Начало русской истории. С древних времен до княжения Олега - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Цветков cтр.№ 27

Совсем уходить из Фракии они, однако, не думали. Тогда византийский флот вошел в Дунай и отрезал славянам и булгарам путь домой, на другой берег. Это вынудило хана и славянских вождей пойти на переговоры. Им было позволено беспрепятственно переправиться через Дунай. Но одновременно Юстиниан натравил на орду Забергана другое булгарское племя – утигуров, союзников Византии.

И все же успехи византийцев на Балканах носили временный характер. Во второй половине VI в. баланс сил в Подунавье и Северном Причерноморье, основанный на византийско-антском союзе и натравливании друг на друга кочевников, входивших некогда в состав Гуннской империи, был нарушен приходом новых завоевателей. Центральная Азия, словно необъятная утроба, продолжала исторгать из себя кочевые орды. На сей раз это были авары.

Их происхождение до сих пор остается загадкой. По известию Феофилакта Симокатты (который, в свою очередь, цитирует письмо тюркского кагана Дяньгу к византийскому императору Маврикию от 598 г.), с названием этого народа произошла довольно забавная путаница. Дело в том, что настоящие авары (а-ба, по китайским источникам) были сильной тюркской ордой, установившей в конце V – начале VI в. свое господство на Северном Кавказе. Но ничего общего с «аварами», появившимися в Европе, они якобы не имели. Эти последние состояли из сарматских племен уаров и хионитов (или, по-другому, эфталитов), живших по крайней мере с IV в. на территории нынешнего Северного Казахстана. Угроза порабощения со стороны могущественного Тюркского каганата, неудержимо распространявшегося тогда во всех направлениях, заставила уаров и хионитов переправиться через Волгу. Первыми, кого они встретили на другом берегу, были барсельты, оногуры и савиры, ранее бежавшие за Волгу под натиском «настоящих» аваров. Увидев пришельцев, эти племена будто бы приняли их за своих давних врагов и «почтили их блестящими дарами, рассчитывая тем самым обеспечить себе безопасность»; а уары и хиониты, сообразив, «сколь благоприятно складываются для них обстоятельства… воспользовались ошибкой тех, которые прислали к ним посольства, и сами стали называть себя аварами», чему способствовало созвучие имен «авары» и «уары».

Аварский воин

Несмотря на то что современные ученые больше не придают сообщению Феофилакта Симокатты большой ценности, полагая, что авары Подунавья все-таки были не самозванцами, а частью настоящей аварской орды, происхождение и этническая принадлежность этого народа до конца не установлены. Как свидетельствуют археологические изыскания, в аварских захоронениях на территории современной Венгрии в массе своей покоятся европеоиды, однако небольшая прослойка, судя по всему – господствующая, имеет ярко выраженные монголоидный и так называемый туранский (среднеазиатский) типы строения черепа. С учетом этих данных представляется наиболее вероятным, что аварское племенное объединение сложилось из правящей верхушки – монголоидных аваров и подчиненных им иранцев, возможно, при участии каких-то тюркоязычных групп ^[59].

Предводитель аваров Баян принял титул кагана. Первое время под его началом было не более 20 000 всадников, но затем аварская орда пополнилась воинами из покоренных народов. Авары были превосходные наездники, и именно им европейская кавалерия обязана важным нововведением – железными стременами. Приобретя благодаря им большую устойчивость в седле, аварские всадники стали использовать тяжелые копья и сабли (пока еще слабо изогнутые), более подходящие для рукопашного конного боя; железные и кожаные панцири покрывали грудь всадника и лошади. Эти усовершенствования придали аварской коннице значительную силу удара и устойчивость в ближнем бою. Кроме того, в военном деле авары широко пользовались искусством подчиненных народов: пленные византийцы изготовляли для них осадные машины, речные суда строили им славяне, морские – лангобарды.

На первых порах закрепиться в Северном Причерноморье, опираясь только на собственные силы, представлялось аварам затруднительным, поэтому в 558 г. они направили посольство в Константинополь с предложением дружбы и союза. Жителей столицы особенно поразили волнистые, заплетенные в косы волосы аварских послов, и константинопольские щеголи немедленно ввели в моду эту прическу под названием «гуннской». Посланцы кагана стращали императора своей силой: «К тебе приходит самый великий и сильный из народов. Племя аварское неодолимо, оно способно отразить и истребить противников. И поэтому тебе полезно будет принять аваров в союзники и приобрести себе в них отличных защитников».

Аварский воин с пленником

Византия предполагала использовать аваров для борьбы с другими варварами. Императорские дипломаты рассуждали так: «Победят ли авары или будут побеждены, и в том и в другом случае выгода будет на стороне римлян». Между империей и каганом был заключен союз на условиях предоставления аварам земель для поселения и выплаты им некоторой денежной суммы из императорской казны. Но Баян отнюдь не собирался быть послушным орудием в руках императора. Он рвался в паннонские степи, столь привлекательные для кочевников. Однако путь туда прикрывал заслон из антских племен, предусмотрительно выставленный византийской дипломатией (восточнославянские памятники этого времени сосредоточены главным образом в Восточном Прикарпатье и на нижнем Дунае).

И вот, усилив свою орду булгарскими племенами кутригуров и утигуров, авары напали на антов. Военное счастье было на стороне кагана. Анты вынуждены были вступить в переговоры с Баяном. Посольство возглавил некий Мезамер (Межемир?), очевидно, влиятельный антский вождь. Анты хотели договориться о выкупе своих сородичей, захваченных аварами в плен. Но Мезамер предстал перед каганом отнюдь не в роли просителя. По словам византийского историка Менандра, он вел себя высокомерно и даже «нагло». Менандр объясняет причину такого поведения антского посла тем, что он был «пустослов и хвастун», но, вероятно, дело было не только в свойствах характера Мезамера. Скорее всего, анты не были побеждены окончательно, и Мезамер стремился, чтобы авары почувствовали их силу. За свою гордость он поплатился жизнью. Один знатный булгарин, по-видимому хорошо осведомленный о высоком положении Мезамера среди антов, предложил кагану убить его, с тем чтобы затем «безбоязненно напасть на вражескую землю». Баян последовал этому совету, и действительно смерть Мезамера дезорганизовала сопротивление антов. Авары, говорит Менандр, «пуще прежнего стали разорять землю антов, не переставая грабить ее и порабощать жителей».