Узор счастья - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Синицына cтр.№ 29

«Неужели Матиас собирается сесть прямо в городе?» — удивилась Светлана.

И Моника снова, словно и в самом деле была наделена даром телепатии, проговорила:

— Мы живем в соседнем городе. Чуть дальше, вдоль побережья. Оттуда мы приедем прямо к открытию выставки. У вас ведь уже все готово? Все картины развешены?

— Да, — кивнула Светлана. — Мы утром закончили работу.

— Отлично, — повторяя интонацию мужа, сказала по-русски Моника без тени улыбки на лице.

Если бы Светлана могла представить, где ей придется провести оставшееся время, она бы, наверное, придумала какую-нибудь отговорку там, в больнице, когда Матиас пригласил ее в гости. Потому что особняк, в который они вошли, снаружи выглядел куда более скромно, чем внутри. Слово «роскошь» не подходило к убранству дома только по той причине, что вкус Моники сдерживал и архитектора, и декоратора. В доме не было ничего, что кричало бы о достатке. И это потребовало от хозяев, наверное, немалых денег, подумала Светлана. Намного больше, чем если бы они решили во весь голос заявить о том, что не относятся к среднему классу.

— Это ваша комната, — сказала веселая черноглазая девушка. Ее драгомейское имя Светлана от растерянности не разобрала. Догадавшись об этом, та весело попросила: — Зовите меня Консуэла.

Поднявшись на третий этаж вместе со Светланой, она показала, где находится ванная.

— А это, — она протянула бубу — вышитое африканское платье, — вам переодеться после душа. Ужин внизу, в столовой...

По-французски девушка говорила бегло и легко, хотя с какими-то привычными ошибками. Наверное, так было принято говорить здесь.

Вода словно смыла накопившуюся легкую усталость. Усталость, вызванную массой новых впечатлений, которые она все не могла разложить по полочкам. От геля, которым Светлана намыливалась, пахло тонко и нежно. Совсем не так, как пахнет Африка: парижский запах. При всей своей любви к Драгомее, Моника, видимо, не решалась пользоваться местной парфюмерией.

Бубу, которое Светлана надела на себя, оказалось из очень тонкой ткани, нарядное и красивое. Золотая вышивка на золотисто-желтом фоне должна была бы пропадать, но этого отчего-то не происходило. Выглянув в широкое, полукруглое окно, Светлана мельком взглянула на городок, раскинувший вдоль склона холма, полого опускавшегося к океану. Ни улиц, ни домов почти не было видно из-за густой зелени. «Ничего, успею прогуляться после ужина», — решила девушка.

Консуэла болтала о чем-то со швейцаром, и улыбка ее была еще более веселой. Она вся лучилась от радости, от переполнявшего ее задора. Увидев гостью, она пошла к ней навстречу. Швейцар что-то одобрительно воскликнул на своем наречии.

Консуэла посмотрела на Светлану и перевела:

— Он сказал, что еще не видел ни одной европейской девушки, которой так подошел бы наш африканский костюм.

— Мерси, — поблагодарила Светлана.

Она и в самом деле не могла видеть, насколько этот экзотичный наряд подчеркивал золотистый оттенок ее волос. Одновременно со Светланой с другой стороны в зал вошли Моника и Матиас. И оба хором повторили комплимент, который Светлана только что уже слышала. Затем все трое сели за стол, на котором пока приборов было больше, чем еды.

«Как во дворце», — подумала про себя Светлана, и ей вдруг вспомнились наставления Елены Васильевны, учившей ее держать нож и вилку: «А что, если тебя пригласит в гости английская королева? Как ты будешь есть с ней за одним столом?» Светлану это забавляло. Но как-то Елена Васильевна рассказала ей, как спасалась ее подруга по гимназии Вероника Волчанская в блокадном Ленинграде от голода. Она стелила накрахмаленную скатерть, ставила все приборы. На тарелке лежал кусочек черного хлеба. Вероника отрезала от него крошечные ломтики и ела его так, словно это был деликатес. «И, знаешь, такие, как моя Вероника, меньше страдали от голода, потому что не позволяли себе опускаться». Наверное, этот пример показался Светлане более убедительным, чем угроза оказаться за одним столом с английской королевой. Но как она теперь была благодарна бабушке, что у той хватило терпения (в других вопросах она легко шла на поблажки) выработать у Светланы привычку сидеть за столом и обращаться с приборами.

Одно блюдо было необычнее другого, хотя Светлане казалось, что ее уже ничем нельзя удивить. Если в вопросах парфюмерии Моника осталась консерватором, то в том, что касается кухни, она столь же решительно отдала пальму первенства местным поварам. И самое удивительное, что ощущения переедания не возникало. Наверное, от того, что большая часть блюд состояла из овощей.

Светлана, успевшая проголодаться, не чинясь, съедала все, что подавали, следуя примеру Матиаса и Моники. Глядя, как гостья с удовольствием пробует новые блюда, крупный Матиас, который явно не страдал отсутствием аппетита, довольно посматривал на нее. Ему было приятно, что старания повара не пропали даром.

Разговор велся, в основном, о том, как занимается группа, которую набрал Макс, сколько там человек, почему на открытие выставки приехало так мало студентов?

— Английский в последние годы потеснил остальные языки. И тех, кто владеет французским, оказалось не так много, — ответила Светлана. Немного замявшись, она добавила: — Правда, две девушки не поехали из-за того, что боялись заболеть...

— А ты не боялась? — спросил Матиас, хохотнув. К этому моменту они пересели на террасу, где на столе стояло только мягкое душистое вино.

— Вообще-то мне это даже в голову не пришло. — Света пожала плечами. — Просто наши девушки сначала решили, что мы едем в Париж, поскольку стоял вопрос о французском языке. А когда оказалось, что это не Франция...

— Они испытали разочарование, — подсказала Моника, испытующе глядя на нее.

— В какой-то степени, — уклончиво ответила она. — Решение приняли родители, а не сами девушки. В газетах, по радио и по телевидению об Африке рассказывают только ужасы, нам показывают только такие кадры, которые связаны либо с войной, либо с голодающими. Одним словом, впечатление, которое складывается у человека, не вызывает у него желания оказаться в этой части света.

— Да-да, — кивнула Моника. — Понимаю. Многие мои родные во Франции тоже долго не могли понять, отчего я большую часть времени проводила в Дра1гомее, а не в Ницце...

За прошедшие несколько часов, как показалось Светлане, выражение лица Моники несколько смягчилось. Беседа потекла более непринужденно. Но по-настоящему свободной она почувствовала себя, когда Матиас, поклонившись, ушел, а Моника просто, без нажима, хотя и в общих чертах, вдруг принялась рассказывать Светлане о том, как прошло детство Максима, как его мать отказалась жить в Африке, а потом вышла замуж за академика. В начале перестройки ее муж принял приглашение и уехал преподавать в Кембридж. Теперь она жила в Англии...

Единственное, что у Светланы вызвало смутное ощущение неслучайности темы разговора, — фотографии, оказавшиеся на плетеном столике. Если этот разговор действительно был запланирован Моникой, то какую цель она при этом преследовала? Обо всем этом Светлана раздумывала, уже лежа в прохладной постели в своей комнате. Она так и не выбралась прогуляться, как собиралась, потому что рассказ Моники заинтересовал ее больше, чем достопримечательности незнакомого города. Светлана расспрашивала про старого Поля, про то, что заставило его покинуть селение и уйти в город, о том, сколько лет он прожил в коттедже, где жили Матиас и Максим.