В Пасти Льва - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Фрэнсис Флинн cтр.№ 40

Снизу раздались крики: «Манлий! Манлий застрелен!», «Предательство!», «Нет, все честно!», «Засада!», «Нет, Манлия поспешили объявить победителем, падарм еще не был закончен!»

Последнее утверждение было лживым — это Равн знала точно. Правила падарма предоставляют бойцам много свобод, но к ним не относится право спрятаться среди зрителей. Эпри проиграл в тот самый момент, когда забрался наверх. Но если Манлий погиб, технически это имело теперь не столь уж большое значение.

Эпри тем временем выдернул стилет из руки и метнул обратно, но Равн ожидала этого и, отшатнувшись в сторону, поймала оружие на лету, одновременно свободной рукой гася проблесковые огни на своем костюме.

Пусть Эпри и проиграл поединок, но Равн знала, что значительно уступает ему в мастерстве. Разумнее всего сейчас было отступить и объединиться с Гидулой либо с Ошуа. Она бросилась бежать даже раньше, чем эта мысль окончательно сформировалась в ее голове, и только благодаря этому Гандзиньшау, вынужденный стрелять с левой руки, промахнулся. Кто-то из зрительского ряда открыл ответный огонь, возможно просто следуя зову справедливости.

К сражению подключились все: и стоявшие на арене, и наблюдавшие сверху. Ошуа и остальные мятежники обстреляли позицию, откуда было совершено подлое убийство. Затем многие из лояльных Теней, по всей видимости решив, что бунтовщики напали на зрителей, начали палить в ответ. Предводители восстания оказались зажаты плотным огнем в самом центре арены, но за них вступились их Сороки и другие мятежники из числа болельщиков. Один из них прежде хранил нейтралитет, но выбрал сторону, став свидетелем предательства. Екадрина и верховный поспешили укрыться, но пока не открывали огня и о чем-то оживленно спорили. Даушу склонился над Манлием, защищая того, и отстреливался от лоялистов из-за стойки конвейера. Кто-то из Сорок свалился с насеста, ударился о станок и сломанной куклой скатился на пол. Ошуа прикрывал спину Даушу, одновременно выкрикивая приказы по коммуникатору и командуя контратакой. В поднявшейся пыли были отчетливо видны вспышки выстрелов среди зрительских рядов. От балок со звоном и визгом отскакивали заряды.

Равн метнула цзань-трос к проходящей над ней балке и, не дожидаясь, пока тот зацепится, прыгнула с огромной высоты туда, где стоял рифф Ашбанала. Вместе со своими Сороками он спрятался позади груды изъеденных коррозией бочек. В руке у него был шокер, но рифф не спешил его применять.

Своего положения этот человек добился отнюдь не одной политикой. Безжалостный и решительный боец, он взмахнул сжатым в левой ладони жезлом и едва не сбил Равн с ног. Но та успела отскочить и широко раскинула руки, показывая, что безоружна.

— Призовите к миру, магистр! — затараторила она. — Вы держитесь нейтралитета, и это ваши владения. Они должны послушать вас.

— Неужели? Чт’-то незаметно, чтобы до сих пор мои слова имели какой-то вес.

— Старые привычки не так скоро забываются. Ваш герб все еще пользуется уважением. Потребуйте от Ошуа и Екадрины выступить в качестве ваших представителей. Наш дом был опозорен, — напомнила она о преступлении Эпри.

Ступ смерил Равн долгим взглядом, и за это время погибли еще две Сороки.

— Поспешите, — закричала Олафсдоттр, — или гора трупов станет такой, что из-за нее уже никто не услышит слов мира.

Рифф кивнул и включил коммуникатор.

— Смертоносные! — разнесся его голос по всей разрушенной фабрике. — Было объявлено перемирие! И перемирие это грубейшим образом нарушено. Решение по случившемуся вынесет суд Теней на Дао Хетте. Екадрина Шонмейзи! Ошуа Ди Карнатика! Требую от вас привести своих людей к порядку!

Он повернулся и одарил Равн кривой улыбкой.

— Что же, п’смотрим, уважает ли еще кто-нибудь эт’ старую тряпку на моей руке, — тихо произнес он.

Выйдя из укрытия, он трижды ударил по полу арены своим жезлом. Спокойствие и тишина разливались вокруг него вышедшей из берегов рекой; один за другим сражавшиеся выходили из боя. Плечом к плечу с риффом встал Ошуа, а спустя мгновение к ним присоединилась Екадрина. Подер убрал пистолет в кобуру и вздохнул.

— Как там Метатакс? — спросил он.

— Ранен, — доложил Ошуа. — Выстрел прошел вскользь.

— Тогда эдо не мой брад, — сказала Екадрина. — Эпри не промахиваедсса.

— Еще как, когда в нем торчит мой стилет, — отозвалась Равн. — Он спрятался среди зрителей на балке рядом со мной. Я повредила ему руку.

— Не верю!

— Обвинение очень серьезное, Шонмейзи, — сказал рифф. — Стреляли из-под крыши. Это прямое нарушение правил дуэли и тех соглашений, которые предварительно заключили Даушу и верховный.

— В сравнении с тем, сколько правил уже было нарушено, — сказала Высокая, — так ли уж серьезно это прегрешение?

— Манлий победил, — произнес Ошуа. — И, в соответствии с нашим уговором…

— Была объявлена бидва до крови, до косдей, — отрубила Екадрина. — Взываю к хабеас корпус. Где тело Эпри? Бесс него о какой победе реч?

Ошуа начал закипать, но рифф поднял руку.

— Пока еще я здесь судья.

Затем, уже громче, он обратился к остальным:

— Смертоносные! ’слышьте мое решение. Манлию Метатаксу не присуждается победа в падарме, поскольку ему не удалось заполучить кость Эпри Гандзиньшау. Но и Эпри не победил, поскольку не добыл ни крови Манлия, ни его кости. Та кровь, что мы видим, пролилась в результате преступления. Посему я объявляю падарм несостоявшимся!

Он вновь ударил в пол жезлом.

— Требую от всех разойтись спокойно и без драк. Зона перемирия простирается от арены и до подъемников. — Эта фраза означала, что сражения запрещены во всей солнечной системе Ашбанала.

— Отважные слова, рифф! — выкрикнул кто-то из темноты. — Вот только как ты собрался за этим проследить?

Сороки риффа обступили своего наставника и настороженно переглядывались. Потом подал голос Ошуа:

— За этим прослежу я.

Екадрина поддержала его почти в ту же секунду:

— И я.

Она подняла свой жезл горизонтально над головой.

Подер Ступ, приподняв бровь, посмотрел на Равн, и Олафсдоттр пожала плечами.

— Они враги, — сказала она так, чтобы никто, кроме него, не слышал, — но люди чести.

Рифф на мгновение прикрыл глаза и вздохнул.

— Боюсь, это-то и хуже всего. В том вся и беда. Скверно, когда зов чести разводит таких людей по разные стороны баррикад. Будь они подлецами, все можно было бы уладить, всего лишь предложив подходящую цену.

Позднее, когда друзьям и врагам погибших и раненых пришло время исполнить перед ними свой долг, Равн Олафсдоттр и двое из Сорок Ошуа занялись телом того, кто упал со зрительских рядов. На горле его оставила свой след «звезда скорби». Такова была прихоть судьбы, что это оказался Третий номер Шонмейзи. Равн на секунду остановилась и всмотрелась в его изувеченное лицо. Каким удивленным оно казалось. Похоже, он так и не успел понять, что именно с ним происходит. Она наклонилась и опустила его веки.