Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли - читать онлайн книгу. Автор: Петр Сорокин cтр.№ 25

Традиция изображения святого Александра в монашеском облачении прекращается только в 1724 г., после специального указа Священного синода. Тогда же был изменен образ князя на раке: вместо изображения святого в монашеской рясе появился образ, писанный на тафте в княжеской одежде [Шляпкин 1915, с. 18–19]. С этого времени святой Александр предстает в образе князя-воителя – защитника родной земли (рис. 48, 49, см. с. VI вклейки). Впоследствии старый образ – «в схиме» – воспроизводился только на старообрядческих иконах.

Изображения Александра в княжеских одеждах, иногда с доспехами, представляют другой вариант иконописного образа святого, принятый в Новгороде и Пскове [Рогов 1967; Бегунов 1995а, с. 173]. Также он представлен на миниатюрах Лицевого летописного свода середины XVI века [Житие 1990], в Титулярнике 1672 г., на фресках Архангельского собора Московского кремля 1652–1656 гг. и вологодского Софийского собора 1686–1688 гг. [Казармщикова 1991, с. 83]. К редким изображениям принадлежит икона с изображением святого верхом на коне, датируемая XVIII в [Шляпкин 1915, табл. XVIII]. Следует признать, что устойчивый и узнаваемый образ святого Александра отсутствует в иконографии вплоть до XVIII–XIX столетий, когда в связи с дальнейшим развитием его культа количество изображений значительно возрастает, но они начинают соответствовать определенному церковному канону.

Сооружение храмов, посвященных святому Александру, началось значительно позднее появления его иконографии. Первая церковь Св. Александра Невского – надвратный храм в том же владимирском Рождественском монастыре – появляется, вероятно, во времена Федора Иоанновича, но не позднее 1613 г. [Шляпкин 1915, с. 10]. Около 1630 г., при патриархе Филарете, была освящена церковь Св. Александра над Тайницкими воротами Московского Кремля. Цари Михаил Федорович, Алексей Михайлович и Федор Алексеевич почитали святого и посещали этот храм [Бегунов 1966]. 23 ноября 1632 г. «ходил государь к обедне, к празднику, к благоверному великому князю Александру Невскому» [Строев 1844, с. 4]. Следует признать, что несмотря на почитание святого в царской семье, культ его еще не имел широкого распространения в Русском государстве.

Строительство и освящение церквей в его честь началось уже при Петре I – в начале XVIII в., когда в условиях Северной войны со Швецией за возвращение выхода в Балтику его образ вновь приобретает важное идеологическое значение. Но не только храмы посвящались Александру Невскому в петровское время. Летом 1706 г. по рекомендации адмирала Крюйса на западной оконечности острова Котлин была сооружена земляная крепость, призванная защитить подходы к нему с моря и препятствовать высадке шведских десантов. Она получила название «Святой Александр», или «Александр шанец», и сохраняла свое значение вплоть до начала XX в. [Раздолгин, Скориков 1988, с. 28–29]. Святой князь был призван защитить этот военный форпост Санкт-Петербурга, выдвинутый далеко в море.

И форт, названный его именем, сыграл важную роль в последующей обороне фарватеров, ведущих к новой столице.

В рукописи «О зачатии и здании царствующего града Санкт-Петербурга», появившейся в первые годы его существования, анонимный автор напрямую связывает это событие с известным летописным преданием о путешествии Андрея Первозванного по Днепру, Волхову и Неве для распространения христианства в северные страны. Здесь уже приводится новая версия легенды, с упоминанием Санкт-Петербурга: «…от Друзина ^[24] Святой апостол Христов Андрей Первозванный имел шествие рекою Волховом и озером Невом (Ладожским. – П. С.) и рекою Невою сквозь места царствующего града Санкт-Петербурга в Варяжское море, и в шествие оные места, где царствующий град Санкт-Петербург, не без благословения его апостольского были» [Беспятых 1991, с. 261].

Возникновение легенды нельзя считать случайностью, ведь в России начала XVIII века с ее консервативными устоями и традициями только идея божественного благословения могла оправдать в глазах народа столь странный выбор – перенесение столицы из Москвы, центра Русской земли, на ее вновь отвоеванную окраину, из веками обжитых и освященных церковью мест – в необитаемый край лесов и болот. Идеи Петра Великого о выборе места для новой столицы на берегах Балтики и связанное с этим превращение России в великую морскую державу испытывали проверку на прочность на протяжении всей первой трети XVIII столетия.

Для оправдания выбора Петр I всячески способствовал распространению культа святого Александра Невского, своего древнего предшественника в борьбе за земли русского Северо-Запада и сохранение выхода в Балтику. Так, в 1704 г., сразу после взятия Нарвы, главный лютеранский храм этого города – Домский собор – был превращен в православную церковь во имя Святого Александра [Нарва 2001, с. 61]. Вероятно, новое освящение связано не только с обозначением новых религиозных приоритетов в завоеванном крае, но и с закрытием в шведские времена православных церквей в соседнем Ивангороде и Ижорской земле.

По велению царя вблизи новой столицы с 1710 г. начинает сооружаться Александро-Невский монастырь, для которого он сам выбрал место. Согласно преданию, сохранявшемуся на протяжении трех столетий в общественном сознании петербуржцев, монастырь основан здесь потому, что именно тут в 1240 г. произошла Невская битва. Так, в путеводителе по Санкт-Петербургу за 1903 г. сообщается, что «Петр, осматривая в 1710 г. окрестности Петербурга, обратил внимание на то место, где 15 июля 1241 г. Александр Невский разбил шведов. Царь назвал это место „Виктории" ^[25], что значит виктория (победа), и велел построить на этом месте монастырь во имя Пресвятой Троицы и Святого Александра Невского». И подобное мнение можно встретить во многих популярных изданиях [Путеводитель 1903, с. 112; Пыляев 2004, с. 37, Петров 2004, с. 45].

Некоторые исследователи склонны считать, что в те времена еще не было известно точное место Невской битвы. Однако, уже в «Описании Петербурга» 1749–1751 гг. А.И. Богданова указывается истинное место знаменитой битвы, упоминаемое летописями, – в устье реки Ижоры. Здесь же приводятся подтверждения того, что оно было хорошо известно Петру Великому и его окружению, заложившим здесь в 1711 г. храм и участвовавшим в его торжественном освящении [Богданов 1997, с. 228–229].