Любовь и прочие обстоятельства - читать онлайн книгу. Автор: Эйлет Уолдман cтр.№ 48

— Прошу прощения, — говорю я Шарлин, заходя в комнату. — Идем, Уильям. Нам пора.

— У мальчика был трудный день, Эмилия, — отвечает воспитательница. — Он пытался осмыслить то, что случилось в парке на выходных.

Я уже не восхищаюсь Шарлин. Она идиотка. Ей вообще нельзя доверять маленьких детей.

— Там нечего осмыслять. Он поскользнулся и упал, у него промокли ноги. Ничего особенного.

— Мне кажется, для Уильяма все гораздо серьезнее. Ему трудно чувствовать себя в безопасности с вами. Безопасность и защищенность очень важны для детей, особенно для тех, чье ощущение стабильности окружающего мира поколеблено разводом родителей или иной психологической травмой.

Шарлин сидит рядом с Уильямом. Он снял с полки огромную энциклопедию динозавров и читает, слюнявя палец и демонстративно переворачивая страницы. Я стою над ними, переминаясь с ноги на ногу. Мне жарко в пальто.

— Уильям, — обращаюсь я к нему. — Прости за Гарлем-Меер. Мне очень жаль, что ты промок, правда. Я просто хотела показать тебе эту часть парка. Гарлем-Меер — одно из моих любимых мест, и я хотела с тобой поделиться. Я надеялась, что тебе тоже понравится.

Уильям морщится и заслоняется книжкой.

— Уильям, — настаиваю я. — Если ты сейчас пойдешь со мной, я обязательно куплю тебе «Таинственный сад». Ты сможешь доказать, что эта книжка не слишком сложна для тебя. А еще мы купим остальные книжки про Лилу. Ведь у нас есть только «Дом на Восемьдесят восьмой улице».

Шарлин осторожно кладет руку поверх страницы.

— Уильям, ты готов ехать домой с Эмилией?

— Нет, — отвечает он.

— Ты скоро будешь готов?

— Нет.

Она убирает руку.

— Думаю, лучше позвонить Джеку или Каролине, — подводит итог Шарлин. — Не хотелось бы его принуждать, особенно когда он чувствует себя таким уязвимым.

Уильям уязвим не более сланцевых утесов над Гарлем-Меер.

— Прекрасно, — отвечаю я. — Я позвоню Джеку.

Джека, впрочем, нет в кабинете. И он не берет мобильник. Мэрилин говорит, что Джек на слушании и освободится только в пять.

— Уильям не может остаться здесь до вечера, — замечает Шарлин.

— Мы едем домой, — заявляю я.

— Нет! — орет Уильям.

— Боюсь, у нас нет выбора, — твердо чеканит Шарлин. — Я позвоню Каролине.

— Разумеется, — киваю я. — Почему бы и нет? Еще не все разлетелось в пух и прах. У меня даже сохранилось немного собственного достоинства. Позвоните Каролине и давайте скорее покончим с тем, что осталось.

— Эмилия, дело не в вас, а в Уильяме.

— Несомненно.

Я жду Каролину. Вовсе не потому, что мазохистка и заслуживаю мучений, которые она, несомненно, мне причинит. Но сегодня среда, а в среду Уильямом занимается Джек. Я не могу просто уехать и оставить мальчика в руках врага без малейшего сопротивления. Пусть Джек знает, что я боролась до последнего.

Каролина врывается в Алую комнату, точно ангел мщения или орлица, которая защищает своего птенца. Она вся блестит и сияет — блестящие волосы, блестящие губы, гладкая кожа, длинные стройные ноги, длинное кашемировое пальто. Я чувствую, как рядом с ней становлюсь маленькой и толстой. Через минуту я вообще превращусь в хоббита.

Каролина прижимает Уильяма к плоской груди и причитает:

— Уильям, милый. Ты в порядке? Бедный малыш. Испугался?

Шарлин, кажется, смущена столь бурными проявлениями абсолютно неуместной материнской тревоги.

— Все в порядке, Каролина. Просто на этой неделе у него были некоторые проблемы, вот и все.

«Конечно, предательница, теперь проявляй сочувствие», — думаю я.

— Уильям, милый, тебе вовсе не обязательно сегодня ехать к папе, — продолжает Каролина. — Соня ждет в коридоре. Ты едешь домой.

— Сегодня среда, — напоминаю я, будто дело только в этом.

Можно подумать, Уильям просто перепутал день. Как будто он не знал дней недели наизусть уже в полуторагодовалом возрасте.

Каролина злобно смотрит на меня. Она поднимает Уильяма и выводит, я иду следом. По пути к двери миную стенд с рисунками и немедленно замечаю рисунок Уильяма — он заклеен до середины. Я смотрю на него, пытаясь в подробностях разглядеть чуть заметного ангелочка. У малютки курчавые волосы, и она улыбается. Крылья хорошо прорисованы и украшены причудливыми завитушками, сердечками и даже почему-то знаками доллара. Из моей дочери получился чудесный ангел, Уильям постарался на славу.

— Разве не прелесть? — спрашивает Шарлин.

— Да, — отвечаю я и выхожу.

Когда двери моего лифта открываются, я вижу, что Каролина с Уильямом обогнали меня всего на пару шагов. Я проклинаю дурацкие лифты в детском саду на Девяносто второй улице, собираюсь с духом и иду за ними по пятам. Каролина протягивает Соне детскую подушку и крепко держит Уильяма за руку.

— Здравствуй, Соня, — говорю я.

Она кивает:

— Здравствуйте, Эмилия.

— Ну ты даешь, — обращается ко мне Каролина.

— Что?

— Ну и нервы у тебя, черт возьми. Попытаться силой забрать мальчика после того, что ты с ним сделала… Это ненормально. Ты больная, ты это понимаешь?!

В коридоре полно людей — посетителей тренажерного зала, пожилых женщин, идущих в социальный центр, родителей, детей постарше, которые посещают здесь внешкольные занятия… Каролина говорит негромко, но слышно, так что назревает скандал.

— Я ничего такого не делала с Уильямом. Это была случайность. Мы поскользнулись, и он немного промок. Черт возьми, он угодил ногой в воду, а не в кислоту!

— Да как ты посмела? — Каролина делает шаг вперед и приближает свое красивое лицо к моему. Глаза у нее бледно-голубые, даже белки — с голубоватым оттенком, точно снятое молоко.

— Что я посмела? — Я слегка отступаю.

— Ты повела его в Гарлем! — шипит она. — И даже не надейся, что я не знаю про каток! Ты вывела его на лед без шлема! Твое счастье, что он не убился!

Я вздыхаю. Уильям меня выдал.

— А что вы имеете против того, чтобы ваш ребенок побывал в Гарлеме?

Женщина, которая вмешалась в наш разговор, ростом не выше полутора метров. Она горбата и держит трость, точно меч. Голос у нее низкий и хриплый, даже слишком, для такого хрупкого, птичьего тела.

— Вы сказали «Гарлем» таким тоном, будто это что-то ужасное. Вам не стыдно, леди?

Каролина отскакивает от меня и с открытым ртом смотрит на мою престарелую защитницу.

Старуха продолжает, и ее обращенное к нам лицо напоминает сморщенную луну:

— Я много раз ходила в Гарлем на танцы, слушать музыку или ужинать. Одна или с подругами. У нас не было денег на такси, и мы шли домой пешком. Всю дорогу. И никто нас пальцем не тронул. Так что подумайте дважды, прежде чем критиковать Гарлем. И вот еще что… — Она воздевает скрюченный палец, но из-за малого роста устремляет его не в лицо, а в живот Каролине. — Страховку вы небось ей не оплачиваете — этой девушке, на которую сейчас кричите? И в пенсионный фонд денег не кладете. А как насчет сверхурочных? Вместо того чтобы ругать няню, которая показала вашему ребенку город во всей красе, вы бы лучше подумали о собственном поведении. Нечего вести себя как зажравшаяся кошка!