Принцесса и ангел - читать онлайн книгу. Автор: Диана Стоун cтр.№ 36

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Принцесса и ангел | Автор книги - Диана Стоун

Cтраница 36
читать онлайн книги бесплатно

Что же ей делать? Одеться и тихо уйти, пока он спит? Сесть в машину и уехать из Стоунвейла? Забыть его навсегда? Вырвать из своего сердца? Но, едва подумав об этом, Алекс поняла, что не сможет это сделать. Не сможет ни уехать, ни тем более забыть его. Да и не в ее характере бежать от проблем. Она должна поговорить с ним, должна услышать его объяснение, попытаться понять его.

Решительным шагом Алекс вошла в спальню. В тот же миг Колин проснулся и открыл глаза, словно почувствовав важность и напряжение момента. Увидев ее, улыбнулся теплой, сонной улыбкой.

– Доброе утро, солнышко, – пробормотал он. – Ты уже приняла душ? Почему же не разбудила меня? Мы бы сделали это вместе.

Алекс молча остановилась у изножья кровати. Видимо, что-то в ее лице насторожило Колина, потому что улыбка его погасла, а в глазах промелькнул страх. Он сел на постели.

Несмотря на свою обиду, смятение и неуверенность, Алекс не могла отвести от него глаз. Каким неотразимо сексуальным он выглядит утром! Ей безумно захотелось покрыть поцелуями его веки, лоб, губы, волосы, навеки изгнать этот страх перед прошлым из его глаз. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поддаться этому порыву. Боль, которую он причинил ей в прошлом и сейчас, пересилила желание.

– Ты все знаешь. – Это не было вопросом. Колин с тревогой смотрел ей в лицо: глаза, прежде взиравшие на него с восхищением, обожанием и любовью, теперь были наполнены болью и отчаянием, и он ненавидел себя за то, что причинил ей эту боль.

– Да, – выдавила она сквозь ком в горле. Горькие слезы обиды и отчаяния внезапно подступили к глазам. И если несколько минут назад она хотела поплакать, чтобы почувствовать облегчение, то сейчас ей хотелось сдержаться, не давать волю эмоциям, быть сильной. Но невозможно оставаться сильной, когда боль разрывает душу на части. Слезы брызнули из глаз и потекли по щекам. Она покачнулась и ухватилась за спинку кровати, чтобы не упасть.

В следующий миг она почувствовала, как сильные нежные руки подхватили ее, не дав упасть, и обняли. Не в силах сопротивляться этому теплу, этой нежности и заботе, Алекс уткнулась лицом в плечо любимого и горько разрыдалась. Она не хочет, не может потерять его снова.

Она безутешно всхлипывала у него на груди, а он обнимал ее вздрагивающее от рыданий тело и легкими, успокаивающими движениями гладил по спине – в точности как это было семнадцать лет назад, когда она плакала, а он молча обнимал ее, давая выплакаться.

В конце концов слез больше не осталось и судорожные всхлипы мало-помалу прекратились. Сделав глубокий вдох, Алекс почувствовала, что ей стало гораздо легче, словно вся горечь и боль вытекла из нее вместе со слезами. Теперь, немного приведя в порядок свои чувства и обретя некое подобие контроля над собой, она могла спокойно выслушать его.

Он бережно, словно хрупкий сосуд, который может разбиться от неосторожного прикосновения, подвел ее к кровати и усадил. Сев рядом, обнял ее и привлек к себе. Она не сопротивлялась. Да и как она могла, если это единственное, чего ей сейчас хотелось – чего хотелось всегда, – чтобы он был рядом, чтобы вот так же нежно и бережно обнимал ее, согревал своим теплом.

– Ты ведь теперь расскажешь мне все, да? – спросила Алекс, поднимая к нему свое заплаканное, покрасневшее от слез лицо.

– Да, милая. – Он стер большим пальцем слезинку, блестевшую в уголке ее глаза.

В этом жесте было столько нежности, что у Алекс защемило сердце. Ей уже было неважно, кто же он на самом деле – Звездный Ангел, Колин Маршалл или кто-то третий. Она любит его. И всегда будет любить.

– Прости, что не сделал этого раньше. Я собирался, правда... о... – он помолчал, подбирая слова, желая, чтобы она поняла его, – но привычка скрывать свое прошлое настолько укоренилась во мне, настолько вошла мне в плоть и кровь, что я до смерти перепугался. Испугался того, что с твоим появлением моя жизнь безвозвратно изменится, что я потеряю то, чего добивался так долго и с таким трудом. – Он горько усмехнулся. – Я искренне верил, что я живу именно так, как хочу, и делаю то, что всегда хотел делать. Что этот бесцветный, одинокий замок – именно то, о чем я всегда мечтал. – Он остановился, чтобы перевести дыхание.

Алекс ощущала его волнение, читала в его глазах отражение собственной печали.

– Мои родители были хиппи, как ты, вероятно, догадалась по тому имени, что они мне дали. Отец был идеалистом и мечтателем. Мечтал о всеобщем равенстве и мире во всем мире. Они с мамой были убеждены, что любовь может спасти мир, поэтому до поступления в школу я не видел ничего, кроме любви и трогательной заботы родителей и их единомышленников. Мы жили в коммуне – замкнутый мирок, имевший мало связи с окружающим миром.

Алекс слушала его, затаив дыхание.

– Мне и в голову не приходило, что я отличаюсь от других людей, до тех пор пока я не пошел в школу. Вот где мне сразу дали понять, что я не такой, как все. В то время, когда мы с тобой встретились, я был зол на весь белый свет. Я был зол на всех, потому что не хотел быть «чокнутым из коммуны», парией, белой вороной, а хотел быть нормальным, обыкновенным человеком, живущим среди нормальных, обычных людей. В общем, хотел быть таким, как все. Я просто не мог оставаться тем, кем был раньше.

Алекс покачала головой.

– Не понимаю, что ужасного в том, что ты такой, какой есть?

Колин резко вздохнул и сглотнул комок в горле.

– До шести лет воспитываясь в коммуне, где царит всеобщая любовь и согласие, я думал, что и весь мир таков. Но в первый же день в школе я убедился в обратном. Когда родители привели меня в класс, все дети затихли. Было так тихо, что я слышал удары своего сердца. Все глазели на нашу странную одежду, длинные волосы, на ожерелье, которое носил мой отец. А потом начались перешептывания и смешки.

С того самого дня моя жизнь в школе превратилась в ад. Меня дразнили, давали мне всякие обидные прозвища, смеялись над моей одеждой, манерами, речью. Они обсуждали между собой телепередачи, которых я никогда не видел, обменивались компьютерными играми, в которые я никогда не играл, потому что не имел обо всем этом ни малейшего представления.

Он помолчал, удивляясь, что даже по прошествии стольких лет по-прежнему не может говорить без боли и дрожи в голосе о своих детских обидах.

– В начальной школе у нас была пожилая учительница, и только спустя несколько лет я узнал, что ее сын погиб во Вьетнаме, и она ненавидела тех, кто отказывался служить в армии. Ее ненависть распространялась и на меня, и она использовала самые изощренные методы, чтобы дать мне это понять.

– Какие? – Алекс похолодела, боясь, что услышит сейчас нечто ужасное.

Колин взглянул на нее. У нее на глазах вновь заблестели слезы, только на этот раз это были слезы обиды за него.

– Она делала вид, что не замечает подножек, которые одноклассники подставляли мне, когда я шел к доске, и молчаливо одобряла их жестокие шутки и насмешки. А когда я ошибался, в ее глазах светилось откровенное злорадство. Всем своим видом она словно говорила: чего еще от него ожидать? Он ведь не такой, как все нормальные дети.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению