Максимка, Толик и каляки-маляки (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Галина Смирнова cтр.№ 23

Но однажды он вдруг выпорхнул на волю, сделал круг под потолком и сел на клетку, таким было его первое путешествие.

«Первый выход в космос», – сказала бабушка.

– Давай его на палочку посадим, и будем как дрессировщики с голубями, я зимой в цирке видел, – сказал Толик и взял карандаш.

Потом он медленно, чтобы не вспугнуть Кешу, сидящего на клетке, стал подносить к нему карандаш.

Попугайчик смотрел настороженно, и я подумал, он испугается и прыгнет обратно в клетку, но нет, Кеша неожиданно перескочил на карандаш.

– Ты поводи его туда, сюда, – посоветовал я, с интересом ожидая, что же дальше.

Толик поднял карандаш с попугайчиком вверх, потом опустил вниз, потом повел вправо, влево, и снова вверх, вниз, вправо, влево, Кешик сидел ровно, не двигаясь, наверное, ему понравилось.

Тут вошла бабушка и, увидев нас, всплеснула руками:

– Ну прямо как в цирке!

На её голос Кеша встрепенулся, будто вздрогнул, взлетел, сел на клетку, и перебирая лапками, быстро залез внутрь.

Бабушка виновато посмотрела на нас – мол извините, не хотела пугать птичку.

Мы стали часто открывать клетку, Кеша вылетал, кружил по веранде, и если в это время рядом была мама, то он обязательно садился к ней на плечо, прижимался к уху и долго сидел так, играя маминой серёжкой.

А мама занималась домашними делами, читала или смотрела телевизор, но про Кешу не забывала и разговаривала с ним:

– Ты мой хороший Кеша, мой красавчик, мой мальчик, кушать хочешь? Чай пить будем?

И Кешик в ответ тихо журчал и теребил серёжку.

Когда мамин отпуск закончился, и она уехала в Москву, обещая приезжать на все выходные, Кеша загрустил и несколько дней не выходил из клетки, сидел нахохлившийся и молчаливый, и бабушка испугалась – не продуло ли его сквозняком на веранде.

– Давайте, ребятки, открывать что-то одно – или дверь, или окно, не заболел бы наш попугайчик, – сказала она в тот день мне и Толику, когда мы уходили на озеро ловить бычков.

К обеду мы вернулись, и бабушка нас сразила:

– Кеша заговорил!

Мы с Толиком встали как вкопанные.

– Представляете, готовлю я обед на кухне и вдруг слышу голос дочки, то есть твоей мамы, Максимка. Слышу так отчётливо, будто она рядом со мной говорит: «Кеша, хороший мальчик, чай пить будем?»

А потом раздаётся: «Кеша красавчик, красавчик-чик». Я чуть было сковородку на ноги себе не уронила, даже испугалась, знаю же, что мама уехала. Вошла на веранду и вижу – Кеша сидит перед зеркальцем и повторяет:

«Кеша красавчик, Кеша хороший мальчик».

Так наш попугайчик стал говорить.

Уже потом папа объяснил, что волнистые попугайчики лучше усваивают именно женские голоса, они им более близки, и наш Кеша выбрал голос мамы.

С каждым днём запас его слов становился всё больше, запоминал Кеша быстро, но чтобы он не забывал новые слова, их нужно было повторять хотя бы иногда.

Как-то я простудился и кашлял неделю, потом поправился и вдруг слышу кашель на веранде, а знаю, что никого там нет, захожу – Кеша «кашляет», это он от меня научился.

Однажды к нам на выходные приехал в гости папин друг, дядя Коля.

Мы все сидели за столом, обедали, и тут Кеша вдруг вылетел, покружился немного, а потом неожиданно сел дяде Коле на голову и голосом мамы сказал:

– Какой кошмарчик-чик! Кеша, Кеша-красавчик!

Дядя Коля чуть было не подавился котлетой, его же никто не предупредил, что у нас в доме такой говорун.

А на следующее утро Кеша сидел на плече дяди Коли, и они вовсю разговаривали, то есть Кеша рассказывал всё, что помнил и знал, а дядя Коля смеялся и передразнивал его.

Вот и разберись, кто кого учит!

А ещё Кеша наш был защитником, мы с Толиком узнали это случайно.

Один раз Кеша летал по веранде, а на столе бабушка оставила небольшое зеркало, и Кеша, несмотря на то, что в клетке у него было своё маленькое зеркальце, как только его увидел, то так разволновался!

Стал быстро, быстро бегать вокруг зеркала и никого не подпускал к столу, тут же взлетал и атаковал – мол не подходите, это моё.

Наверное, Кеша решил, что видит не своё отражение, а видит друга или подружку, которые нуждаются в защите.

Вот такой маленький, да удаленький!

В конце лета, где-то в августе, вечером, когда темнело быстро и незаметно, мы с Толиком копали червей для рыбалки около бочки, стоящей недалеко от крыльца.

И вдруг мимо нас пролетела какая-то небольшая птичка, мы сначала не обратили внимания, а потом я взглянул на вишню около бочки и ахнул:

– Толик, гляди, Кеша вылетел!

Не знаю, кто не закрыл дверь на веранду, и как получилось, что наш попугайчик оказался на улице, но мы с Толиком замерли, глядя на Кешу, который сел на ветку вишни.

– Максимка, как же нам его обратно в клетку загнать?

– Ночь скоро, – взволнованно сказал я.

Мы стояли, смотрели не отрываясь на попугайчика и не знали, что делать.

– Представляешь, Максимка, попадёт наш Кеша в стаю ворон и научится каркать, карр-карр.

Я как представил себе Кешика среди больших, чёрных ворон, чуть было не заплакал, хорошо что к нам подошла бабушка:

– Вы что это, ребятки, пригорюнились?

Толик показал на Кешу – в лучах заходящего, красного солнца, на тонких веточках висели крупные ягоды вишни, украшенные зелёными листьями, а рядом притаился голубой, нахохлившийся комочек, испуганный и неподвижный, как статуэтка.

– А вдруг вороны… – еле слышно произнесла бабушка.

Уж лучше бы она не вспоминала про ворон!

Так мы стояли некоторое время, потом бабушка сказала:

– Кажется, я знаю, что делать.

Она тихонько, не спеша, чтобы не потревожить попугайчика, поднялась на крыльцо, открыла настежь входную дверь, прошла на веранду и включила свет.

И загорелись все лампы на люстре, и вспыхнул яркий, яркий свет.

Кеша, как-будто только этого и ждал, встрепенулся, вспорхнул, вмиг влетел на веранду и сел на клетку.

А бабушка быстро закрыла входную дверь.

Вскоре мы с Толиком пили чай с вишнёвым вареньем и хлебом, а рядом на нас смотрел Кеша.

– Бабушка, как ты догадалась? – спросил я.

– По-другому и быть не могло, – бабушка улыбнулась, – он летел на свет.

Мы с Толиком сидели на крыльце и вырезали лодочки из сосновой коры, которую собрали вчера на опушке леса.