История Японии - читать онлайн книгу. Автор: Эльдар Дейноров cтр.№ 128

Недаром в самом начале правления клана Токугава страна была закрыта для внешнего мира. Оказалось, что при соприкосновении с ним этот режим должен рухнуть. Вопросы заключались в следующем: насколько болезненным окажется этот процесс и что будет с Японией дальше? А вот лучший ответ на них сумел дать человек, от которого можно было ожидать лишь четкого исполнения главных синтоистских ритуалов. Но это произошло не сразу, и строительство новой Японии оказалось очень трудным делом.

Как Япония представляла себе весь остальной мир, отлично понятно из трактата Сэйсисая Асидзавы «Синрон», созданного в 1825 г. Отрывок из него приводится в работе А.Н. Мещерякова, посвященной императору Мэйдзи. «Земля пребывает в своей твердости, она совершенно круглая, без граней и углов….И наша Божественная Земля расположена на самом верху земли. Хотя она не отличается обширностью, она управляет каждым уголком в этом мире, поскольку там никогда не менялась ни династия, ни форма верховной власти. Различные страны на Западе соответствуют ступням и ногам тела. Вот почему их корабли изредка приплывают в Японию. Что до страны, расположенной среди морей, которую западные варвары называют Америкой, то она расположена в самом дальнем уголке земли; поэтому-то ее люди глупы и просты, они не умеют ничего делать…»

Неясно, чего здесь больше — глупости или наивного самодовольства. Через очень короткое время американцы доказали, насколько они «глупы и просты».

Но не будем судить японского автора слишком строго. Во-первых, давно ли минули времена, когда европейцы утверждали еще большие глупости, а несогласные с утверждениями попадали на костер. Больше того, но части самодовольства и помещения себя в центр планеты всей Асидзава даже проигрывает иным историкам и идеологам XXI века. (Особенно в странах, едва получивших независимость. Там историки то производят генеалогию своего народа непосредственно от потомков Ноя, то возводят свой род к римским императорам, а иной раз скатываются до утверждений, из коих следует: первая обезьяна, которая слезла с дерева и взяла в руки палку, уже обладала паспортом с указанием соответствующей национальности. И все это — вполне серьезно, иногда такую чушь преподают детям). Так что японцы, конечно, совершали глупости, но не больше, чем те же европейцы.

Во-вторых, при всей наивности утверждений Асидзавы в них чувствуется немалый страх. В Японии было прекрасно известно, что гигантский Китай понемногу покоряется европейским христианским «варварам». Пока что Япония интересовала их в не самой значительной степени, но времена быстро меняются.

Природные ресурсы Японии «варваров» не интересовали. Но развивающийся капитализм был весьма заинтересован в рынках сбыта. Уже много раз европейцы (а в их числе ближайшая соседка Японии — Россия) искали контактов. Но их пока что не было. Летом 1852 г. русский корабль «Князь Меньшиков», принадлежавший российско-американской компании, доставил в страну рыбаков, потерпевших кораблекрушение. Быстро выяснилось, что простые японцы проявляют огромный интерес и к пришельцам, и к их судну. Но чиновники отказались принять репатриантов, их пришлось высаживать подальше от гавани.

В Японию могли прибывать лишь голландцы, но и их принимали со многими ограничениями. Самой страны голландские торговцы не видели. Но именно ими и была передана ошеломляющая новость — на следующий год ожидается визит американских судов. Сторонники свободной торговли не могли упустить Японию из виду. Спокойствию и размеренному существованию наступал конец.

Во флотилию коммодора Мэтью Перри, которая показалась вблизи Эдо летом 1853 г., входило два невиданных в Японии судна — колесные пароходы. Они могли показаться монстрами. На кораблях было установлено свыше 60 крупных пушек. «Политика канонерок» — это вещь, с которой странам, отставшим в развитии, нельзя не считаться.

У Перри были все основания требовать открытия страны, и дело здесь не только в свободе торговли. Американцы развивали китобойный промысел в северной части Тихого океана. Их суда порой нуждались в пополнении запасов, а для этого необходимы открытые порты. Пароходы требовали угля, а запасы топлива можно было отыскать в Японии.

Коммодор Пери не желал говорить с мелкими чиновниками сёгуната. К него имелось послание президента Филмора к «великому и хорошему другу» — так он титуловал императора, хотя документ попал к сёгуну.

Правительство бакуфу решило тянуть время, но американец оказался слишком настырным. Было заявлено, что следует ждать ответа через год, поскольку сёгун Иэёси тяжело болен.

Но это Пери ответил: на первый раз он подтверждает дружеские намерения своего правительства, поэтому прибыл с малой эскадрой. А через год флотилия окажется куда больше…

Американцы ушли, а сёгун Иэёси Токугава, который и в самом деле был болен, вскоре скончался. Правительство бакуфу оказалось в очень тяжелой ситуации — нужно назначить наследника и одновременно понять, что делать с американцами.

Была проведена невиданная доселе работа: опрос даймё, их вассалов и даже простых жителей Эдо. Им предстояло высказаться о том, как избавиться от опасности.

«Разброд и шатание» не позволили создать ничего, похожего на народное ополчение или национальную гвардию. Что же до «умных советов», то попадались и предложения перегородить залив или добраться до арсеналов кораблей под видом мирных торговцев.

Тем временем корабли пожаловали быстрее, чем предполагалось, — но это были на сей раз русские, а не американцы.

Эскадра вице-адмирала Е.В. Путятина тоже получила дипломатическую миссию. Но плавание заняло еще больше времени пришлось отбывать из Кронштадта.

Русские оказались куда более дружелюбными, и четыре судна, среди которых оказался и знаменитый фрегат «Паллада», пришли в бухту Нагасаки, а не в Эдо. Путятин тоже передал послание сёгуну. То, что оно было переведено на голландский и китайский языки, а не на японский, говорило об одном: с организацией изучения японского языка, предпринятой еще Петром, ничего пока что не вышло.

Русские сообщили о желании открытия портов. Но не менее важной стала идея территориального раздела по проливу Лаперуза. Четкой территориальной принадлежности Сахалина и Курил в то время установлено не было. Но вполне понятно, что сёгунского ответа пришлось подождать. И русская эскадра ушла в Шанхай.

Осенью император утвердил нового сёгуна. Им стал Иэсада Токугава, явно компромиссная фигура, человек, не обладающий достоинствами политика и абсолютно непохожий на первого сёгуна из своего рода.

Путятин вернулся в декабре. Он убеждал принять предложенный им план, демонстрировал японским чиновником выгодность контактов. В новинку было все — от стульев, которые вице-адмирал приказывал выносить с корабля для своей делегации (сидеть на циновках считалось странноватым делом для европейца) до карманных часов и действующей модели паровоза. Кстати, с этой моделью японцы поступили, как когда-то с мушкетами: они разобрали ее, провели осмотр и даже сделали копию.