Фаворит. Американская легенда - читать онлайн книгу. Автор: Лора Хилленбранд cтр.№ 105

Смит по-прежнему был абсолютно уверен, что Поллард идеально подходил на роль жокея для Сухаря. Но Ховард не мог с этим согласиться. Вскоре после финальной подготовительной скачки Сухаря в Сан-Антонио Поллард узнал, что Ховард послал чек на 500 долларов в качестве предварительного гонорара жокею Бадди Хаасу и попросил его приехать на Запад ^{539}. Только после этого Ховард заявил Сухаря на участие в гандикапе Санта-Аниты.

Он оставил графу с именем жокея незаполненной.

Чуть позже на той же неделе кто-то поскребся в дверь Давида Александера на Голливудских холмах. Это был Поллард. Александер никогда прежде не видел его в таком состоянии. Он просто потерял голову. Позже Александер писал, что Поллард был «нервным, озабоченным и абсолютно безутешным».

Александер завел Полларда в дом ^{540} и, пытаясь как-то отвлечь, принялся рассказывать, что хит Бинга Кросби «Деньги с неба» был написан именно здесь прежними жильцами.

– Это как раз то, что мне нужно, – пробормотал Поллард. – Деньги с неба. И чтобы получить их, мне нужно еще раз участвовать в скачках.

– А как старина Сухарь? – спросил Александер.

– Его нога ничуть не хуже, чем обычно. А вот как Кугуар? – ответил Поллард и задрал штанину. Нога была темно-красной, широкий рубец шел по всей длине. Она выглядела, по словам Александера, «как узловатое метловище».

– Малейший толчок… – сказал Поллард. – Всего один удар… Но эта нога должна продержаться еще одну скачку. – Он пожал плечами. – У нас со стариной Сухарем четыре здоровые ноги на двоих. Может, этого достаточно.

Они долго обсуждали страхи Полларда. И нога была не единственной причиной для беспокойства. Предстоящий приезд Бадди Хааса волновал Реда больше всего.

– Я должен скакать на этом коне, – с иступленной настойчивостью повторял он.

Александер пообещал, что поговорит с Ховардом. На следующий день он поймал владельца жеребца и прямо спросил, собирается ли он лишить Полларда возможности скакать на Сухаре.

– А что вы и другие газетчики сделаете, если я посажу в седло Хааса? – спросил Ховард.

Александер признался, что не может отвечать за весь журналистский корпус, и добавил:

– Но обещаю, что лично я распну вас и не пожалею на это целую коробку гвоздей.

– Но если Ред снова сломает больную ногу, – печально ответил Ховард, – он на всю жизнь останется калекой.

Журналист ответил, что, может, лучше поломать человеку ногу, чем разбить ему сердце.

23 февраля, за день до Сан-Антонио, Ховард вышагивал вокруг ипподрома Санта-Аниты. В кармане у него неизменно лежала заячья лапка на удачу ^{541}. До гандикапа Санта-Аниты оставалась всего неделя. Сухарю следовало очень хорошо показать себя в этом состязании, иначе его возвращение обречено на провал. Репутация Каяка тоже была подмочена. Все его лошади терпели поражение. Ховард никогда прежде настолько не сомневался в своих шансах на победу, а Смит ничего не сказал, чтобы убедить его, что все будет хорошо.

На мостике между трибунами и Жокей-клубом его встретил служащий ипподрома. «У вас случайно нет с собой заячьей лапки, мистер Ховард?» Ховард ответил, что есть, и вытащил талисман из кармана. «Отдайте мне эту чертову штуковину, – сказал служащий. – Это самая неудачная вещь, какую только можно найти на скаковом поле». Ховард отдал лапку, и служащий выбросил ее.

Следующий день выдался по-зимнему пасмурным и мглистым. Смит подсадил Полларда в седло на спине Сухаря, пошел в ложу к Ховарду и сел рядом. Сухарь и Каяк направились к стартовым боксам. Смит молча наблюдал за ними. Ховард нервничал – это было ясно из того, что он впервые не делал ставки на собственных лошадей. А Марсела переживала так, что, опасаясь сглазить лошадей, вообще не пришла на ипподром.

Сухарь подошел к стартовому боксу. Смит внимательно наблюдал за его движениями и заметил то, чего не видел уже целый год. Он наклонился к Ховарду и произнес: «Сухарь поведет от старта до финиша» ^{542}.

Ховард повернулся и в изумлении уставился на тренера. Потом вскочил, помчался к кассе и сунул в руки кассира все, что нашел в карманах.

Тридцатипятитысячная толпа затихла. Прозвенел колокол к старту. Сухарь с готовностью бросился вперед вместе с лидерами забега. Скакуны вылетели на противоположную прямую. Ховард умирал от волнения в своей ложе. Зрители в напряженном ожидании тихо перешептывались.

Спустя минуту лошади обогнули дальний поворот и уже приближались к трибунам. Одна неслась впереди всех, это был Сухарь. Толпа взревела. Поллард с Сухарем в гордом одиночестве проскакали по финишной прямой и пересекли финишную черту, показав рекордное время. Каяк примчался следом. Это была первая победа Полларда с 1938 года. Ховард бросился вниз по ступенькам, чтобы пожать ему руку.

Когда Поллард со своим жеребцом шли мимо трибун, сотни людей, не сговариваясь, поднялись с кресел и сняли шляпы, приветствуя победителей. Глаза жокея сияли от счастья ^{543}. Более пятнадцати минут над ипподромом разносились овации и радостные крики.

Спустя несколько минут Поллард вышел из жокейской, счастливо улыбаясь. «Если в следующую субботу трек будет таким же сухим, как сегодня, мы обойдем всех на столько, на сколько мальчишка может метнуть яблоко, – сказал он ^{544}. – Мы вернулись вместе. Наверное, нам с Сухарем обоим нужны были те две неудачные скачки. Но теперь мы готовы добиться успеха». Он пошел в конюшню, чтобы проверить, как Сухарь. Смит был уже там и осматривал жеребца. Тот был в самой лучшей форме за два последних года ^{545}.

Ховард увидел все, что ему было нужно. Бадди Хаас сядет на Каяка. Поллард заслужил право скакать на Сухаре. «Только бы трек был сухим ^{546}, – сказал Поллард. – Это все, что нам нужно».