Сперва я делал вид, что еду на Эверест скорее в качестве журналиста, чем альпиниста. Мол, я согласился на это задание, потому что коммерциализация Эвереста была интересной темой и гонорар был вполне вменяемым. Я объяснял Линде и всем остальным, кто выражал сомнения по поводу того, «потяну» ли я как альпинист в Гималаях, что не собираюсь подниматься слишком высоко.
– Возможно, поднимусь только чуть выше базового лагеря. Ну, чтобы понять, что такое большая высота, – уверял я.
Конечно же, это была полная фигня. Учитывая длительность путешествия и время, которое я затратил на подготовку к нему, я заработал бы намного больше денег, оставшись дома и работая над заказанными мне статьями.
Я ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ ВЗЯТЬСЯ ЗА ЭТО ЗАДАНИЕ, ПОТОМУ ЧТО МЕНЯ ВЛЕКЛА МИСТИЧЕСКАЯ СИЛА ЭВЕРЕСТА. ЕСЛИ ЧЕСТНО, Я ТАК СИЛЬНО ХОТЕЛ ПОДНЯТЬСЯ НА ГОРУ, КАК НИКОГДА В ЖИЗНИ НИЧЕГО НЕ ХОТЕЛ.
С той секунды, как я согласился поехать в Непал, моей целью стало подняться так высоко, насколько позволят мне мои весьма слабые ноги и легкие.
Когда Линда отвозила меня в аэропорт, она уже давно поняла, что я лгу, чтобы успокоить ее и всех остальных. Она прекрасно понимала, что я планирую, и это ее пугало.
– Если ты погибнешь, – говорила она со смешанным чувством отчаяния и злости, – не только ты один заплатишь эту цену. Мне ведь тоже придется расплачиваться всю оставшуюся жизнь, понимаешь? Неужели это для тебя ничего не значит?
– Перестань, я не погибну, – ответил ей я. – Не надо мелодрамы.
Глава 7. Первый лагерь
13 апреля 1996 года. 5944 метра
Есть люди, которых недосягаемое влечет больше, чем остальных. Их амбиции и фантазии перевешивают все сомнения, которые посещают большинство осторожных людей. Решимость и вера – вот их главное оружие. В лучшем случае таких людей считают эксцентриками, в худшем – сумасшедшими.
Эверест пленил многих таких людей. Опыт альпинизма у них или вовсе отсутствовал, или был чрезвычайно мал. Несомненно, ни один из них не имел достаточных навыков для того, чтобы восхождение на Эверест стало разумной и реальной целью. Всех их объединяли три общие черты: вера в себя, огромная решимость и выносливость.
Уолт Ансуорт «Эверест»
Я вырос с амбициями и решимостью, без которых мог бы стать гораздо более счастливым. Я много думал, и у меня появился отсутствующий взгляд мечтателя, потому что зачаровывали меня только далекие вершины, и именно к ним тянулся всей душой. Я не знал, чего можно достичь лишь одним упорством и ничем другим, но метил высоко, и каждая неудача только прибавляла мне решимости осуществить хотя бы одну, но, пожалуй, главную мечту моей жизни.
Эрл Денман «На Эверест в одиночку»
Весной 1996 года на склонах Эвереста точно не наблюдалось недостатка в мечтателях. Подготовка многих, кто собрался покорить его вершину, была такой же недостаточной и слабой, как моя, а то и еще слабее. Если бы мы трезво оценили собственные возможности и сопоставили их с теми сложнейшими задачами, которые ставит перед нами «крыша мира», то, возможно, поняли бы, что половина обитателей лагеря просто бредит. Но, с другой стороны, такое положение вещей было вполне предсказуемым. Эверест всегда, как магнит, притягивал к себе эксцентриков, жаждущих славы, безнадежных романтиков и других оторванных от реальности людей.
В марте 1947 года далеко не самый богатый, если не сказать бедный, канадский инженер Эрл Денман прибыл в Дарджилинг и объявил о своем намерении подняться на Эверест, несмотря на мизерный альпинистский опыт и отсутствие официального разрешения на посещение Тибета. Каким-то непонятным образом ему удалось уговорить двух шерпов его сопровождать. Этих шерпов звали Анг Дава и Тенцинг Норгей.
Тенцинг – тот самый шерп, который позднее совершит первое восхождение на Эверест вместе с Хиллари, – в 1933 году, в возрасте семнадцати лет, иммигрировал в Дарджилинг из Непала. Тенцинг надеялся наняться в экспедицию, отправляющуюся на вершину весной того же года. Ту экспедицию возглавлял известный британский альпинист Эрик Шиптон. Молодой шерп в тот раз не попал в состав экспедиции, а остался в Индии. Позже, в 1935 году, Шиптон нанял его в британскую экспедицию на Эверест.
К 1947 году, когда Тенцинг согласился идти с Денманом, он уже трижды побывал на великой горе. Позднее он признавался, что понимал, насколько безрассудными были планы Денмана, но он сам не был в силах побороть притяжение Эвереста:
«Это был абсолютно бессмысленный план. Во-первых, существовала большая вероятность, что мы просто не попадем в Тибет. Во-вторых, если даже и попадем, нас, скорее всего, поймают, и у всех нас – как у проводников, так и у Денмана – будут очень серьезные неприятности. В-третьих, я ни секунды не сомневался, что даже если мы дойдем до горы, то такой отряд, как наш, не сможет подняться на вершину. В-четвертых, эта попытка будет в высшей степени опасной. В-пятых, у Денмана не было денег ни для того, чтобы хорошо нам заплатить, ни для того, чтобы гарантировать выплату компенсации нашим иждивенцам в случае, если с нами что-нибудь случится. И так далее, и так далее. Любой человек в здравом уме сказал бы «нет». Но я не мог сказать «нет». Моя душа рвалась к горе, и притяжение Эвереста было сильнее, чем любая другая сила на Земле. Мы с Дава пару минут поговорили и приняли решение.
– Хорошо, – сказал я Денману. – Мы попробуем».
Пока маленькая экспедиция шла через Тибет к Эвересту, оба шерпа прониклись к канадцу любовью и уважением. Денман был неопытным, но шерпы, тем не менее, восхищались его смелостью и физической силой. Впрочем, Денман, к его чести в конце концов признал несостоятельность своих планов, когда они прибыли на склоны Эвереста и посмотрели в лицо реальности. На высоте 6700 метров они пережили ураган, Денман признал поражение, трое мужчин повернули назад и благополучно возвратились в Дарджилинг ровно через пять недель после того, как его покинули.
Меланхоличному идеалисту, англичанину Морису Уилсону повезло гораздо меньше, чем Денману. Уилсон совершил свою безрассудную попытку восхождения тринадцатью годами ранее. Как ни странно, но на это путешествие он осмелился потому, что хотел помочь всем своим братьям и сестрам на этой планете. Уилсон пришел к весьма странному заключению, что восхождение на Эверест станет лучшей рекламой его собственного убеждения – что бесчисленные болезни и недуги человечества можно излечить путем строгого поста и веры в Господа. Он решил прилететь в Тибет на маленьком аэроплане, который собирался жестко приземлить на склонах Эвереста, чтобы оттуда отправиться к вершине. Тот факт, что он абсолютно ничего не знал ни об альпинизме, ни о самолетах, он не считал серьезным препятствием для осуществления своего плана.
Уилсон купил биплан с матерчатыми крыльями, который в простонародье назывался «Цыганский мотылек», окрестил его «Изворотливый»
[10] и освоил азы управления самолетом. Затем он в течение пяти недель тренировался на низких склонах гор в Сноудонии
{30} и в английском округе Лейк-Дистрикт, чтобы изучить все, что, по его представлениям, необходимо знать об альпинизме. После этого, в мае 1933 года, он взлетел на своем крошечном биплане и через Каир, Тегеран и Индию направился к Эвересту.