Кровь, слава и любовь - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 26

Маркизе де Северак были устроены пышные похороны. Собрались все жители окрестных мест. Несчастную женщину, умершую такой молодой, жалели, но никому и в голову не пришло подвергать сомнению слова ее мужа. Сердце маркизы внезапно остановилось, ей ничем нельзя было помочь, и она скончалась. Что ж, все под богом ходим. Катрин Эвеск за ее усердную службу дьяволу уплатили кругленькую сумму.

Едва Глорианду похоронили, маркиз вернулся в Париж. Он бросался то в одну битву, то в другую, словно это могло помочь ему забыть обо всем.

Год шел за годом… Подвиги его были замечены и отмечены. В 1648 году его отправляют с посольством в Польшу, с орденской цепью для короля Казимира. Но король успел умереть, не дождавшись приезда посла. Луи д'Арпажон вернулся во Францию разочарованным: он-то рассчитывал получить за эту свою миссию вожделенное звание маршала Франции. И только в 1650 году, когда маркизу уже перевалило за шестьдесят, Анна Австрийская сделала его герцогом и пэром. Жану-Луи, его старшему сыну, исполнилось к тому времени восемнадцать лет.

Прекрасный юноша с огромными светлыми глазами и рыжеватыми волосами очень напоминал свою покойную мать. Удивительно схожи они были и характерами. Гордый, пылкий, нежный юноша никак не мог понять, почему новоиспеченный герцог, прибыв в родовой замок, так откровенно сторонится своего наследника и его братьев. Пора бы подумать об их будущем, о достойной службе. Луи д'Арпажон никогда не был особенно ласковым отцом, но теперь казалось, что он попросту испытывает необъяснимое отвращение к своим сыновьям.

Однажды вечером Жану-Луи довелось узнать истинную причину этого отвращения. Когда он вернулся с охоты из ближайшего леса, ему сказали, что в деревне умирает один старик солдат из гарнизона маркиза и перед смертью хочет побеседовать с ним.

– Этот человек говорит, что речь идет об очень серьезных вещах… Дело касается покойной маркизы, вашей матушки… Откладывать нельзя…

– Еду! – воскликнул Жан-Луи, снова вскочил в седло и помчался к деревне. Там он вошел в указанный ему дом.

Вышел он оттуда довольно скоро страшно бледным и постаревшим на десять лет. Умирающий оказался одним из тех людей, которые держали Глорианду, пока хирург вскрывал ей вены. Его мучило запоздалое раскаяние. Он хотел умереть с чистой совестью, а для этого надо было получить прощение из уст молодого господина.

Жан-Луи простил старика. Простил и от имени своей матери, но он вышел за порог жалкого домишки другим человеком. Все восхищение, которое он до тех пор испытывал по отношению к отцу, все преклонение перед этим отважным воином испарилось, превратившись в жгучую ненависть. Жажда мести терзала отныне его сердце. Той же ночью он верхом отправился в Париж. Оказавшись наедине с внезапно явившимся сыном, Луи д'Арпажон сразу же понял, что отныне имеет дело со смертельным врагом. Жан-Луи в бешенстве бросил ему в лицо обвинение, гнев, смешанный со страшным презрением. Пришедший в не меньшее бешенство герцог в ответ назвал его ублюдком!

– Ну, и к чему мы пришли? – вздохнул Луи д'Арпажон, погружаясь в глубокое кресло. – Сын ненавидит меня, и кто его знает, сын ли он мне на самом деле. Тем не менее он носит мою фамилию…

На лице человека, сидевшего в этот осенний вечер напротив герцога, по другую сторону очага, появилось выражение глубокой жалости. Человек этот славился своими талантами, едким остроумием и огромным носом. После тяжелого ранения, полученного при осаде Арраса, Сирано де Бержерак занимался литературной деятельностью и стал постоянным сотрапезником д'Арпажона, больше того – его другом. Только ему одному Луи д'Арпажон, которому в нынешнем 1655 году уже исполнилось шестьдесят шесть лет, решился поведать о том, какая тяжесть лежит у него на сердце. Герцог не скрыл от поэта ни единой подробности трагедии. Сирано был потрясен столь жестоким преступлением. Но он не мог не пожалеть герцога, потому что понимал: вот уже двадцать лет этот человек с железным сердцем испытывает тяжкие угрызения совести и не знает покоя.

Поэт тихонько прошептал:

– Ненависть – самый опасный из ядов, сударь. Она подобна сорной траве, заглушающей в саду все цветы. Почему бы не попытаться восстановить мир между вами и вашим сыном?

– Моим сыном? – усмехнулся старый герцог. – Вы забываете о том, что и в этом у меня нет уверенности!

– А зачем прислушиваться к голосам злых людей? Мало ли на свете клеветы, вероломства!

– Понимаю. Но я не испытываю никаких чувств, когда оказываюсь рядом с этим юношей. Если говорить о нем, то мое сердце омертвело!

– Только по отношению к нему? – по-прежнему тихо спросил поэт.

Герцог, почувствовав себя скверно, покраснел и отвернулся. Он больше не смотрел на собеседника, задумчиво созерцая языки пламени, плясавшего в очаге. Протянул руки к огню, пытаясь согреть их. Приступы гнева, всегда свойственные д'Арпажону, теперь стали особенно дикими, по-настоящему лишавшими его рассудка. Разве совсем недавно не подверг он жестокому наказанию огнем и мечом жителей деревушки Сен-Жорж, расположенной поблизости от Милло, только за то, что они отказались расквартировать у себя его соединение легкой кавалерии? Это событие наделало много шума. Герцога сурово осудил сам молодой король Людовик XIV. Но полусумасшедший старик и не подумал раскаяться. Одному Сирано удавалось усмирить дремавшего в нем хищного зверя. Но сейчас герцог резко передернул плечами.

– Сердце? Это просто бесполезный и мешающий орган, друг мой. Куда лучше было бы вовсе не иметь его. Меньше пришлось бы переносить страданий…

Сирано ничего не ответил, только покачал головой. Он знал герцога куда лучше, чем тот мог себе представить, и не терял надежды, пользуясь убеждением и дружеским участием, добиться примирения отца с сыном. Конечно, на это понадобится время…

Однако времени поэту было отмерено до обидного мало. Когда два месяца спустя, декабрьским вечером, он возвращался в особняк д'Арпажона, где у него были свои апартаменты, невидимая рука нанесла ему смертельный удар. Кто-то из бесчисленных врагов, нажитых им благодаря редкостному остроумию, решил сократить ему жизнь. Через несколько часов тридцатишестилетний поэт скончался. И не осталось никого, кто смог бы или захотел преградить путь бушующей ненависти, которая постоянно накатывала и на отца, и на сына.

Смерть друга, как ничто иное, способствовала погружению герцога в мир своих демонов и своих призраков. Но ему так хотелось избавиться от всего этого! Пытаясь вырваться из чудовищного мира своих воспоминаний, он решил жениться во второй раз. К тому времени ему уже исполнилось шестьдесят восемь лет. И вот 3 февраля 1657 года он обвенчался с Мари-Элизабет де Симиан де Монша, богатой наследницей, принесшей ему в приданое громадную сумму в 240 000 ливров ренты. Брак был заключен почти день в день с тридцать пятой годовщиной его женитьбы на несчастной Глорианде.

Однако судьба не благоволила жестокосердному. В конце того же года герцогиня умерла в родах. Перед тем она пережила тяжелейший нервный припадок: кто-то посвятил молодую женщину в тайну гибели первой жены ее супруга.