– Как вы изменились! – невольно вырвалось у Леси, которая тут же вспомнила портрет в доме Алекса.
Какой красавицей была мать Алекса в молодости! Леся каждый раз, когда ей доводилось видеть этот портрет, невольно замирала в восхищении перед ним. И вот теперь они видят перед собой ту легендарную красавицу и… Какое разочарование! Она совсем не похожа на себя с фотографии. Подумать только, что годы делают с людьми! Ни за что она не узнала бы в этой маленькой женщине ту писаную красавицу с портрета.
– Примите наши соболезнования, – обратилась к женщине Кира.
– Я? – казалось, растерялась та.
Она, в отличие от супруга, была невысокого роста, полненькая и очень уютная. В углах ее глаз собрались веселые морщинки. Видно было, что человек она простой и легкий в общении. Хотя сейчас она и выглядела несколько озадаченной.
– Вы же мать Алекса?
– О, нет!
– Но… – И Кира повернулась к Никодиму Владимировичу: – Как же так?
– А что? – грустно усмехнулся в ответ тот. – Алекс никогда не рассказывал вам про нашу семью?
– Нет. Как-то он сказал, что его отец и мать уже… гм, пожилые. Оба на пенсии. Он им помогает и даже предлагал поселиться всем вместе. Но родители отказались.
– Все верно. Сын действительно предлагал нам перебраться в «Чудный уголок». Но мы уже действительно пожилые… то есть старые люди. У нас сложился свой привычный нам двоим образ жизни. И мы испугались, что бесконечная смена претенденток на роль нашей невестки станет нас утомлять.
Все ясно! Старики знали о распутном образе жизни своего сына. В душе не одобряли его. И потворствовать ему не хотели. Поэтому и отнеслись так равнодушно к отселению Алекса в отдельный коттедж. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.
– И Алекс не настаивал?
– Не особенно. Думаю, он тоже понимал, что так будет лучше для всех нас.
– К тому же, – вмешалась Евгения, – мы с Алексом, что ни говори, так и не стали до конца близкими людьми. Конечно, он очень хорошо и приветливо принял меня. Но на ту близость, которая могла быть между матерью и сыном, рассчитывать в нашей ситуации было бы просто смешно. Я появилась в жизни Алекса слишком поздно.
И она кинула на мужа слегка виноватый взгляд.
– Ты ни в чем не виновата! – поспешил тот утешить жену и ласково похлопал ее по руке. – Абсолютно ни в чем. Ты все делала правильно.
– Я знаю. Но я так хотела стать мальчику настоящей матерью…
– Ты очень старалась. И я уверен, Алекс оценил твои старания.
Гармония, которая царила в этой паре, просто умиляла. Надо же, такие пожилые люди, а не стесняются проявлять на людях свою симпатию друг к другу.
– Но я должен вам объяснить, в чем тут дело, – повернулся к подругам Никодим Владимирович. – Понимаете, Евгения – не родная мать Алексу.
– Ах, вот как! – снова вырвалось у Леси, которая не переставала все это время ломать голову над тем, как это возможно, чтобы красавица в молодости с возрастом превратилась в ничем не примечательную женщину, да еще маленькую и полненькую?
– Я, если можно так выразиться, его мачеха, – пояснила Евгения. – Родная мать Алекса давно покинула их.
– Мы с Женей поженились, когда Алексу исполнилось двадцать три, – добавил Никодим Владимирович. – Не думаю, что для сына это стало таким уж шоком. Скорее всего он действительно воспринял это наше решение положительно. К этому времени он уже вел совершенно самостоятельный образ жизни. Снимал квартиру. И копил деньги на собственный дом.
Теперь подругам все стало ясно. Значит, отец Алекса женился на другой женщине. Но где же в таком случае его родная мать? Они спросили об этом.
– Увы, – развел руками Никодим Владимирович. – Она пропала.
– Как пропала?
– Вот просто взяла и пропала. Однажды я вернулся домой со службы и нашел на столе записку. Жена писала, что ребенок находится в детском саду. Она договорилась, что сегодня Алекса можно будет забрать попозже. И что сделать это буду должен я сам, так как она от меня уходит к другому мужчине.
– Потрясающе!
– Да уж, – печально усмехнулся он. – Я и сам был потрясен не меньше. Мне казалось, что мы живем вполне счастливо. Но у моей жены… прости, дорогая, у моей бывшей жены было по этому поводу совсем другое мнение.
– И к кому же она ушла от вас?
Никодим Владимирович вновь развел руками:
– Я этого не знал прежде и так и не узнал никогда.
– И вы не искали свою жену?
– Почему же? Конечно, искал. У нас ведь был общий ребенок! Алексу тогда не исполнилось еще и трех лет. И у меня в голове не укладывалось, как можно было спокойно уйти и оставить такого кроху?
– И ваша жена больше никогда не появилась?
– Никогда.
– И с Алексом она тоже не искала встреч?
– Насколько мне известно, нет.
– Значит, вы вырастили Алекса сами? Один?
Мужчина кивнул головой:
– Не скажу, что это было просто. Но мы с сыном всегда отлично ладили. Моя жена никогда не была идеальной матерью. Сын и прежде со всеми своими детскими проблемами бежал ко мне, а не к своей маме. Так что нам с ним было не привыкать. Хотя, я думаю, ему не хватало матери. Точно так же, как мне все эти годы не хватало жены.
Кира подсчитала. Когда мать Алекса сбежала от мужа и маленького сынишки, Алексу было всего два года с небольшим. Отец его женился, когда парню исполнилось двадцать три. Выходит, двадцать один год они прожили вдвоем! Хотя, может быть, им помогали бабушки?
– Бабушек у нас не было. Мать моей блудной супруги вообще скончалась еще до рождения Алекса и даже до нашего с моей бывшей супругой знакомства. А моя мама… Она жила с моим старшим братом в Магадане. А это было слишком далеко, чтобы она могла часто навещать нас с Алексом.
Подруги посмотрели на этого седоволосого пожилого человека с уважением. Вот это выдержка! Двадцать один год провести в одиночестве, посвятив всего себя воспитанию сына. Наверное, Никодиму Владимировичу было очень не просто отказывать себе в элементарных удовольствиях. Ведь он был мужчиной, и мужчиной еще не старым. Однако ради сына он так и не обзавелся второй женой. Наверное, не хотел, чтобы мачеха стала обижать малыша и ссорить их друг с другом.
– Нет, дело даже не в этом, – произнес Никодим Владимирович и тут же поправился: – Не столько в этом. Просто до Жени я не встретил женщины, с которой бы захотел связать свою жизнь. Каждая претендентка казалась мне ветреной кокеткой, каждую я подозревал в желании обидеть Алекса. А мальчик и так перенес травму. Еще одного предательства, пусть и приемной, но все же матери, он бы не выдержал.
– И вы не хотели рисковать?
– Да. Хотя теперь я думаю, что поступил неправильно.