Ветер прошлого - читать онлайн книгу. Автор: Звева Казати Модиньяни cтр.№ 44

— Возможно, меня ввели в заблуждение, — сказал Обрубок, делая вид, что сдался. — И все-таки мне хотелось бы разузнать побольше о лодочнике Эмилио.

— Что-то ты на этот раз со мной темнишь, — нахмурился Казимиро.

— Я говорю все, что могу.

— Почему тебя так интересует эта девочка?

— Я должен оказать услугу двум людям, — объяснил Обрубок, — другу и врагу. Оба хотят, чтобы я нашел эту Саулину и передал ее с рук на руки их общей знакомой.

Казимиро навострил уши.

— А не мог бы ты мне сказать, что это за люди?

— Ты не поверишь.

— А ты попробуй, — не отступал Казимиро.

— Наполеон Бонапарт и разбойник Рибальдо.

— И в самом деле не верю, — подтвердил Казимиро. Он решил, что над ним подшучивают, и не скрывал своего разочарования.

— Я тебя предупреждал, — невозмутимо пожал плечами Обрубок из Кандольи и протянул хозяину остерии свой бокал. — Ну-ка наполни его. Я собираюсь остаться здесь, пока не вернется галантерейщица.

Любопытство Казимиро обострилось до предела. Он тоже решил, что не уйдет со своего наблюдательного поста, даже если в остерию набьется куча клиентов.

Марция ввела Саулину в комнату, защищенную от дневного света закрытыми жалюзи, и предложила ей присесть на канапе, обитое светлой тканью. Из стеклянного кувшина она налила два стакана молочно-белой жидкости, издававшей приятный запах миндаля.

— Это мне? — спросила Саулина, немного приободренная улыбкой молодой женщины.

— Если хочешь, — ответила та, протягивая ей стакан. — Это сладкий и освежающий напиток. Пей, тебе не повредит, особенно после всего того, что ты видела и слышала в этом доме.

— Спасибо, но не стоит беспокоиться обо мне, синьорина, — пробормотала Саулина. Она все еще побаивалась. — Извините меня, синьорина, — добавила она, — но больше всего мне хотелось бы уйти из этого дома.

— Ты права, — согласилась Марция.

Ей хотелось признаться, что она сама испытывает точно такое же желание, становящееся день ото дня все сильнее. Ей безумно хотелось покинуть эту золоченую клетку и вновь начать обычную жизнь при свете дня. Ей хотелось сказать этой девочке, что хорошо было бы им сейчас взяться за руки и вместе уйти из этого проклятого дома.

Марция ощутила неодолимое желание защитить Саулину. Она закрыла глаза, представив себе все то, что должно было произойти по замыслу Фортунато, все детали: заклинания, ароматические курения, нескромные прикосновения, похотливые ласки, ужас, отвращение, наслаждение, в которое ему всегда удавалось ее вовлечь. А потом этот дьявол во плоти, обладавший красноречием змия, приводил ей тысячу доводов в свое оправдание. В чистоте этой деревенской девочки Марция видела себя, свою собственную невинность. Такой она была до того, как сделалась рабыней и сообщницей князя тьмы.

Небольшая царапина на ноге, воспалившись, перевернула всю ее жизнь. Родители Марции встревожились. Был приглашен врач, прописавший примочки из мякоти белого хлеба с молоком, но дни шли, жар усиливался, нарыв и покраснение увеличивались. Собрали консилиум врачей и хирургов, пришедших к единодушному выводу: если девочка хочет жить, ногу придется ампутировать.

— Я хочу умереть своей смертью, — сказала тогда Марция, — а не той, которую навязывают мне эти гос-пода.

— Ты будешь жить своей жизнью, — раздался звучный и властный голос, заглушивший голоса других медиков.

Придворный лекарь Фортунато Сиртори ворвался в ее жизнь подобно разгневанному богу-мстителю. Он решительно разогнал кучку шарлатанов, едва не загубивших ее, и они разлетелись, как вспугнутая стая ворон.

— Ты будешь жить, и ампутация не понадобится, — объявил он.

Марция внезапно почувствовала себя полной сил и веры.

Через две недели ненаглядное дитя графского семейства совсем поправилось. Все это время придворный лекарь не отходил от постели Марции, неустанно ухаживал за ней. Он поил ее успокаивающими настоями и отварами, рассказывал о той солнечной жизни, что ждала ее за порогом спальни, превращенной в больничную палату.

И Марция без памяти влюбилась в своего спасителя, более того, она принесла себя в жертву на алтарь его мудрости, знаний, неотразимого обаяния, всех тех новых, смелых и нетрадиционных понятий, которые он предлагал наивному уму несовершеннолетней девочки.

Полностью порабощенная необыкновенной личностью Фортунато Сиртори, она вскоре стала женщиной в объятиях человека, в душе которого добро и зло причудливо переплетались. Она отдалась ему с радостью, с улыбкой, заливаемой слезами, еще не зная, что потворствует тайному пороку придворного лекаря, его неукротимому желанию соблазнять невинных девочек, не познавших первого кровотечения. Наивысшее наслаждение ему доставляли испытываемые ими страх и стыд.

— Я взял тебя постепенно, без лишней жестокости, — сказал он ей потом.

Впоследствии Фортунато Сиртори оправдывал свои действия, уверяя ее, что всегда выбирает незрелых девочек во избежание неприятных последствий для них самих: дескать, они не могут забеременеть.

Бедная девочка была уже не в силах порвать с ним и продолжала питать к нему безграничное обожание. Она всеми силами стремилась сохранить веру в свою великую иллюзию. Были и другие причины, в которых Марция не решалась признаться даже самой себе, но, как бы то ни было, она приняла правила, навязанные ей придворным лекарем. Согласно этим правилам, именно она должна была вовлекать очередную юную жертву в долгую и изощренную любовную игру, завершать которую предстояло ему. Он уверял, что эти несовершеннолетние, еще не созревшие девочки являются всего лишь посредницами. С их помощью он выражает свою любовь к ней. В этом была доля истины: Фортунато Сиртори любил самого себя, он любил жизнь, любил девочек, которых соблазнял, любил свою науку, но больше всего на свете он любил ее, Марцию.

Развратные действия, совершавшиеся, по уверению придворного лекаря, во имя добра, порождали в душе у Марции все более глубокое чувство вины. Проходило время, безнравственная купля-продажа, которую Фортунато вел с галантерейщицей Аньезе, продолжалась, а вера Марции надламывалась все сильнее.

И на этот раз, глядя на Саулину, Марция не испытала уже привычного блаженного забытья, которое всегда вызывали у нее пряные, волнующие ароматы курений. Вместо этого она ощутила смутную тошноту. Тонкий, любовно и тщательно сбалансированный механизм обольщения вышел из равновесия.

Нет, не было больше оправданий ни для нее, ни для ее развратителя. Столкнувшись с невинностью Саулины, Марция наконец изгнала своего злого демона.

Она понимала, что все еще является жертвой рокового обаяния этого человека, она отчаянно любила его, и не только за то, что он спас ей жизнь. Он разбудил в ней необузданную чувственность. Но она твердо решила, что больше не будет потакать его порочным прихотям.