Забудь меня такой - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Кайдалова cтр.№ 13

Майя осталась в одиночестве и в полной прострации. Ни двум взрослым, ни ребенку, исчезнувшим за дверью, и в голову не пришло ни пригласить ее с собой, ни спросить ее разрешения. У нее забрали сына, только и всего! А сын этому и рад. Ну что ж… ну что ж…

Сквозь рыдания Майя вспоминала о том, как маленький Никита всерьез уверял ее в том, что во время салюта в небо взлетают не огни, а драгоценные камни, которые потом обязательно нужно отыскивать на земле. И как утром десятого мая они ехали на набережную Воробьевых гор, где предыдущим вечером палили ближайшие к ним пушки, и мальчик бросался к каждому кусту в надежде разглядеть под ним изумруды, рубины, бриллианты… А теперь она лишена того маленького, но неисчерпаемого клада, которым все эти годы был для нее сын. Лишена и надежды на личную жизнь по причине отсутствия квартиры. Лишена и самой квартиры. А все она, она, она!

* * *

– А я-то тут при чем? – искренне удивилась Глафира на следующий день. – Ты что, не хочешь, чтобы твой ребенок хорошо проводил время? Он и так ничего в жизни не видит, кроме школы и двора. И не увидел бы, если бы не я, – добавила она с нескрываемой гордостью.

– Ты не имеешь права его у меня забирать! – выкрикнула Майя.

До сих пор она по инерции говорила Глафире «вы», но в пылу ссоры было не до этикета.

– Да ты сама мне его отдала, – не тушуясь, парировала Глафира. – У тебя же вечно ни сил, ни времени – думаешь, он тебя такую любить будет только потому, что мать? Нет, погоди, еще лет пять – семь – и ты ему со своим «не могу – устала» уже вообще не будешь нужна. Мать какая должна быть? Спокойная, довольная жизнью и, понятное дело, с отцом. А теперь на себя посмотри!

Майя онемела от этих оскорблений и от того, что возразить ей было ровным счетом нечего. Глафира, видимо, сочла разговор оконченным с привычным ей счетом 1:0, но тут у Майи вырвалось:

– А где твои собственные дети? Почему они не с тобой, раз ты у нас такая образцово-показательная?

Глафира замерла на месте возле кухонного стола, мимо которого собиралась пройти. Она зачем-то взяла в руки чашку, оттерла пятнышко чая на внешней ее стороне, поставила на место.

– Они умерли, – сказала она, не глядя на Майю, – у меня все умерли – и муж, и дети. Все потеряла, что было. Еще вопросы есть?

– Ты все потеряла, – с горечью повторила Майя, – так не отнимай у меня мое! У меня же ничего теперь нет по твоей милости.

– Ах, несчастная! – злорадно всплеснула руками Глафира. – Ничего у нее нет – ни ребенка, ни мужа, ни квартиры, а все из-за одной зловредной старухи! А кто тебе мешал, чтобы все это у тебя было? Кто мешал такого вот Арсения к рукам прибрать? Ты же с ним раньше меня знакома была! Кто мешал такую работу найти, чтобы и денег хватало, и пахать не без продыха? Кто мешал устроить все так, чтобы и на ребенка силы оставались? Может быть, я?

Майя молчала.

– Я тебе только в одном подкузьмила, – продолжала бывшая старуха, – в том, что не померла. Ну, уж извини! Придется тебе другую смертницу искать. Или другую жизнь.

Майя медленно опустилась на стул, поставила локти на стол, уткнула лицо в поднятые ладони.

– Я из-за тебя из болячек не вылезаю, – глухо сказала она. – Голова разламывается без конца, уже не помню, когда спала без таблеток. У меня карта в поликлинике толще, чем «Война и мир».

– А ты как хотела? – невозмутимо откликнулась Глафира. – Что, не знала, что все болезни от нервов? Да ты еще немного со мной поживешь – и совсем скопытишься.

Майя не могла произнести ни слова. Она понимала, что бывшая старуха говорит правду, но не видела ни единого способа избежать предначертанной ей судьбы. У нее не было жилья, не было надежды на жилье, не было даже иллюзии в виде ипотечного кредита: одна знакомая финансистка популярно объяснила Майе, почему ей не светит расплатиться с банком вплоть до пенсии, и то при отказе от всех удовольствий дороже «Макдоналдса».

– Уехать бы тебе куда-нибудь, – по-медицински сухо констатировала Глафира, глядя на свою поверженную компаньонку. – А за Никиткой я тут присмотрю.

Майя издала не то смешок, не то всхлип: она и не сомневалась, что Глафира использует ее отъезд, чтобы окончательно отбить у нее ребенка. Но ею вдруг овладело то безразличие, которое бывает у тяжело больного человека – безразличие ко всему, кроме того, останется она в живых или нет.

Глафира на некоторое время вышла из кухни, а вернулась с бумагой и ручкой.

– Вот, – сказала она, написав на листке какой-то адрес и имя, – это одна моя старая знакомая. Лет сорок не виделись, наверное. Да не бойся, она на меня не похожа, вы с ней поладите.

– А ты уверена, что за эти сорок лет она не переехала? – спросила Майя, вытирая слезы и читая адрес. – У нее телефон вообще есть?

– Сорок лет назад не было, а сейчас, должно быть, есть, только я его не знаю. Но если она переехала, ты просто снимешь комнату у кого-нибудь другого. Там, понятное дело, многие сдают.

Майя продолжала скептически смотреть на адрес:

– Город-то не курортный, там при Союзе военная база была.

– Что у моря – все курорт, – резонно рассудила Глафира. – Да и дешевле небось, чем в Сочах каких-нибудь. А военная база там вряд ли осталась: Союза уже нет, ничего, что было, нет, значит, и базы нет.

Майя подняла голову: у Глафиры был прежний голос. Оплакивающий прошлое, несчастный старушечий голос. На какой-то момент в ней по привычке проснулось сострадание, но при виде холеной молодой женщины с холодным взглядом Майя стиснула зубы.

– Я подумаю, ехать мне туда или нет, – с достоинством ответила она, пряча адрес в карман.

– Подумай, – бросила Глафира, поворачиваясь к ней спиной. – Подумай и поезжай.

И Майя осознала, что и на сей раз она не посмеет ослушаться старуху.

– Вот отсюда берет истоки река, образовавшая Большой каньон, – сказал Карим.

– Просто не верится, что когда-то она была полноводной, – откликнулась Майя, переводя взгляд с упругого, но тонкого ручья на трехсотметровые утесы.

Она представила себе это гигантское ущелье, до предела заполненное бурлящей водой, и содрогнулась.

– Она и сейчас полноводная, – засмеялся Карим, – пересохнет она к осени; тогда по руслу можно будет просто гулять. А пока что…

Майя уже понимала, что ей предстоит отнюдь не прогулка и даже не поход, а настоящее приключение. И, продвигаясь за Каримом вперед, все больше и больше в этом убеждалась. Пока что их путь был осложнен лишь постоянной необходимостью удерживать равновесие, перебираясь с камня на камень, но впереди, по словам Карима, ждала теснина, где придется либо брести вброд по ледяной воде, либо карабкаться по отвесной стене каньона. Ни того ни другого Майя никогда не проделывала прежде.

– Скажите, – отважилась она на вопрос, – а если я почувствую, что мне не дойти до конца, будет ли какая-нибудь возможность свернуть, обогнуть этот каньон, что ли?