Любовь как откровение - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Теплякова cтр.№ 22

– Француз – он наподобие тебя, только в мужском обличье, – саркастично усмехнулась Зина. – Впрочем, у них вся нация – ценители чувственных удовольствий. Будто не живут, а находятся в эротическом путешествии. У них своя правда – страстных тел и повышенных эмоций. Ну, я уже как ты заговорила!

– А что, хорошо выразилась! Мне понравилось! Продолжай! Что, что эти французы? Сильно шалят? Расскажи, Зина! – весело потребовала Лиля.

Зинаида немного подумала и резко спросила:

– Знаешь, кто такие эшанжисты?

– Ну-у-у что-то где-то… – протянула Лиля. – Читала, видела в фильмах. В целом – немного сведений.

– Значит, всё же представляешь, кто они, эти сладострастники. У нас в России их чаще называют свингерами. Так вот, мой первый муж любил изящные эротические удовольствия, и меня пытался приобщить. В его кругу это принято, и его родителей нисколько не смущало. Во Франции клубы свингеров, или эшанжистов, вполне легальны, так же, как обычные танцевальные клубы, – поведала Зина.

– И ты там бывала? – изумилась Лиля. – Не могу поверить!

– Я не хочу даже вспоминать, не заставляй, и не проси, – отмахнулась Зина.

– А как же песня «Вечная любовь»? – спросила Лиля и пропела пару строк на русском языке. – Вечная любовь, верны мы были ей… Разве она не про французов?

– Любовь у них вечная, только партнёры меняются! – усмехнулась Зинаида. – У французов своё толкование этого чувства, более широкое. Не сошлись мы во взглядах с первым моим муженьком, если коротко. Поначалу казалось, что есть любовь, и всё остальное приложится к ней, дополнит. А со временем поняла, что между нами всегда как бы стояла прозрачная перегородка, и он смотрел на меня сквозь это стекло, и слышал плоховато, и не пытался вслушиваться, и я не чувствовала его тепла. Пытались что-то предпринять… Боролись за счастье, но не вместе, а друг с другом. Когда надоело, я уехала.

– Никогда не сожалела? – поинтересовалась Лиля.

– Спустя годы об одном думаю – хорошо, что ребёнка не родила, а то бы судиться пришлось. Вон, по телевизору только и показывают, как наши бабы пытаются детей себе вернуть, прижитых с иностранцами. Ужас! Даже вообразить такое страшно! Чтобы я не могла видеться со своей дочерью! – эмоционально высказалась Зина.

– А Виктор? – вполголоса спросила Лиля. – Он другой?

Они впервые говорили так откровенно, и ей хотелось сохранить атмосферу доверительности.

– Виктор… – Зина произнесла имя мужа, и голос её потеплел. Она немного развернулась в сторону корта и призадумалась. Оттуда долетали самые разные звуки: возгласы, хлопки, топот, шарканье.

– С Витей мне спокойно, понятно, нет холодного стекла, – продолжила Зина. – Он ребячливый немного, но мы вместе, близко-близко, я его всегда чувствую, мне уютно. Совместились все впадинки и выступы – понимаешь?

– Понимаю… Тебе хорошо… – тихо сказала Лиля.

– Я не терплю скачки с места на место, ненавижу гонку за эмоциями. Мне всё нужно в одном месте. Я рубашки гладить люблю одному мужчине. Мне гнездо требуется. Я дорожу этим мирком, и боюсь потерять его, – порывисто высказалась Зина.

– Зина, не взращивай в себе фобию! – осуждающе прошипела Лиля. – Почему ты должна терять-то? Витя и француз Боммер – разные люди! Разные! Если Витька тебе и изменяет, то только с тренажёрами в спортзале! Поверь мне, я мужиков чую!

– До конца не верю, но звучит успокаивающе! – облегчённо усмехнулась Зинаида.

– Слушай, у тебя в подсознании пережитки печального прошлого засели! – уличила Лиля. – А это уже другая жизнь, другая семья, другая страна, в конце концов! Процесс гнездования тебе удался! Успокойся!

– Я тоже так себе говорю, но… – Зина осеклась и замолчала.

– Что «но», Зиночка?

– Недавно мы с Витей повздорили, – призналась Зина. – И всё бы ничего, но во время спора он сказал мне одну неприятную фразу, и мне показалось, что я уже это выражение где-то слышала, именно в таком порядке слов, в таком контексте… И тут мне вспомнились ссоры во Франции, с первым мужем, и стало как-то жутко…

– От чего, Зина? – взволнованно спросила Лиля. – Ну, повздорили муж с женой, с кем не бывает?

– Виктор сказал практически ту же фразу, которую я как-то слышала, но на другом языке.

– Далась тебе эта фраза! Он уже и сам забыл, что сказал, а ты всё пережёвываешь свою обиду!

– Ведь так уже у меня было, и плохо кончилось, понимаешь? Дежавю. Я даже подумала тогда, что все проблемы в нас самих, внутри. Подумала и ужаснулась. А вдруг от судьбы не уйти? Можно менять партнёров, города и страны, а тебе всё равно уготовано прожить какой-то определённый сюжет. Мы в скобках той же формулы – всегда… – Зинаида говорила каким-то странным, будто не своим голосом.

– Зина, прекрати! – Лиля оборвала её нервную речь. – Я тебя не узнаю! Что ты несёшь? Ты выражаешься, как острохарактерная трагическая актриса! Тебе не идут душевные терзания! Они тебя старят, портят. Выброси эту муть из своей головы! Вытрави эту фобию! Расслабься и живи! Всё в нас самих и выше. Что позволишь, то и будет, и свыше приложится.

Лиля старалась говорить убедительно. Слова Зинаиды были какими-то роковыми, тяжёлыми, и Лиле даже не хотелось углубляться в их тёмный смысл. Зина явила свой потаённый страх, и Лиля ощутила колкую, тревожную жалость к ней. Лиля пустила в ход всё своё красноречие. Ясный ум и душевное равновесие подруги требовались ей, как часть собственной нормальной жизни. Пусть лучше Зина будет язвительной, острой на язык, резкой, но той привычной, прагматичной Зиной, с которой надёжно.

– Ты права, моя дорогая распутница! – согласилась Зинаида и сладко потянулась.

– Нам надо чаще разговаривать о личном, – мягко заявила Лиля. – Ты поделилась, и будто очистилась. Ведь так?

– Разговаривать надо, но не часто, – отрезала Зина.

– Я-то за тебя, Зиночка, радуюсь, а ты не хочешь меня понять, – с наигранной досадой сказала Лиля.

– Да жалко мне тебя! – воскликнула Зина.

– Жалко? Это почему же?

– Да потому что время уходит, возраст. Годы надвигаются, как волны, и вот-вот захлестнут! Мне кажется, что тебе сердце пристроить некуда, вот ты и мечешься. Засиделась ты, подруга, в девках, заигралась. А поезд наш туту! Скоро рельсы разберут! – высказалась Зина. – Что тебе этот мальчик? Он, наверняка, считает, что после сорока лет и жизни уже не существует, не знает многих взрослых слов – типа «остеохондроз» или «бессонница». Он книжки другие читал, да и читал ли вообще?

– Зато скоро мы, Зиночка, узнаем, есть ли жизнь после сорока! – мирно улыбнулась Лиля.

– Узнаем, куда же деваться! Назад пути нет. Только вперёд!

– А про книжки мы с ним не разговаривали, – усмехнулась Лиля. – Не довелось.

– Смотри, наши спортсмены возвращаются, – заметила Зина.