Невеста сердится - читать онлайн книгу. Автор: Дебра Дайер cтр.№ 48

— Уверена, у доктора никогда не было таких сложных пациентов. — Она смотрела, как он закрывает дверь, и чувствовала, что ноги ее трясутся. Оказывается, это очень интимное переживание — смотреть, как мужчина закрывает за собой дверь спальни. Этот мужчина. Эту дверь. Целое скопище мыслей рассыпалось снопом искр у нее в голове. Причем очень опасных мыслей. — А ты подумал, каково будет мне, когда я не увижу тебя в постели?

Он направился к ней с грацией хищного зверя.

— Я не ожидал, что ты проснешься.

Тепло его тела чувствовалось даже сквозь шелк халата. Она обхватила себя руками, стараясь унять дрожь.

— Доктор Чизон сто раз повторял, что ранение в голову чревато непредсказуемыми последствиями.

— Извини, Эм. Я не хотел тебя пугать.

Она знала, что под халатом на нем ничего нет. И это возбуждало ее.

Ей хотелось дотронуться до него. Хотелось, чтобы он заключил ее в объятия, чтобы поцеловал, чтобы прикоснулся языком к ее груди. Кровь прилила к средоточию ее женственной сущности и забилась жарко и горячо.

Она подняла на него глаза, пытаясь прогнать прочь грешные мысли. Но это было выше ее сил. Лунный свет так нежно играл с влажными прядями его волос. В его темных как ночь глазах загорелись огоньки. Она представила себе, как лежит с ним в постели.

— Я подумала, вдруг ты вообще ушел из дома. Вдруг ты… — Слова застряли в горле. Ведь с ним действительно могла случиться беда. — Ты должен быть осторожнее.

— Тебе не следует так тревожиться обо мне. — Он взял прядь ее рыжих волос и принялся наматывать на палец. — Со мной все хорошо.

— Правда хорошо? — Она прикоснулась к нему. Не смогла удержаться. Провела ладонью по изумрудному шелку рукава от самого плеча до запястья. — Ты правда выздоравливаешь?

— Правда. — Он тронул тыльной стороной ладони ее щеку. — Неужели ты думаешь, что какая-то царапина могла свести меня в могилу?

Он действительно неплохо себя чувствовал. Так что настало время подумать, как избавиться от него. Навсегда. И выбросить из головы саму мысль о том, чтобы снять с него халат, под которым ничего нет, и прижаться к нему. И ощутить жар и силу его обнаженного тела.

Шеридан Блейк. Живой, из плоти и крови, в ее объятиях.

Глупо пытаться претворить свою мечту в реальность. Однако она уже тянулась к поясу его халата, не в силах подавить желание, которое этот мужчина пробуждал в ней. Не в силах заглушить страсть, тлевшую в ней подобно углям, которая вспыхивала пламенем всякий раз, когда он прикасался к ней. С этим чувством ей было не совладать.

Она любила этого мужчину. Какое бы имя он ни носил. И Бог с ними, с мечтами. Бог с ним, со здравым смыслом.

Он глубоко вздохнул и задержал дыхание, когда она начала развязывать пояс. Изумрудные шелковые полы халата разошлись, между ними, словно дразня ее, на мгновение показались гладкая кожа и черные завитки волос.

Самое время было положить этому конец. Вернуться к своей нормальной жизни. Но ей не хотелось возвращаться к нормальной жизни! Ей хотелось получить этого мужчину, сию секунду и на веки вечные.

— Шеридан, — прошептала она, касаясь пальцами морды дракона, вышитого на халате. Она почувствовала, как напряглись его мышцы. Все до единой мышцы были тверды как сталь, словно он изготовился к сражению, которое должно было решить исход войны — войны, о которой ум его позабыл, но о которой хорошо помнило тело.

Она улыбнулась, и руки ее скользнули под его халат. Не будет сегодня никаких сражений. Войне будет положен конец. Сегодня прекрасная дама отдает свое сердце отважному рыцарю. Сегодня осуществится ее мечта.

Она провела ладонями по его груди, ощущая щекочущее прикосновение жестких завитков, жар гладкой кожи, сдвигая шелк халата все дальше к плечам. С тихим шуршанием халат упал к его ногам.

Бледный свет ложился на изгиб его плеч, струился ниже.

Эмили поколебалась мгновение, прежде чем опустить взгляд туда, где, залитый луной, выделялся среди теней символ его мужественности. В лунном свете живая плоть казалась мрамором. Он стоял перед ней, как великолепная статуя, вышедшая из-под резца великого скульптора. Затаив дыхание, она не могла отвести от него глаз и благоговейно взирала на его мужскую красоту.

— Эмили, — прошептал он. Голос его звучал напряженно, словно он пытался порвать невидимые узы.

— Я ждала тебя всю жизнь, — промолвила Эмили. Она прикоснулась к нему, неуверенно, робко, к самому кончику его возбужденной плоти. Могучий орган бурно отреагировал на это прикосновение — статуя ожила. Завороженная, Эмили потянулась к нему рукой.

— Эмили. — Он схватил ее за запястье. — Не надо.

Резкость тона превратила эти два слова в остро отточенное лезвие отказа.

— В чем дело? Я что-то сделала не так?

Он сжал ее запястье. На его лице отразилась мука. Она не сводила с него глаз.

— Ты не хочешь меня.

— Эмили, я…

— Ну, что ж делать. — Она вырвала руку, сделала шаг назад и наткнулась на столбик кровати. Вцепилась в него, стараясь сохранить самообладание. Ей хотелось броситься на постель и плакать, плакать.

Что же в ней за изъян? Даже мужчина, который убежден, что он ее муж, не хочет ее.

— Эмили. — Он положил ладонь ей на плечо. — Пожалуйста, не плачь.

Она шмыгнула носом. Плечи затряслись. Слезы брызнули из глаз и заструились по щекам.

— Господи, я не хотел расстраивать тебя. — Он обхватил ее руками за талию, прижался к ней. — Я хочу тебя, Эм. До боли хочу.

Она почувствовала, как его возбужденная плоть прижимается к ней. Он возбужден, а значит, желает ее.

— Объясни, что не так?

— Все так.

— Ты не хочешь, чтобы я прикасалась к тебе? — Эмили вытерла слезы. — В этом дело?

— Нет. — Он жарко дохнул ей в затылок, прижался губами к нежной коже. — Я жажду твоих прикосновений. Твоих губ. Всю тебя.

Эмили все цеплялась за столбик кровати, а он провел ладонями снизу вверх по ее ребрам, и жар его рук проник сквозь шелк халата. И сквозь тонкий белый муслин ночной рубашки. Она затаила дыхание, а его руки медленно-медленно подбирались к ее груди. Ладони подхватили тугие округлости, пальцы легко скользнули по кончикам, отчего пламя страсти вспыхнуло и, шипя и разгораясь, как по бикфордову шнуру, побежало к самой сокровенной ее сущности.

Она издала глухой стон.

— Я не могу больше без… — Она смолкла, не зная, как назвать то, без чего больше не может.

— Знаю, любовь моя. — Он потянул бледно-голубую ленту, стягивающую ворот ее ночной рубашки. Пальцы его проникли в круглый вырез, теребя и растягивая сборки. Рубашка и халат соскользнули с ее плеч. — Я тоже больше не могу без тебя.

Она задрожала, прижалась к нему. Что-то сладостное и одновременно порочное было в том, чтобы стоять вот так, рядом с ним, совершенно обнаженной и возбужденной.