За пеленой надежды - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Вуд cтр.№ 112

— Я бы повторила все до последней мелочи, — спокойно ответила Мики, и Рут почувствовала укол зависти.

Сондра подошла к боковому проходу.

— Смотрите, — сказала она, поднимая свою закованную в шине руку. — Это что-то новое. — Вдоль стены на уровне каждого яруса выстроились фотографии выпускников колледжа Кастильо. — Спорю, что среди них наши лица тоже можно найти, — сказала она и начала медленно спускаться вниз, разглядывая каждую фотографию.

Рут и Мики молчали некоторое время. И тут Рут заговорила:

— Помните речь декана Хоскинса на открытии учебного года? После которой нам хотелось ринуться лечить весь мир? — Она с горечью рассмеялась, и ее смех отдался эхом в большой аудитории. — На прошлой неделе я в больнице навестила пациентку. Та по телевизору смотрела передачу, в которой соперничавшим командам задавались вопросы. Один из вопросов был такой: «Вы можете назвать четырех богов, упомянутых в клятве Гиппократа?» Никто не смог ответить. Моя пациентка подняла на меня глаза и сказала: «Доктор, вы ведь знаете ответ, правда?» Мики, ты не поверишь! Я не смогла вспомнить!

Мики чуть нахмурилась:

— Наверно, Аполлон — один из них?

Рут посмотрела вниз на кафедру и представила, что за ней стоит декан Хоскинс. Приятное воспоминание, которое не забудется. От него у нее под ложечкой ослабевало напряжение.

— Вот это были деньки, правда? Помните номер, который отколол Манделл в конце нашей стажировки по программе «Студент в роли врача?»

— Что за номер? — Мики настороженно взглянула на Рут, которая шла по проходу и изучала фотографии выпускников.

— Только не говори, что ты не помнишь! — голос Рут прозвучал слишком громко и долетел до самого купола амфитеатра. — Тест с офтальмоскопом? Мики, ты должна помнить. Ведь ты так нервничала, и у тебя рука тряслась столь сильно, что ты чуть не выколола пациенту глаз!

Мики покачала головой. Она хорошо помнила те дни, но предпочитала не говорить о них. То были дни, когда лицо причиняло ей одни несчастья и контакт с пациентом, какой требовался при использовании офтальмоскопа, приводил ее в ужас. И с каким сарказмом Манделл предложил ей выбрать такую прическу, которая не мешала бы работе!

Рут продолжала рассказывать громким голосом, словно желая заглушить остальные звуки:

— Он собрал нас всех вокруг койки того старика и сообщил, что у больного отек и воспаление соска зрительного нерва. Каждой из нас при помощи офтальмоскопа надо было обследовать его правый глаз. Я помню все так хорошо, потому что была последней, а все, кто смотрел до меня, заявили, что четко видели отек и воспаление на дне глазного яблока. Но когда подошла моя очередь, я смотрела и смотрела, но ничего не увидела! Я помню, какой страх и ужас охватили меня. Я не имела права провалить курс «Студент в роли врача», ибо это отбросило бы меня на последнее место по успеваемости. Поэтому я встала и заявила, как и все, что видела отек и воспаление. Вот тогда Манделл устроил нам всем разнос. Оказалось, что мы обследовали стеклянный глаз!

Мики пристально смотрела на Рут. Знакомые симптомы возбуждения становились все отчетливее — невольное подергивание головы, рубленые слова, дрожащие руки, — и Мики охватила тревога. Возраставшее напряжение стало почти осязаемо, словно оно было живым существом. Для Рут оно таким и было — комок гнева и смятения разрастался внутри нее с каждой минутой.

— Прекрасные деньки, — сказала Рут. — Лучшие дни. Простые, никаких забот. Заботиться приходилось лишь об оценках. И время летело быстро. Помню, как я впервые сидела здесь, слушала речь декана Хоскинса и подумала: «Боже, еще четыре года!» Но сейчас кажется, что я глазом не успела моргнуть, как пролетели эти годы. Куда они подевались? — Она полными недоумения глазами посмотрела на Мики. — Куда они подевались?

— Эй! — с третьего яруса донесся голос Сондры. — Вот мы где!

Сондра резко повернулась, посмотрела на подруг и в то же время инстинктивно вскинула скованную шиной руку, чтобы указать на фотографии. Она потеряла равновесие, попятилась назад и упала на ступени.

Мики сорвалась с места и побежала, Рут тут же последовала за ней. Когда они оказались на том месте, где была Сондра, та с трудом поднималась на колени, проклинала собственную глупость и морщилась от боли.

Мики с Рут помогли ей сесть на место в конце ряда.

— Иногда я забываюсь, — сказала Сондра. Ее лицо исказилось от боли. — Я забываю о своих руках и думаю, что они целы. Я с детства никогда не падала с лестницы!

Мики опустилась на колени, чтобы осмотреть руки Сондры, Рут осталась на месте и смотрела на подруг непроницаемым взглядом.

— Где болит? — спросила Мики.

— Ой! Здесь. Шина врезалась мне в кожу.

Мики хотела подвигать рукой Сондры, но та вскрикнула от боли.

— Наверно, падая, ты ударила руку о сиденье. Рука согнулась и сместилась.

Сондра снова вскрикнула и, к удивлению Рут, тут же рассмеялась:

— Надо же было дождаться последнего дня, чтобы отколоть такой номер! Снимем шину, Мики. Мне страшно больно.

— Хорошо. Все равно ее сегодня надо снимать.

Пока Мики осторожно высвобождала руку Сондры из железного заточения и осматривала то место, где шина врезалась в нежную кожу и где расплывался синяк, Рут продолжала неподвижно стоять позади них, ее тело одеревенело, губы сжались в тонкую линию.

Сондре стало хорошо от прикосновения к обнаженной коже прохладного воздуха, все тело охватило ощущение легкости.

— Ну как? — спросила Мики.

— Такое ощущение, будто меня выпустили из одиночного заключения. Из-за этих штук я стала бояться замкнутого пространства!

Мики смотрела на тонкую руку, безжизненно лежавшую на коленях Сондры, ладони смотрели вверх, пальцы изящно согнуты. Красивая рука, несмотря на тонкие линии шрамов и бледные кружочки пересаженной кожи. Эту руку Мики знала, как свою собственную, она ее восстановила, снова сделала приятной для глаза. Эта операция венчала не только труд пяти месяцев, но и восемнадцать лет изучения медицины. Мики вдруг почувствовала большое удовлетворение достигнутым. Вот ради чего она жила. Ах, если бы…

— Что ты чувствуешь? — спросила она. — Не хочешь подвигать ею?

Сондра взглянула на неподвижную руку, руку, которую некоторые врачи хотели ампутировать, и почувствовала, что ее охватывает неизведанный, новый страх. Она все семь месяцев знала, что этот момент должен наступить. Но когда он наступил, ее обуял непонятный страх.

— Можешь пошевелить пальцами? — ласково спросила Мики.

— Не знаю. Я так давно не шевелила пальцами, что не знаю, помню ли, как это делается. — Сондра боязливо рассмеялась.

— Что с тобой, черт подери! — вдруг закричала Рут.

Сондра и Мики испугались и подняли головы. Лицо Рут страшно побледнело, глаза широко раскрылись и потемнели. Руки она чопорно держала по швам, два кулачка подрагивали.