Чудо - читать онлайн книгу. Автор: Даниэла Стил cтр.№ 2

— Я и сам все утро думал об этом, — тихо сказал Куинн. Ему не хотелось покидать «Викторию», и он знал, что через два дня она отправится к Гибралтару, оттуда — в Сен-Мартен, где к Рождеству ее будет ждать владелец с женой и детишками. Деньги, которые Куинн уплатил ему за фрахт, помогут Беркли удержать яхту в своем владении, по меньшей мере, еще в течение года. — Не знаете, продается ли где-нибудь сейчас яхта вроде этой? — спросил Куинн.

Капитан, обдумывая вопрос, не повернул головы, а смотрел, не отводя глаз, прямо по курсу, потому что они входили в канал.

— Боюсь, ни одной такой, которая соответствовала бы вашим стандартам, — сказал капитан. На рынке всегда покупались и продавались большие моторные катера, но найти подходящую яхту было гораздо труднее. В большинстве случаев хозяева любили свои яхты и с трудом расставались с ними. Он все еще думал об этом, когда к ним присоединился первый помощник. Капитан задал ему тот же вопрос, и Куинн сразу же насторожился, заметив, что он кивнул.

— Я слышал об одной такой две недели назад, когда мы покинули Норвегию. Ее строительство еще не закончено, но она предназначена для продажи. Сейчас она находится на верфи в Голландии. В прошлом году ее заказал Боб Рамзи, и он только что решил продать ее. Ему нужно судно большего размера. Но я слышал, что та, которая будет выставлена на продажу, настоящая красавица. Все трое мужчин не сомневались, что так оно и есть, если яхта заказана Бобом Рамзи. Он был известной фигурой среди моряков и владел тремя прекрасными яхтами, участвовавшими во всех европейских регатах, и обычно все призы доставались ему. Он и жил в Париже с женой-француженкой. Все построенные этим героем международного парусного спорта яхты отличались изысканной красотой.

— Не знаете, на какой верфи она строится? — спросил Куинн, которому вдруг показалось, что сама судьба, возможно, подсказывает решение его проблемы.

— Знаю, — с готовностью ответил молодой капитан. — Если хотите, то, как только мы встанем в док, я им позвоню от вашего имени.

В тот день Куинн вылетал вечерним рейсом в Лондон, предполагая провести ночь в гостинице и на следующее утро вылететь в Сан-Франциско. Он позвонил своей дочери Алекс в Женеву, предложив встретиться перед отлетом домой, но она сказала, что не может оставить детей. Он знал истинную причину ее нежелания видеться, и у него больше не было сил этому сопротивляться. Горькие баталии между ними слишком долго продолжались. Она считала, что в детстве отец уделял ей до обидного мало времени. А несколько месяцев назад обвинила в том, что он слишком поздно сообщил ей о болезни матери. Позвонить ей раньше Куинну мешали упрямая надежда и нежелание признать очевидное. Оба они — и он, и Джейн — отказывались поверить, что она действительно умирает. Они продолжали убеждать и себя, и друг друга, что она выживет. А к тому времени, как Джейн согласилась позволить ему позвонить дочери, до конца оставалось всего несколько дней. Но даже тогда они не верили в печальный исход. Теперь ему иногда казалось, что они подсознательно хотели побыть эти последние дни вдвоем, не думая при этом об Алекс.

Когда Алекс прилетела домой к матери, болезнь уже оказала на Джейн разрушительное воздействие. Алекс прибыла за два дня до ее смерти, когда Джейн либо страдала от непереносимой боли, либо была под действием сильнодействующих обезболивающих лекарств. Алекс почти не удалось поговорить с матерью, кроме редких моментов просветления, когда Джейн продолжала уверять, что с ней все будет в порядке. Алекс онемела от горя и потрясения и пришла в негодование. Ее страдания и чувство утраты добавились к обиде, которую она всегда испытывала по отношению к нему, и вылились в возмутительный поступок. Возвратившись к себе, она написала ему гневное письмо и уже многие месяцы после этого сама не звонила ему по телефону. Несмотря на то, что Джейн перед смертью умоляла их помириться и заботиться друг о друге, Куинн после смерти жены не смел больше тревожить Алекс. Он знал, что Джейн расстроило бы их взаимное отчуждение, и ему было от этого не по себе, но он не мог ничего сделать. В глубине души он считал, что Алекс в чем-то права. Сами того не желая, они с Джейн почти не оставили ей времени на прощание.

Звонок по телефону два дня назад с «Виктории» был последней, бесплодной попыткой навести мост через разделявшую их пропасть. Попытка столкнулась с холодным отпором. Похоже, никакой возможности сблизиться не осталось. Слишком долго кипело в ней возмущение его невниманием, возникшее в детские годы. В те годы, когда он строил свою империю, у него почти не оставалось времени на Джейн и детей. Жена его простила. Джейн всегда понимала, что он делает и как важно для него это, и никогда не упрекала его. Она гордилась его победами, как бы дорого они ни обходились ей. Но Алекс возненавидела его за частые отлучки и за кажущееся отсутствие интереса к ее детской жизни. Она сказала ему об этом в день похорон, возмущенная тем, что ее не предупредили о том, насколько серьезно больна мать. И хотя Алекс унаследовала от матери ее внешнюю хрупкость, она была такой же упрямой, как отец, а кое в чем даже еще упрямее. Она была такой же неуступчивой и неумолимой, каким он частенько бывал в прошлом. И теперь ему было нечем защититься от ее ярости. Он знал, что она права.

Было у Куинна слабое место, о существовании которого знали немногие, но, прежде всего Джейн. Он тщательно скрывал эту ахиллесову пяту, а Джейн ее лелеяла, даже когда о ее существовании было можно только догадываться. Хотя Алекс унаследовала его силу воли, у нее не было присущего Джейн сострадания. Была в ней этакая холодность, которая даже пугала Куинна. Она была зла на него долгие годы и не скрывала, что не намерена сменить гнев на милость, особенно теперь, когда, как ей казалось, ее лишили возможности провести с матерью последние дни ее жизни. Это нанесло окончательный удар по отношениям отца и дочери. И он не желал делить Джейн с дочерью. Им нужно было о многом сказать друг другу. Из-за своих частых отлучек он многое не успел сказать жене или даже не думал, что должен сказать. В конце концов, он сказал ей все. Они оба сказали все. И тогда, в эти последние недели, она позволила ему прочесть свои дневники и свои стихи. Ему всегда казалось, что он знает жену, но только перед ее смертью он понял, что не знал.

Под внешним спокойствием и сдержанностью скрывалась женщина, обладающая безграничной теплотой, любовью и страстью, причем все это было направлено на него, и глубину этих чувств он понял слишком поздно. Он никогда не сможет простить себе этого. В нужную минуту его никогда не было рядом с Джейн. Джейн могла бы злиться на него так же, как злилась Алекс, но она лишь еще больше любила его во время его бесконечных отлучек. Он испытывал мучительное чувство вины, которое не пройдет до конца жизни. Это казалось ему непростительным преступлением, особенно после того как он прочел ее дневники. Он взял их с собой в плавание и читал каждый вечер. Но еще сильнее, чем дневники, тронули его сердце ее стихи. Он никогда не знал женщин, которые были бы так же полны сочувствия, и желания простить, и были бы так же щедры, как она. Он даже не подозревал, каким редким сокровищем она была. Хуже всего, что по иронии судьбы он понял это только теперь, когда ее не стало. Поздно. Слишком поздно. Теперь он мог лишь сожалеть о своих ошибках и об ее утрате всю оставшуюся жизнь. Ничего не изменить, исправить или загладить, хотя он попросил у нее прощения. К тому же Джейн убедила его, что ему не о чем жалеть и не в чем себя упрекнуть. Она заверила его, что все эти годы была счастлива с ним, и это лишь усилило его чувство вины. Разве могла она быть счастлива с человеком, которого никогда не было рядом, который почти не обращал на нее внимания? Он понимал, в чем его вина и почему он так поступал. Он был, одержим своей империей, своими достижениями и своими собственными свершениями. Он редко думал о ком-нибудь другом, а меньше всего — о жене и детях. Он понимал, что у Алекс были все основания злиться на него, а у Джейн были все основания ненавидеть его. А она писала ему любовные стихи и была всей душой предана мужу, который этого не заслуживал. И теперь он почти каждую ночь видел Джейн во сне. В снах она просила его вернуться домой, умоляла не бросать ее или забыть совсем.