Бедный Бобик - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Терентьева cтр.№ 26

– Надо же… я совсем этого не помню… ничего. Мам… Ты меня любишь?

Кира внимательно взглянула на дочь, стянула тонкие перчатки, сбросила испачканный фартук, в которых работала, и подошла к Алене.

– Что случилось?

Алена прижалась к ней головой и не сразу ответила.

– У меня странное что-то сегодня было дома… Кто-то открыл дверь. Походил по квартире, ничего не взял…

– Может, ты просто дверь опять забыла закрыть? Однажды уже было такое.

– Не знаю… Мне кажется, что я два раза проверяла замок.

Кира засмеялась:

– Точно сегодня проверяла?

– Да вроде сегодня, – тоже улыбнулась Алена. – Мам… Может, у меня что-то с головой? Я имею в виду все эти страхи…

– Прекрати! – отмахнулась Кира. – Я сама, знаешь, какая чудна€я была, когда тебя ждала! Папу мучила, прогоняла, он все терпел… То сушек требовала, то селедки… Соку хочешь?

– Лучше помидоров, – ответила Алена и сама засмеялась. – Из банки, несоленых, без кожуры… венгерских. Там такой чертик на банке еще нарисован.

Кира кивнула:

– Ясно… Могу предложить вчерашний салат. А чертика себе любого с полки возьми. Слушай… – Она погладила руки дочери и пересела напротив, чтобы смотреть ей в лицо. – Ну хочешь, живи у меня. Только ты же знаешь, что€ вечером начнется – кто только не придет… А еще студенты… Проходной двор! Сама дурею уже. – Она вдруг энергично добавила: – И твой, кстати, тоже пусть приходит. Дело ему найдем какое-нибудь… Будет… гм… коряги искать… для развития натуралистических тенденций в нашей мастерской…

Алена умоляюще посмотрела на мать и опустила голову. Кира вздохнула.

– Ну ладно… Доня моя!.. – Она пододвинулась к Алене вместе с табуреткой и взяла ее ладони в свои. – Трагична только смерть, запомни. Я папе твоему, знаешь, сколько верность хранила? – Мать грустно улыбнулась. – Он-то на облаках сидел, на нас сверху смотрел, а я все хранила да хранила… Мне самой казалось, что он смотрит… – Кира засмеялась. – Ужас. Все молодые годы, почитай, с оглядкой… – Она махнула рукой. – И у тебя забудется. А скорей всего все переменится, вот увидишь. То, что сейчас, – это не навсегда. Хорошая формула. Бабушка Варя так говорила: «То, что сейчас, – не навсегда». Перемелется, мука будет, пирогов напечем, всех накормим, сами наедимся. Потом худеть станем. – Кира опять засмеялась и погладила дочь по щеке. – Особенно некоторые, которые в день по пол-яблочка съедают… Возьмешь, кстати, что-нибудь из моей одежды, пошире, на вырост? У меня есть отличный свитер, тонкий такой, персиковый, пошли примерим…

Кира взяла Алену за руку и повела в большую спальню. Достала из гардероба брюки чуть ниже колен и тонкий свитер.

– Вот твой цвет, запомни. Недозрелый персик, у которого не успели покраснеть бочка…

Она достала из трюмо пачку денег.

– Ой, нет! Мама, нет! – запротестовала Алена.

– А я не тебе даю. Ему… – Кира показала на Аленин живот. – Ты чем его кормить собираешься? Чипсами с хлебом? И работать давно уже хватит. Что тебе это пение далось? На клиросе? Слово-то какое… Противное…

Алена засмеялась:

– Тебе просто противно, что я подрабатываю, а не блистаю в концертах.

Мать вздохнула:

– Еще блеснем!.. В концертах – не в концертах… – Она махнула рукой. – Ой-ёй… Дураку этому столько лет отдала… Какие уж тут концерты. Все плачем и ждем. Ждем и плачем. Теперь ребятишек нянчить сами готовимся, да, донюшка? – Она прижала дочь к себе и погладила по голове. – Себя всю отдадим без остатка, а нам ничего не надо, такие мы благородные, тихие…

– Мам, я просто, наверно, не боец…

– Прямо уж, ладно! «Не боец»… С каких это пор? Давай, знаешь, никуда сегодня не ходи, поспи у меня, а там посмотрим. А он вообще как, развелся? Что говорит-то?

– Ничего не говорит, мам… Сама не знаю…

– А ты спрашивала?

– Так прямо – неудобно спросить… Живет один, как и раньше, а вот отдыхать, кажется, поехал с бывшей женой… или не бывшей…

Кира покачала головой.

Раздался звонок в дверь, еще и еще. Кира пошла открывать дверь. Алена услышала, как с улюлюканьем и хохотом в мастерскую ворвались студенты.

Кира заглянула к Алене:

– Доня моя, ты здесь посидишь? Мои пришли заниматься… Либо иди на кухню… Почитай что-нибудь, покушай, там наверняка что-то найдется… Эй, народ, не орите так! Федосеев, я просила с такой жуткой головой не являться больше, иди в ванную и смой все эти перья!

Алена помнила симпатичного Федосеева, который на творческий конкурс при поступлении принес два огромных чемодана работ. Как ни просили его отобрать три скульптуры или три рисунка, он объяснял, что в чемоданах у него – сага. А сага не может быть без начала и конца, она огромная и бесконечная, но бесконечность у нее внутри. Он расставил свою «сагу» по коридору и скромно стоял рядом сам. Никто не мог сдержать улыбки при виде автора, интеллигентного мальчика, одетого в тесный синий пиджачок и белую рубашку с воротничком, молча охраняющего свою «сагу», которая не поместилась в аудитории, где были выставлены работы абитуриентов. Федосеев, уже успевший отслужить в армии, не прошел по конкурсу и первый семестр учился вольнослушателем.

Его зачислили зимой, после того как он за ночь во дворе института слепил из снега пятнадцать огромных фигур. Кто-то узнал в ледяных фигурах пятнадцать пороков, кто-то – сказочных героев, а бывший преподаватель марксизма-ленинизма, читающий теперь курс истории философии, углядел в снежных колоссах бывших братьев по Советскому Союзу. Вот хохочущая и плачущая Россия… отчаянно дерущиеся горцы… молящиеся давно забывшим о них богам азиаты… сидящие на завалинке украинцы в веночках, наплевавшие целую гору семечек, из которой торчит чья-то жутковатая и очень знакомая физиономия…

Сейчас Алена не смогла сдержать улыбки, глядя на Федосеева. Волосы его были покрашены в разные цвета и начесаны так, что юноша походил ни дикобраза. Он просунул голову в дверной проем и жалобно объяснил:

– Кира Анатольевна, это не смывается…

Кира, стараясь не смеяться, строго ответила:

– Тогда сбрей! Он еще удивляется, что ему в голову лезут одни фаллические символы – то такие, то сякие, – жаловался в прошлый раз! Взрослый человек, ну что ты, в самом деле, как школьник, Федосеев!

– Я говорил про символы плодородия, Кира Анатольна…

– Вот именно! Ничего другого в этом семестре творить не может гений наш. Какой неожиданный виток в нашем развитии!

– А когда я ромашку деревянную сделал, вы сказали, что это детский сад…

– И ты резко решил повзрослеть, да?

– А это тоже был символ! – упрямо закончил Федосеев. – Всё, точка.

– На одних голых символах, дружок, далеко не уедешь.