Фаворит. Американская легенда - читать онлайн книгу. Автор: Лора Хилленбранд cтр.№ 70

Смит остановил Сухаря с наездником где-то на треке, а сам встал немного позади коня. Поллард приготовился услышать какие-то указания. Смит поднял антенну и одновременно с ударом колокола хлестнул Сухаря по боку. Раздался оглушительный звон – по словам Полларда, «словно разверзлись все двери ада». Жокей отчаянно подгонял коня, и тот с сумасшедшей скоростью мчался вперед. Пустив коня галопом, Поллард снова вернул его на исходную точку. Смит повторял этот трюк снова и снова: такая тренировка должна была выработать у животного условный рефлекс. Сухарь, как любое травоядное, был природой запрограммирован кидаться вперед, когда чувствовал удар хлыста по заду – удар симулировал нападение хищника. Соединив удар хлыстом со звуком колокола, Смит учил Сухаря ассоциировать одно с другим и реагировать на колокол так же, как на удар, – бежать. Сухарь оказался очень прилежным учеником. После всего нескольких повторов он реагировал так быстро, что Смит не успевал взмахнуть хлыстом. Конь был оживлен, энергичен и внимателен к своему наезднику. Поллард прекрасно чувствовал это. Под его рукой по телу лошади словно пробегали электрические импульсы.

Жокею тоже нужно было выработать некий рефлекс. Чтобы подготовить Полларда к молниеносному старту, Смит отправлял его на скачки на каждом спринтере в конюшне, который привык задавать темп забега. Тренера не интересовали результаты забега: все, что ему было нужно, – стремительный старт и самая высокая скорость на первых этапах скачки. Лошади проигрывали скачки, но Поллард делал как ему было сказано и в каждом забеге с первого мгновения старался стартовать первым. Его покалеченная рука двигалась все увереннее, и уже очень скоро он походил на того жокея, каким был прежде, до падения с Прекрасной Воительницы.

Убедившись, что Поллард приходит в форму, Смит изменил тактику тренировок. Он повел Сухаря в стартовые ворота. Традиционная выучка сводилась к тому, чтобы приучить лошадь стоять спокойно в огромном металлическом ограждении и терпеливо ждать, пока все лошади не займут стартовые боксы. Но в матчевых скачках Адмирал будет его единственным соперником. И ждать долго не придется. Если Сухарь расслабится в боксе, Адмирал умчится вперед и заставит его глотать пыль из-под копыт. Лошадь должна быть более нетерпеливой – ни много ни мало.

Смит разработал новый вид тренировки. Сидя у ворот на Тыкве, он велел Полларду быстро заводить Сухаря в бокс, замирать там всего на мгновение и тут же посылать его в галоп. Поллард сделал, как ему было сказано, и Сухарь бросился вскачь. После нескольких повторов Сухарю явно понравилось развлечение. Он с готовностью нырял в бокс и стрелой выскакивал из него, а потом поворачивал назад, чтобы все повторить.

После десятка таких стартов лошадь скакала по всему треку. Пришла пора для решающей проверки. Стартовый судья Джордж Кассиди подошел к стартовым воротам. Сухаря подвели туда же. На этот раз Поллард остановил его в стартовом боксе. На какое-то мгновение Сухарь замер, приподнявшись на задних копытах, словно готовясь сорваться вперед. Кассиди отдал сигнал. Поллард слегка хлестнул лошадь поводьями по шее, и они молнией вынеслись из бокса. Сухарь пронесся около 100 метров, прежде чем Поллард натянул поводья, заставляя его остановиться. Смит остался доволен: конь понял поставленную перед ним задачу. Сухарь поскакал в конюшню, очевидно, как сказал один из завсегдатаев скачек, в прекрасном настроении.

11 мая Смит приступил к третьей фазе тренировок, связанных со стартовыми воротами. Для стадных животных, и лошадей в том числе, свойственно следить за поведением себе подобных, чтобы не пропустить сигнал опасности. Поэтому пугливость и норовистость весьма заразны для лошадей. Адмирал вел себя в стартовых боксах как взбесившийся лев, и Смит беспокоился, что Сухарь, глядя на вспышку раздражения соперника, тоже начнет выкидывать нечто подобное. Тренер хотел показать Сухарю такую же неуправляемую в стартовом боксе лошадь и приучить его спокойно относиться к подобным сценам. Нашлась подходящая для такого случая лошадь. Несколькими месяцами ранее Ховард купил у Альфреда Вандербильта жеребца по кличке Шанс. Конь показал себя весьма неплохим скакуном на призовых скачках, но на старте вел себя отвратительно. Смит поставил их рядом, развернул Сухаря мордой к Шансу и позволил ему наблюдать за тем, как тот беснуется в стартовом боксе, словно необъезженный мустанг. Он повторял это несколько раз, пока не убедился, что Сухарь увидел каждую выходку, которую может позволить себе Адмирал ^{365}.

Нью-йоркская рекламная кампания набирала обороты. 4 мая Сухаря и Адмирала вывели на лужайку перед цветущей изгородью, чтобы попозировать перед армией фотокорреспондентов. Первым вышел Адмирал. Он был великолепен. Гриву и хвост украшали желтые ленты, шкура блестела, голова гордо поднята вверх. Он был подвижен, словно ртуть, как тогда, в Гастингсе. Повод и узда едва сдерживали его. Когда служащий ипподрома подошел к нему с седлом, конь попятился и взвился на дыбы. Он сердито колотил в воздухе передними копытами и пытался сорваться с повода. Служащий бегал кругами по площадке, стараясь забросить ему на спину седло. Наконец это удалось, но Адмирал тотчас сбросил его. Седло снова забросили на жеребца, и оно снова полетело прямо в лица суетящимся вокруг него людям. «Не беспокойтесь, – нервно успокаивал окружающих жокей Чарли Куртсингер. – Как только он начинает скакать, управлять им очень просто. Все, что ему нужно, – вырваться вперед и бежать»

Наконец им удалось закрепить седло и затянуть подпруги. Куртсингер в черно-желтой жокейке – легендарные цвета конюшни Риддла – вскочил на спину жеребца. Тот снова бросился по кругу, вырывая куски дерна из лужайки Бельмонта. Куртсингер держался в седле, крепко стиснув зубы от напряжения. «Он просто очень подвижный и энергичный конь», – неуверенно произнес тренер Конвей, когда на него обрушились газетчики.

Вдали послышался гудок поезда. Адмирал беспокойно замер, высоко задрав голову. Какое-то короткое мгновение он стоял неподвижно, навострив уши, подняв голову и вытянувшись во всю длину своего прекрасного пропорционального тела. Он слушал гудок поезда. Никто не осмелился поправить некрасиво перекрутившийся недоуздок, чтобы получился идеальный снимок. Служитель, державший чумбур, приободрился, Куртсингер повернул голову к репортерам и натянуто улыбнулся. Фотографы защелкали затворами камер.

Куртсингер спрыгнул с лошади, и Адмирал унесся прочь. Следом вышел Сухарь, неспешно и с достоинством, как писал один репортер, «словно этот ипподром принадлежал ему». Поллард сидел верхом, одетый в красно-белые цвета Ховарда.

Контраст между двумя лошадьми был поразительным. Хотя Сухарь был немного ниже в холке и почти на пол-фута короче от носа до хвоста, по сравнению с Адмиралом он казался нескладным гигантом. Его вес составлял 471,7 килограмма, он был на 36,3 килограмма тяжелее Адмирала. Его грудь была 2 метра в обхвате – заметно шире, чем у соперника. Но при таком крупном теле ноги у Сухаря были на добрых 5 сантиметров короче. Шея у коня была широкая, голова тяжелая, хвост короткий, а пухлые колени чуть заметно согнуты. Уайти изо всех сил старался вычистить Сухаря, заплести его гриву, челку и хвост, однако косички в гриве никак не хотели лежать аккуратно и топорщились в разные стороны, как иглы дикобраза. Конь стоял, широко расставив ноги, словно сражаясь с сильным порывом ветра.