Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Цветков cтр.№ 86

Поход Андрея Юрьевича Боголюбского в Волжскую Булгарию; бегство остатков булгарского войска после сражения. Миниатюра из Радзивилловской летописи. XVI в.

Новым праздникам Андрей посвятил два великолепных белокаменных храма: один – Спасский, возведенный на княжьем дворе Андрея во Владимире и ставший культовым центром иконы «победного Спаса», другой – Покровский, построенный у излучины Нерли, примерно в километре от Боголюбова, – возможно, на том месте, где князь высадился на берег после возвращения из похода на булгар. В своем нынешнем виде церковь Покрова воспринимается как рукотворная часть сельского пейзажа, – скромная, но необыкновенно изящная. Однако при жизни Андрея она производила совершенно иное впечатление. Ее строительство было масштабным для своего времени архитектурным проектом, заметно изменившим природный ландшафт. Археологические исследования последних лет показали, что церковь стоит на искусственной насыпи, некогда облицованной известняком для того, чтобы она могла противостоять натиску половодья; кроме того, выяснилось, что изначально строение занимало гораздо большую площадь, чем теперь, благодаря галерее, охватывавшей здание церкви с трех сторон. То, что сегодня выглядит небольшой сельской церковкой, на самом деле было монументальной постройкой, которая вслед за Успенским собором и церковью Положения риз на Золотых воротах предметно культивировала идею Богородичного покровительства. «Сиа церкви аще не глаголы, но вещьми прославляаше Пречистую Богородицу», – сказано о храмах Андрея в поздней редакции «Слов на Покров».

Цикл церковно-литературных памятников, созданных при дворе владимирского князя в первой половине 60-х гг. XI В., настойчиво проводил еще одну, уже чисто политическую мысль – о равенстве Андрея с византийским императором. Разные редакции «Сказания о победе над волжскими булгарами», «Слова Андрея Боголюбского», «Слов на Покров», Жития святого Леонтия Ростовского называют Андрееву волость «державой» и «царствием», а самого князя – «благочестивым царем», иногда в сочетании с генеалогическим уточнением, что он приходится внуком Владимира Мономаха, «царя и князя всея Руси». Цель этой узурпации царского титула, который в действительности Боголюбскому никогда не принадлежал, состояла в том, чтобы обосновать церковно-политическую независимость Андреевой волости от Киева и безусловное право владимирского князя распоряжаться судьбами ростовской епископии и владимирской митрополии. Ведь согласно взглядам византийских канонистов, василевс («царь») «есть мерило в отношении к церковной иерархии, законодатель для жизни и поведения священников, его ведению подлежат споры епископов и клириков и право замещения вакантных кафедр. Епископов он может делать митрополитами, а епископские кафедры – митрополичьими кафедрами» (охридский архиепископ Димитрий Хоматин, XIII в.).

Поэтому не случайно в это же самое время рядом с Боголюбским наконец появляется кандидат во владимирские митрополиты – некий Феодор. Как можно догадываться по дальнейшим известиям, после изгнания Леона Андрей «нарек» Феодора епископом Ростовским и Суздальским, тем самым передав ему право управления епархией еще до хиротонии (поставления в епископы). Летописи приводят крайне сбивчивые сведения об этом человеке. Под вопросом находится даже его этническая принадлежность. Грамота патриарха Луки Хризоверга к Андрею Боголюбскому (в составе Никоновской летописи) именует Феодора «сестричем» (племянником по сестре) черниговского епископа-грека Мануила, одного из главных противников Клима Смолятича, и, стало быть, считает его выходцем из Византии. Но далее летописец вдруг в корне переиначивает родословную Феодора, делая его «сестричем» киевского боярина Петра Бориславича, которого мы видели прежде послом великого князя Изяслава Мстиславича к Владимирку Галицкому (см. с. 285). Не лучше обстоит дело и с социальным статусом Феодора. Несомненно только то, что он принадлежал к духовному сословию. Но был ли он монахом или священником, не вполне ясно. По известию Никоновской летописи, Феодор принял иноческий постриг в Киево-Печерской обители. Между тем Типографская летопись сообщает любопытную деталь – прозвище Феодора: «белый клобучок». Это явное указание на его происхождение из среды женатого («белого») духовенства, так как, по тогдашнему обычаю, белый клобук (епископский головной убор) носили те епископы, которые не были монахами⁵⁷⁸, тогда как монашествующие архиереи покрывали головы черным клобуком. По сравнению с данными Никоновской летописи, свидетельство Типографской летописи кажется более убедительным, потому что летописец вряд ли стал бы выдумывать для Феодора несуществовавшее прозвище. Что же касается того, откуда он был родом, то здесь логичнее отдать приоритет сообщению грамоты патриарха Луки о греческом происхождении Феодора, ибо трудно представить, чтобы после недавнего скандала с назначением Клима Смолятича Андрей снова бы попытался выдвинуть митрополита из русских, заведомо зная, что его креатура не встретит поддержки в Константинополе.

II

Итак, в 1164 г. Андрей успешно завершил подготовительную часть своей церковно-политической программы. Ростово-Суздальская волость была наделена всеми формальными признаками государственного и духовного суверенитета: теперь она представляла собой самостоятельную «державу» со своим «царем», «обновленной» столицей – Владимиром, пышным кафедральным собором, собственными священными реликвиями и государственными праздниками. Оставалось лишь узаконить церковную независимость Залесского «царства» от Киевской митрополии.

В 1165 или 1166 г. Андрей направил в Константинополь своего посла Якова Станиславина, снабдив его двумя грамотами, адресованными патриарху Луке Хризовергу. В первой из них Боголюбский испрашивал патриаршего разрешения на учреждение во Владимире особой митрополии во главе с Феодором; во втором послании он излагал основания, по которым епископ Леон был «извергнут» из сана ростовского владыки. Необходимость прибегнуть в этом вопросе к патриаршему суду объяснялась тем, что поместный церковный собор, созванный около 1165 г. киевским митрополитом Иоанном IV, снял с Леона обвинения в ереси, чем, по существу, восстановил его на ростовской кафедре.

Ответ патриарха на оба послания⁵⁷⁹ был неблагоприятным для Андрея. Похвалив владимирского князя за усердное храмоздательство и заботу о церкви, Лука Хризоверг тем не менее решительно отверг его ходатайство об учреждении во Владимире митрополии: «А еже отъяти таковый град от правды и истинны [из-под юрисдикции] епископьи Ростовскиа и быти ему митропольею, – не мощно есть [то есть нельзя, невозможно]». Мотивируя свой отказ, патриарх ссылался на «священные и божественные правила», которые будто бы запрещают учреждать новые митрополии на старых канонических территориях. Город Владимир, напоминал Лука, «не убо ново зашел есть и ныне приложен [присоединен] к твоему княжению», но издревле принадлежит «тое же земли и области Ростовскиа и Суздальскиа, в ней же прадеди твои и отец твои был, и ты сам обладаеши ею ныне»; Ростово-Суздальская епархия, в свою очередь, издавна входит в состав Киевской митрополии, и киевский митрополит, поставляемый патриархом, «избирает и ставит под ним сущих епископов». В заключение по этому вопросу византийский первоиерарх писал, что сам он не дерзает покушаться на «священные и божественные правила святых апостол и святых отец, коя же митропольи и епископьи цело, и непоколебимо и нерушимо… держати повелели» и другим не советует делать этого под угрозой церковного отлучения.