.

— К нашей нормальной жизни? А что ты называешь «нашей нормальной жизнью»? Ты делаешь все, что хочешь, — я делаю то, что хочу. А в перерывах между этим мы перебрасываемся парой бессвязных фраз.

— Я хочу большего. И ты это знаешь. Я хочу проводить с тобой каждый миг своей жизни, чтобы мы с тобой были неразделимы. Я уже смирилась с тем, что тебе это нелегко. Но придет время…

— Придет время… и что? Ты хочешь, чтобы я утешил тебя? Я не могу. Я не могу тебя ни в чем заверить. Не сейчас, по крайней мере. Да и вообще никогда. И тем более не в отношении войны. Все должно измениться. А знаешь, я жду этого с нетерпением. Я хочу, чтобы все поменялось. Хочу, чтобы все встало с ног на голову, вывернулось наизнанку, чтобы мы почувствовали — ну, не знаю, — что мы живы, что ли.