Райская птичка - читать онлайн книгу. Автор: Трейси Гузман cтр.№ 76

– И зачем, позвольте поинтересоваться, вам понадобилась Элис Кесслер?

Финч со Стивеном вскочили на ноги. Высокий рыжеволосый мужчина стоял на углу дома, опираясь на охотничье ружье. Он двинулся к ним неровным, колченогим, как сказал бы отец Финча, шагом, размахивая рукой с ружьем. Одновременно с этим открылась дверь, и женщина, с которой они разговаривали, протянула стакан воды.

– Это мистер Финей Лепин, – сказала она. – Если у вас вопросы по поводу мисс Натали или мисс Элис, лучше задавайте их ему. – Она протянула стакан Финчу, который стоял на ступеньках как вкопанный, впервые оказавшись так близко к настоящему ружью. «Как раз тот случай, когда искусство вести беседу выходит на первый план», – подумал он, заставляя себя сосредоточиться, хотя в голове был туман.

– Да, – начал он, – мистер Лепин…

Прежде чем он успел продолжить, Стивен соскочил с крыльца, почти так же, как перед ним это делал Фрэнки, и протянул руку.

– Финей? Какое интересное имя. Библейское? Или из мифологии?

Мужчина улыбнулся Стивену, но продолжал крепко сжимать ружье.

– Кажется, меня назвали в честь Ф. Т. Барнума ^[55], но моя мать своеобразно относилась к написанию слов. А вы?

– Джеймсон. Стивен Джеймсон. Ах, а это профессор Деннис Финч. Возможно, вы слышали о нем? Сам он не говорит – скромный парень, как оказалось, – но его очень уважают в мире искусства. Писатель, искусствовед, преподаватель, все в таком духе. Не удивлюсь, если в один прекрасный день он появится на телевидении.

Стивен с надеждой глянул на Финча, а тот съежился, жалея, что не может провалиться сквозь землю.

– Правда? Простите, что не улавливаю связи, но какое отношение все это имеет к Кесслерам?

– Мы, конечно, приехали из‑за картин, – сказал Стивен. – Не будем ходить вокруг да около. Уже поздно. Мы все замерзли, а дело можно решить в два счета. Как мне видится, у вас приличные шансы заработать неприлично большую сумму денег, но если смотреть шире – высокое искусство нельзя присваивать. То есть можно, конечно. Состоятельные люди постоянно этим занимаются. Но это эгоистично, вы не находите? По большому счету, поделиться ими с миром – ваш моральный долг.

Финч приложил ладонь ко лбу, теперь уже чувствуя себя не на шутку плохо, и медленно осел на крыльцо. Его ждала смерть от пули незнакомца с необычным именем, и судя по виду, стрелок хорошо знал свое дело.

– Забирайте-ка его в дом, – сказал Финей.

Стивен подхватил профессора под мышки и поднял на ноги. Женщина, Сейси, придержала дверь и указала на диван в гостиной.

– Усадите его туда. Кто же пьет холодную воду, когда болеет? Ему бы чайку.

Финч начал возражать, но обнаружил, что ноги его не слушаются. Раз так, пусть его ведет Стивен. Он умудрился усложнить им жизнь настолько, насколько это вообще возможно. «Я умываю руки», – подумал Финч, устав быть голосом разума. Пускай теперь отвечают другие. Он откинулся на удобные подушки дивана, воспротивившись, когда Стивен попытался снять с него туфли. Он не станет показывать носки чужим людям. И вообще, в носках ли он? Финч так замерз, что не чувствовал ног ниже колена и не помнил, что надевал в гостиничном номере. Он знал только, что в голове у него били барабаны и в такт им выстукивали зубы.

Сейси принесла горячего чаю и налила ему чашку, заботливо подвинув ее достаточно близко к краю стола, чтобы Финч мог дотянуться, не отрывая спины от подушек. Когда он поднес чашку ко рту, над ней стояло облако с ароматом корицы, гвоздики, чая и апельсина. Финч закрыл глаза и глубоко вдохнул:

– Русский чай? Сто лет не пил. Жена заваривала его, когда у меня была опасность потерять голос. Слишком много лекций, оправдывался я. Слишком красноречивый лектор, возражала она.

Сейси кивнула с довольной улыбкой.

Финч сделал большой глоток. Это был эликсир, согревающий горло, остужающий голову, растапливающий конечности.

– Спасибо. Я прошу прощения. Очень…

– Неловко получилось, – вставил Стивен.

Запасы энергии у Финча были ограничены, и он предпочел не тратить лишнего, чтобы выразить, как его раздражает Стивен.

– Можно, наверное, и так сказать. Мисс… простите, я не знаю вашего имени.

– Зовите меня Сейси.

– Сейси. Мистер Лепин. Я благодарен вам за гостеприимство, тем более что мы свалились вам на голову в такой поздний час без всякого предупреждения, и я, похоже, функционирую не на полную мощность. Хочу уверить вас, что мы не намерены докучать вам или причинять какие-либо неприятности. Я так понимаю, Элис Кесслер здесь нет?

Финей кивнул.

– А вы, наверное, друзья Кесслеров?

Поскольку племянник Финея явно чувствовал себя здесь как дома и Сейси вызывала Финея в качестве подкрепления, Финч пришел к выводу, что тот состоит или состоял в отношениях с одной из сестер. Судя по тому, как неохотно Финей делился информацией, Финч подозревал, что он расскажет им далеко не все, что знает.

– Ни я, ни мистер Джеймсон лично не знакомы с Натали и Элис Кесслер.

Финч похлопал себя по карманам пальто, достал из одного из них длинный конверт и протянул его Сейси, а та, в свою очередь, передала Финею. Тот открыл его и вытащил сделанные Стивеном фотографии главной панели триптиха и рисунка из дома Эделлов.

– Не знаю, слышал ли кто-нибудь из вас о художнике Томасе Байбере. Мой коллега мистер Джеймсон щедро преувеличивает мои заслуги. На самом деле известны и уважаемы работы мистера Байбера. Набросок, который вы видите на фото, одна из его ранних работ. Он висит в доме Кесслеров в Коннектикуте, где родились обе девушки.

Финч заметил вспышку любопытства.

– В семисотом по Стоунхоуп-вэй? – спросил Финей. – В Вудридже?

Его тон изменился.

– Вам знаком этот дом?

– Я знаю, что Натали и Элис там выросли.

– Да. А потом довольно внезапно исчезли из этого самого дома, когда обеим было чуть больше двадцати. Никто не мог их найти.

Финей смотрел на снимок панели триптиха.

– Это подразумевает, что их кто-то искал, – проговорил он.

Финч кивнул.

– Этот человек, – сказал Финей. Он не спрашивал.

Финч знал Томаса, а не Кесслеров, поэтому его защитные инстинкты были закалены. А шок, который он сам испытал при первом взгляде на картину, рассеялся от последующих многократных просмотров. Тем не менее Финчу не составило труда вспомнить ту первую реакцию: мгновенное понимание, что между этими тремя людьми случилось что-то, чего не должно было случиться. Всякому, кто смотрел на картину, становилось не по себе, как будто Томаса соединяла с Натали и Элис колючая проволока, пронзавшая сердца всех троих. Помимо физической дистанции между сестрами, создавалось ощущение, что Натали и Элис даже не осознают присутствия друг друга, как будто каждая из девушек находилась с Томасом наедине.