Фаворит. Американская легенда - читать онлайн книгу. Автор: Лора Хилленбранд cтр.№ 83

Страница

12 августа 1938 года

Сухарь против Лигароти

Что касается замысла этого состязания, то пресса отнеслась к нему весьма скептически. Спортивные журналисты заключали пари, что эти скачки – просто фарс, организованный для того, чтобы набить «кошелек» Сухаря. Руководство Дель Мар, осознавая потенциальный конфликт интересов Ховардов и Смитов, запретили делать ставки на скачку. Но ни подозрительное отношение прессы, ни отсутствие ставок не охладили энтузиазма любителей скачек. В тот жаркий, знойный день, когда была назначена эта скачка, специальные поезда и автобусы из Сан-Диего и Лос-Анджелеса привезли около двадцати тысяч зрителей, заполнивших ипподром, и эта толпа значительно превышала его официальную вместимость. Лин поместил шестиметровый знак Лигароти на стене позади секции «Я за Лигароти». Десятки друзей Кросби из мира кино, среди которых были и Кларк Гейбл, и Кэрол Ломбард, и Спенсер Трейси, и Рей Миллард, подняли свои флажки с цветами Лигароти и уселись на трибуне. «А там, в Голливуде, хоть кто-нибудь остался?» – спросил один зритель. Дейв Батлер руководил хором, скандирующим приветствия Лигароти, и толпа шумела все громче.

Кросби взобрался на крышу вместе с Оскаром Отисом, который должен был комментировать эту скачку по общенациональному радио. В жокейской комнате Вульф надел костюм цветов конюшни Ховарда, а Ричардсон – вишнево-белую форму в горошек. Перед самой скачкой Вульф с Ричардсоном заключили договор: кто бы из них ни победил, они поровну разделят между собой положенную победившему жокею часть выигрыша.

Скачка началась как превосходная демонстрация чистой скорости. Под ликующие крики толпы Сухарь и Лигароти вылетели из стартовых боксов плечо к плечу. И в том и в другом лагере соперников не было никакой хитроумной стратегии, каждый наездник решил с самого начала захватить лидерство. Это лучше получилось у Сухаря – на первом повороте он вышел на голову вперед. Но ему никак не удавалось оторваться от Лигароти. После прохождения первого поворота они вылетели на противоположную прямую вместе. Дюйм за дюймом Лигароти подбирался все ближе, а потом его нос оказался впереди. Спустя всего несколько скачков Сухарь снова вырвался вперед. Через шесть фарлонгов всего одна пятая секунды отделяла их от рекорда ипподрома. Вот они проскочили метку мили, и на табло высветились цифры 1: 36,2. Это было на две секунды быстрее, чем прежний рекорд трека.

Казалось, они не смогут сохранить такой темп. Зрители вскакивали с мест, неистово кричали, подбадривая скакунов. Жеребцы прошли дальний поворот и, выровнявшись, неслись к финишной черте. Ричардсон пускал в ход все возможные уловки: он кричал на ухо Вульфу, пытаясь отвлечь его или спровоцировать на нарушение правил.

До финиша оставалось 200 метров, когда Ричардсон почувствовал, что Лигароти начинает слабеть. Жеребец сдвинулся ближе к внутренней бровке, толкая более низкорослого Сухаря плечом и бедром. Зажатому между Лигароти и ограждением внутреннего поля Сухарю некуда было деться. Соперник вытеснил его влево, и на какое-то ужасное мгновение показалось, что он чуть не споткнулся об ограждение. Но ему удалось выровняться, он упрямо удержал свои позиции. Ричардсон по-прежнему продолжал кричать.

Сухарь уже победил Лигароти, Ричардсон понимал это. В отчаянии жокей прибег к старой грязной тактике низкопробных скачек. Протянув руку, он изо всех сил вцепился в потник Сухаря. Вульф не мог поверить в происходящее. «Спек, что ты делаешь?!» – крикнул он ^{404}. Ричардсон не отпускал.

Теперь Сухарь тащил Лигароти на буксире. Вульфу никак не удавалось освободиться. Ричардсон намертво вцепился в потник, и Лигароти начал постепенно выходить вперед. Два скакуна снова сошлись вплотную, двигаясь нога в ногу, но Сухарь по-прежнему был на голову впереди. А на спинах лошадей Вульф и Ричардсон сцепились в схватке. За 65 метров до финишной проволоки Ричардсон резко отпустил потник и схватил Вульфа за руку, в которой тот сжимал хлыст. Вульф крутился в седле, пытаясь высвободить запястье. Именно в этот момент, как позже признался Ричардсон, он зацепил ногой ногу Вульфа. Если бы Сухарь рванулся вперед, Вульф вылетел бы из седла и рухнул на скаковую дорожку. Все удивительным образом превращалось в жестокую потасовку ^{405}.

Когда до финишной проволоки осталось всего несколько метров, Вульф совсем отчаялся. Сухарь очень старался, но из-за того, что Ричардсон вцепился в его потник, конь никак не мог вырваться. Уже замаячила финишная проволока, и Лигароти ринулся вперед. В те дни камеры не делали фронтальных и боковых снимков скачек, чтобы контролировать несоблюдение правил, поэтому вполне вероятно, что Лигароти не дисквалифицировали бы, если его нос первым окажется под финишной проволокой. Вульф не мог послать Сухаря вперед. Значит, ему нужно было заставить Лигароти сдать назад.

За 18 метров до финиша Вульф наконец вырвался из захвата противника, вытянул правую руку и вцепился в уздечку Лигароти чуть выше мундштука. Когда над головой показалась проволока, он потянул узду назад, задирая голову лошади вверх и влево, в то время как Сухарь в рывке вытянул морду вперед. Сухарь первым влетел под проволоку. Он тянул на себе 59 килограммов нагрузки, а еще Лигароти и Ричардсона на буксире, и при всем этом он проскакал девять фарлонгов, 1 километр 800 метров, за 1: 49. Он побил рекорд ипподрома на 4 секунды, что эквивалентно где-то двадцати пяти корпусам.

А в здании клуба журналист Оскар Отис озадаченно смотрел на финишную линию: он видел, как Лигароти странно запрокинул голову на финише. Все вокруг торжествовали победу, больше никто не заметил неладного. Репортеры неистовствовали. Один из них назвал забег «самым яростным состязанием, которое вы когда-нибудь видели… первоклассной скачкой» ^{406}. Но судьи, которые стояли на платформе на внутреннем поле, как раз над финишной проволокой, видели все. На табло появилась надпись «Расследование».

Ричардсон первым подъехал к платформе, спрыгнул с лошади и помчался вверх, перепрыгивая через три ступеньки и оставляя грязные следы на ковровых дорожках судейской трибуны. Жокей принялся кричать, темпераментно размахивая руками, и обвинил Вульфа в том, что тот задержал его. Стюарты вызвали Вульфа, и тот со свойственной ему прямотой признал все, что сделал, но объяснил, почему он на это пошел. Судьи выставили жокеев из ложи и велели подождать снаружи, пока они посовещаются. Толпа озадаченно загудела.

Страница