Изабелла Прекрасная - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Кэмпбелл Барнс cтр.№ 91

— Так что мой… сэр Эдуард Плантагенет получил его или нет?

— Не могу вам сказать. Но однажды я видела капитана стражи, он прохаживался в нем, как павлин. Это было в воскресенье, когда милорд Беркли уехал… Капитан так по-дурацки выглядел в этом наряде.

Изабелла встала, ноги у нее были словно ватные, она подошла к очагу и атласной туфелькой пнула угли.

— Что еще вы знаете? Что еще ваши сыновья рассказывали вам? — требовательно спросила она.

— Под конец мне примнилось, будто не хотят они говорить. Зато я хорошо помню, как человек по имени Вильям Бошоп говорил, что Куртни приказал сбрить бороду узнику. Мол, так повелела королева. Простите меня, Ваше Высочество, потому что люди говорили: «Господи, помилуй его!», когда они узнавали короля. Проклятые брадобреи устроили из бритья чисто представление. Они принесли грязную воду из лужи в старом разбитом шлеме и заставили его сесть на муравьиную кучу!

Изабелла отошла от нее.

— Они это сделали с ним? По моему приказанию?

— Он был так унижен и так замерз, что рыдал, как дитя! «Мои слезы хотя бы согреют воду!» — сказал он им. Он пробовал шутить, горемычный. После того случая мои парни Стив и Том стали его жалеть.

— Святая Мария-заступница, ему так нужна была наша жалость! — пробормотала Изабелла, опускаясь в кресло.

— Они порою приходили домой по вечерам и говорили, что сердце у них разрывается, когда он один сидит и часами что-то напевает. Похоже, французские любовные песенки. И кажется, даже мистер Глаунвилль передавал ему ломоть хлеба и кусок мяса в темницу.

— В темницу? — переспросила Изабелла, решив, что плохо расслышала.

— Они держали его там после отъезда милорда Беркли.

— Только подумать, что я стояла там за дверью и разговаривала с Томасом Беркли. Я даже себе представить не могла…

— Милорд Беркли никогда бы не разрешил этого. И когда мы услышали, что милорду становится лучше и что он может вскорости вернуться домой, Гурни послал гонца в Лондон. Все говорили, что дни бедняжки короля сочтены. Мои сыновья сильно его жалели. Они даже решили рискнуть жизнью и помочь ему сбежать. Как-то вечером, когда уже стемнело, они подали ему сигнал на выход и положили на плечи вязанку хвороста, чтобы он стал похожим на слугу, который идет домой с дровами. Они говорили, что король Эдуард убил охранника у своих дверей голыми руками, как будто придушил кролика. Клянусь Богом, ему удалось уйти! Он был на свободе около часа, но становилось темно, и с реки Северн стал подниматься туман. И, не зная дороги, он, наверно, ходил по кругу. Но как только его хватились, по его следу пустили гончих.

— И что было потом? — спросила Изабелла хриплым шепотом.

Она не могла понять, как эта женщина говорит так спокойно, когда сама Изабелла ясно себе представляла, что значит быть на свободе и снова оказаться в заточении.

— Потом? Мне кажется, такой нежной леди, как вы, Ваше Высочество, будет нелегко выслушать мой рассказ. Они заставили его сидеть часами над отхожим местом замка, так как надеялись, что дурной запах поможет его одолеть — голод и холод не смогли сравниться с ним! И потом пришло письмо из Лондона.

— Я видела это письмо. Я знаю, что там было написано: «Не убивайте Эдуарда».

— И в ту же ночь он умер, — продолжала жена свечника, как будто не слышала слов королевы.

Изабелла встала прямо перед ней.

— Но ты же сказала, что на нем не было никаких отметин. Как же ты можешь намекать, что…

— Их и не было. Гурни не мог так рисковать. Говорят, он обещал сотню фунтов тому, кто придумает, как безопасно избавиться от него. Человек по имени Оглс — он командовал эскортом — додумался… Только сатана в аду мог придумать такое! И я, помоги мне Бог, видела это!

Впервые эта невозмутимая женщина начала волноваться.

Изабелла поднялась и, стоя, ждала дальнейшего рассказа. Она обеими руками вцепилась в спинку кресла. В очаге брызгами угольков обрушилось последнее полено, и несколько свечей стали мерцать. В полутьме было легче представить, что могла увидеть Друсцилла в замке Беркли. Казалось, женщина снова вернулась туда.

— Они велели мне принести с собой инструменты моего мужа — хирургический нож, травы, воск, мягкую хлопковую материю, нитки и иголку и все остальное. Гурни сам был во дворе, внизу лестницы, ведущей в камеру. Он приказал мне все сделать в лучшем виде. Нижняя комната была полна солдат, некоторых из них я знала. Но они все отворачивались, и никто не заговорил со мной, пока я шла. Они не разговаривали даже друг с другом. В свете очага все казались бледными и испуганными. Одного молодого парня рвало в углу. У сержанта была в руках странная длинная трубка, сделанная из рога, в очаге все еще грелись два железных прута. Вокруг все воняло от тошнотворного запаха сгоревшей плоти, какой, случается, доносит ветерок в конце охоты, когда охотники на костре поджаривают яички оленя-самца! Сержант положил трубку из рога и повел меня вверх по лестнице и приказал своим людям захватить с собой огонь. Пока мы шли все выше и выше по лестнице, ужасный запах все усиливался. Как только я дошла до верха, я сразу же увидела его. Он лежал на постели на спине с согнутыми вверх коленями. Тяжелый стол валялся перевернутым рядом, как будто с его помощью они старались прижать короля, наверно, он сохранил много силы, когда ему пришлось умереть. Они держали факелы, но я, конечно, ничего не могла сделать. Я простая женщина из деревни, а не какой-нибудь знающий врач… Но им все равно ничего не удалось бы скрыть от меня. Что сделано, то сделано! Они пропустили горячие пруты через роговую трубку, чтобы сжечь его кишки и внутренности.

Друсцилла, казалось, не слышала стона королевы. Она не заметила, что та, опираясь на протянутые руки, почти лежала на столе. В полутьме она продолжала видеть то, что предстало перед ней в темнице замка в Беркли.

— Его лицо все было перекошено от боли, упокой, Господи, его душу! Мы слышали его крики даже у себя в деревне! Но никто из тех людей, которые толпами шли посмотреть на его тело, и те врачи, присланные Парламентом, ничего никогда бы не узнали. На нем не было ни отметины… Теперь можно мне уйти, мадам? — спросила она, прервав долгую тишину.

Невероятным усилием воли Изабелла сумела не упасть в обморок. Страх подгонял ее мысли. Ради Мортимера она принялась обдумывать будущее и даже смогла принять достойный вид.

— Вы надеетесь, что я позволю вам уйти, когда вы рассказали подобные вещи?! — взъярилась королева. И даже ей самой показалось, что она не говорит человеческим голосом, а шипит, как разъяренная змея.

«Надо позвать Фоунтена! Послать за Робертом Эландом! Убить эту женщину или заточить навеки в темницу», — вдруг королева вспомнила: в прежние времена французские короли расправлялись с людьми, которые слишком много знали, отрезая им языки. Лично она ничего не имела против этой женщины. Она просто боялась ее. Но даже сейчас, к ее изумлению, казалось, что Друсцилла не ведает страха. Она достала мятую бумагу из кошеля, висящего у нее на поясе, и положила ее на стол под свет единственной горящей свечи…