Осенняя женщина - читать онлайн книгу. Автор: Анна Климова cтр.№ 64

Добрые (или недобрые) молодцы упорно двигались за ним по улице, не отставая ни на шаг и сверля его спину взглядами. Они просто шли за ним, дожидаясь, вероятно, того момента, когда он покинет людную улицу.

Пару раз Тимофей невзначай оглянулся и со снисходительной улыбкой обнаружил, что парням до крайности необходим темный закоулок для серьезного разговора. Оживленный и ярко освещенный проспект их очень удручал. Тимофей решил облегчить им задачу. Он прошел мимо входа на станцию метро к Дворцу профсоюзов. Позади Дворца имелась тихая и вполне культурная площадка, откуда были прекрасно видны и цирк, и какое-то военное учреждение с калиткой, охраняемой солдатиком, да и весь проспект как на ладони. Для непринужденного разговора — в самый раз, а вот для глупостей, на которые способны такие типы, не очень удобно.

Подойдя к парапету, отделявшему площадку от крутого склона, на котором росли каштаны, Тимофей остановился и стал ждать, с независимым видом сунув руки в карманы куртки. Молодчики очень скоро подошли. Два крепких парня в явно не дешевых плащах и с манерами людей, привыкших решать все проблемы. Как свои, так и чужие.

— Здорово, мля, — сказал один. — Ты Тимофей?

— Вообще-то я предпочитаю знакомиться с девушками, — ответил Тимофей, поворачиваясь к ним.

Два братана переглянулись и помрачнелй еще больше.

— Свинка, мля, что-то хрюкнула, или мне показалось? — спросил один у другого.

— По мне так пусть хрюкает. Если на всяких тандеров ^[21]размениваться, никакой жизни не хватит.

— Вообще-то за такие хохмы головы отрывают. Прям на месте, — продолжали они общаться друг с другом, словно Тимофея рядом не было.

— Алло, — пощелкал пальцами Тимофей. — Вообще-то я тут.

— Пойдешь с нами, — безапелляционно завил парень пониже и покрепче, перекатывая резинку во рту.

— С какой стати?

— Один человек, мля, хочет с тобой поговорить.

— Этот человек знает, что я не хочу с ним говорить.

— Это ты с ним сам разбирайся. Наше дело доставить тебя к нему. Усек, мля?

«Начинается. Новая бестолковая игра в разговоры, которую так обожает Старик», — с тоскливым раздражением подумал Тимофей.

— Ты можешь пойти с нами сам, а если упрешься рогами, мы тебе их обломаем, — приняв нагловато-угрожающую позу, с кривой ухмылкой продолжил один из парней, поминутно бросая по-волчьи настороженные взгляды по сторонам. — Уделаем так, что любо-дорого.

— Прямо тут можем отоварить.

— Мы таких кишкарей…

— Где он? — резко спросил Тимофей, пропустив мимо ушей разглагольствования братанов.

— Кто? — недоуменно уставился на него братан. Фантазия увела его от реальности.

— Не тормози, придурок. Старик где?

— Да ты…

Второй удержал первого, сделавшего угрожающий шаг к Тимофею.

— Тут недалеко кабачок есть один. «Печки-лавочки», — сообщил он уже более мирно. — Они там сегодня.

— Что ж, уговорили. Пошли.

Как любил говорить Старик, не умен тот, кто может совсем избавиться от врага и медлит с этим ^[22]. Он любит использовать чужие слова. Как и чужие руки.

* * *

В кафе было многолюдно. Основная масса — вездесущие студенты. Они кушали и болтали, придвинувшись друг к другу на минимальное расстояние. Иные, отвернувшись, говорили по сотовым.

Старика Тимофей увидел сразу. Он сидел за столиком у окна в компании мужчины и женщины. Знакомая троица неразлучных прохиндеев, вынужденных жить в одной маленькой стае. И ведь нет у них особой любви друг к другу, но работают все равно вместе. Если, конечно, это можно назвать работой. Только у Тимофея хватило однажды решимости выйти из этого прайда.

Старик приветливо взмахнул рукой, подзывая его.

Тимофей подошел ближе.

— А! Вот и наш дорогой Тимофей прибыл! — радостно воскликнул Старик, протягивая ему руку. — Хорош! Хорош! Выглядишь прекрасно. Правда, Ирочка? Твой Тимофей как никогда в форме.

— Он давно не мой, — поправила его молодая женщина за столиком.

— Здравствуй, Ира, — поздоровался Тимофей как можно более любезно.

Она держала в руках бокал и грациозно повернулась к Тимофею.

— Привет, бывший муж.

Наверное, именно за прямоту и эту томную грациозность хищницы он и полюбил ее когда-то. Ира могла подать себя, не прилагая к этому никаких усилий. Она просто такой была — грациозной и опасной кошкой, готовой выпустить коготки в любой момент. И момент этот никак нельзя было предугадать, как нельзя предугадать землетрясение. Только почувствовать. Она вызывала тревогу, схожую с той, которая бывает у людей перед ураганом.

Рядом сидел вездесущий Олежек, снимавшийся одно время для журналов мод, но бросивший карьеру из-за какой-то темной истории. В альянсе Старика он нашел для себя прекрасную нишу — открывать своей красой неописуемой самые стойкие женские сердца. Любил он это дело, хотя никогда не любил тех, чьи сердца покорял.

Руки Олежек не подал, уставившись на Тимофея своими нагловато-снисходительными голубыми глазками прожженного плейбоя, полагающего всех остальных мужиков лишь своей бледной тенью.

Вся хищная троица в сборе. Старик решил приготовить блюдо под названием «La rencontre des amis vieux» ^[23]. Старик обожал французский язык, души не чаял в итальянской кухне, со страстью молодого повесы, не способного остановиться на одном знакомстве, собирал высказывания великих людей и ловко умел прятать за сентиментальными мизансценами угрожающую фабулу собственных целей. Два братана, сопровождавшие Тимофея до самого кафе, — лишнее тому подтверждение.

— Ну что же ты стоишь? Садись! Сейчас поужинаем. Здесь, надо заметить, прекрасная кухня. Много всякой зелени, как любит наша Ирочка.

— Она, как коза, от листика салата никогда не откажется! — добавил Олежек и тут же получил несильный толчок Ирининым локтем.

Знакомые «семейные» подначивания. Раньше Тимофея забавляла их нарочитая враждебность друг к другу, за которой скрывалось нечто почти братское. Может, потому что Ира и Олег были очень похожи друг на друга. Оба красивы, честолюбивы, эгоистичны до мозга костей и всегда знали, чего желать от жизни. Было ли между ними что-то большее, Тимофей не знал, но усомнился бы, расскажи ему кто-нибудь об их бурном и продолжительном романе. Для этого они были слишком одинаковыми, как однополюсные стороны магнитов.

Старик заказывал блюда сам. Его тихая, но непреклонная воля походила на разудалый диктат русского помещика и касалась всего на свете. Особенно еды. Он был заранее уверен, что человек рядом с ним понятия не имеет, что с чем есть и чем запивать. Он вполне мог бы сыграть профессора Преображенского за столом: «Доктор Борменталь, умоляю вас, мгновенно съесть эту штучку, и если вы скажете, что это плохо, я ваш кровный враг на всю жизнь».