Друзья и возлюбленные - читать онлайн книгу. Автор: Джоанна Троллоп cтр.№ 15

Диана Тейлор снова улыбнулась:

— Да.

— Черт! — Джина обхватила голову руками. — Тогда я буду злиться на вас не меньше, чем на Фергуса.

— Фергус? Кто это?

— Вы замужем?

— Да.

— Впервые?

— Нет, — ответила психолог. — Уже второй раз. За хозяином рыбной фермы. Он разводит радужную форель.

— Ваш первый муж вас бросил?

— В каком-то смысле. Он умер. И моя мама, полагая, что соболезнует, сказала: «Господи, у меня сердце кровью обливается, как подумаю, что ты больше никогда не будешь счастлива». И я спросила себя: «Неужели она права? Неужели я больше не хочу жить?» Но это было не так. И сейчас не так.

Джина наконец посмотрела ей в глаза.

— Почему в вестибюле столько цитат на стенах? Как в баптистской церкви.

— Нам их дарят клиенты. Эти слова помогли им справиться с горем.

— Помогли, говорите? Помогли!!! — воскликнула Джина. — Все только и говорят о помощи. «Обратись за помощью, Джина, запишись на прием к психологу. Я больше не могу тебе помогать, да и ты совсем не помогаешь Софи, верно?» От моей матери тоже помощи не дождешься, и спиртное не помогает, только хуже делается…

Диана Тейлор стала медленно катать ручку по столу.

— Под помощью мы понимаем лишь предоставление человеку возможности что-то сделать. В нашем случае это возможность исцелиться самостоятельно. Вот и все. — Она немного подумала и добавила: — Исцелиться от горя и печали.

Джина фыркнула.

— Хотите еще цитату? Моя любимая, — сказала Диана. — Шекспир, разумеется: «Пусть боль себя в стенаньях изливает: немая скорбь нам сердце разрывает» ^[1].

Джина промолчала. Она посмотрела на свои руки, на ноги в белых мокасинах, которые, по словам Фергуса, годились только для скучного гольфа где-нибудь на юге Испании.

— Если вы расскажете мне о Софи и Фергусе, мы сможем поговорить о вашем горе, — сказала Диана, катая ручку. — Например, сколько лет Софи?

— Шестнадцать. Мне сорок шесть, моей маме восемьдесят, а Фергусу — пятьдесят три. И он меня бросил.

— Бросил?

— Да! — почти закричала Джина. — Да, бросил! А зачем я, по-вашему, сюда пришла?

Психолог не ответила. Она взяла ручку и поставила ее в глиняную кружку с другими ручками. Помолчала. Джина смотрела на ее простые, крепкие, слегка неуклюжие руки и представляла, как мистер Тейлор с рыбной фермы надевает на ее палец золотое кольцо, обещая любить, хранить верность и утешать. Затем Джина посмотрела на свою левую руку. На ее безымянном пальце до сих пор было два кольца: свадебное — викторианское, с выгравированными лилиями, и обручальное — эдвардианское, с пятью жемчужинами и маленькими бриллиантами. Пять жемчужин означали пять слов: «Ты выйдешь за меня замуж?»

Джина сказала:

— Я так часто делаю глупости.

— Например?

— Фергус забрал половину вещей. Ровно половину. Посудомоечную машину, например, взял, а стиральную нет. Диван, но не кресла. Буфет из столовой, но не стол. А я как будто и не вижу, что этих вещей больше нет. Это одна из причин, почему я не могу находиться в доме. Понимаете, я обхожу мебель, которой нет! И ничего не могу поделать. — Она замолчала и посмотрела на Диану Тейлор. — Я уже три недели живу у друзей. Им, кажется, это надоело. Не знаю, то ли жена велела Лоренсу меня прогнать, то ли Лоренс сам так решил, но он уже попросил меня уехать. Я, конечно, их не виню… И в то же время виню.

— А Софи тоже живет у них?

— Нет.

— Тогда где?

— У бабушки. Сама захотела. Разве это не ужасно, разве не подло — быть не в силах помочь собственной дочери?

— Нет. В вашем положении — нет.

Джина встала.

— Почему вы не говорите, что я ужасная мать? Почему просто сидите, излучая терпение и понимание? Почему не скажете, что такое поведение непростительно для женщины сорока шести лет?

Диана Тейлор тоже встала.

— Потому что вы потрясены.

— Неужели?

— Поймите, в жизни любого человека неизбежны потери. Потеря молодости — пожалуй, первая и очень болезненная. Она вас меняет, но не убивает. Потери, подобные вашей, чаще всего вызывают потрясение.

— Чаще всего? То есть мой случай ничем не отличается от других? Меня легко и непринужденно бросил муж, потому что не может и минуты прожить рядом… хотите сказать, это случается со всеми?

Диана Тейлор наклонилась ближе. У нее были ясные карие глаза без всякой косметики.

— Вы уникальны. И ваш случай тоже. Но вы испытываете те же чувства, что и другие люди: сильные, непокорные чувства. Это горе.

— Горе, значит?..

— Да. Софи тоже его испытывает. Она горюет.

— Думаю, на сегодня хватит, — сказала Джина.

— Хорошо.

— Я еще приду…

Диана Тейлор пошла ее провожать. Она не ждала благодарности, просто кивнула. Джина кивнула в ответ. Невежливое получилось прощание. В приемной Джина увидела молодого человека в джинсах и кроссовках, с бритой головой и осунувшимся лицом. Он злобно разглядывал открытку на каминной полке. Надпись на ней гласила: «Когда судьба преподносит вам лимон, постарайтесь сделать из него лимонад». Юноша мельком глянул на Джину и буркнул: «Черт-те что!»

Ви шила шторы: красные, с подсолнухами и скорее ромбовидные, чем прямоугольные, — так показалось Софи, которая час или два наблюдала за бабушкой. Но она промолчала. Ви работала как вол, чтобы к закату повесить новые шторы вместо старых, клетчатых, и полюбоваться лучами солнца, пробивающимися сквозь желтые цветы. Она так увлеклась шитьем, что почти не разговаривала — впрочем, рот у нее все равно был забит французскими булавками, а грохот от швейной машинки стоял оглушительный. Поэтому Софи вскоре перестала делать вид, что ей интересно, и пошла проведать Дэна, который занимался своей коллекцией марок («играл в почтальона», как говорила Ви). Софи немного смыслила в филателии, и Дэн порой разрешал ей брать щипцами хрупкие и столь любимые им кусочки бумаги.

— В них есть какая-то тайна, — говорила Софи бабушке. — Не то что в подставках для пива.

— Тоже мне тайна! — возражала Ви. — Делай он их своими руками — вот тогда была бы тайна.

Когда Софи ушла, Ви подумала, не подрубить ли шторы вручную. Так они будут лучше висеть, но это займет в десять раз больше времени, чем если их прострочить. Она встряхнула одну штору. Ткань немного морщится…

— Вот это да! — удивилась вошедшая Джина. — Куда ты их повесишь?

— На кухню, — коротко ответила Ви и посмотрела на дочь. Та по-прежнему выглядела плохо. — Ну-ка поцелуй меня.