Лиля Брик. Любимая женщина Владимира Маяковского - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Дядичев cтр.№ 55

В итоге примечания к однотомнику, подготовленные «протаскивающей контрреволюционные высказывания» Л. К. Чуковской, «пришлось», естественно, убрать. Возможно, как-то «был уточнен» и «выбор стихов» (хотя и поездку Л. Чуковской к Брикам легко можно при желании трактовать как доказательство того, что состав сборника определялся Лилей Юрьевной). Тут же – вступительная статья О. М. Брика, иллюстрации. В том числе несколько шутливых рисунков зверюшек В. Маяковского, взятых из его записок к Лиле Брик. Так что уже вполне «законно» «редактором текста» стала также Л. Ю. Брик. Остальное главный редактор Лендетиздата Г. И. Мишкевич сделал «как надо». Ну а к 1938 году Л. К. Чуковскую, у которой еще в августе 1937 года был арестован муж и которая фактически находилась на полулегальном положении, можно было уже и не принимать во внимание. Начинающий же критик М. П. Левин был неизлечимо болен (он умер в 1940 году в санатории Крыма).

Как рассказывала мне Лидия Корнеевна Чуковская, еще одной «претензией» главного редактора к ней как к составителю сборника был упрек в «излишней рекламе семейства Чуковских». Ведь в сборнике в качестве иллюстраций предполагалось поместить несколько рисунков, подаренных поэтом К. Чуковскому: «И. Репин и К. Чуковский. Дружеский шарж В. Маяковского. 1915 г.», два различных портрета – «К. Чуковский. Рисунок В. Маяковского. 1915 г.». Отобраны они, кстати, были главным художником издательства В. В. Лебедевым, а отнюдь не Л. Чуковской. Листаю вышедший (уже под редакцией Бриков и того же Мишкевича) однотомник. Все названные иллюстрации полностью сохранены!

Было сохранено и первоначальное название однотомника – «Стихи, поэмы, проза». Название совершенно уникальное, единственное в своем роде среди всех – прижизненных и посмертных – изданий В. Маяковского. Но название совершенно «маршаковское» (сразу же вспоминаются известные с детских лет знаменитые книжки С. Я. Маршака – «Сказки, песни, загадки», «Стихи, сказки, переводы»).

Что ж, как говорится, конец – делу венец.

В середине января 1936 года, всего через полтора месяца после знаменательной резолюции, Л. Ю. Брик случайно оказалась попутчицей Корнея Чуковского в поезде Ленинград – Москва. Последний сделал любопытную запись в своем дневнике: «17 янв. 1936 г. Лили Брик рассказывает подробно, как она написала Сталину письмо о трусливом отношении Госиздата к Маяковскому, что М-го хотят затереть, замолчать. Меня тотчас же принял Ежов. Я знала, что Сталин любит Маяковского. Но все же было жутко. Меня направили к Талю, и с ним я говорила больше часу» [Знамя». 1991. № 11. С. 167].

В своей резолюции о Маяковском Сталин писал Ежову (в то время – председателю Комиссии партконтроля, секретарю ЦК ВКП(б): «Привлеките к делу Таль и Мехлиса и сделайте, пожалуйста, все, что упущено нами». Б. М. Таль, зав. отделом печати и издательств ЦК ВКП(б), очевидно, «привлекся» к делу весьма активно.

Подготовив проект Плана издания произведений В. В. Маяковского, он уже 11 декабря 1935 года пишет Н. Ежову записку:

«Николай Иванович!

Прилагаю в дополнение к проекту постановления об издании произведений Маяковского проект записки тов. Сталину. Б. Таль»

И далее:

«Тов. СТАЛИНУ

В связи с Вашими указаниями о В. В. Маяковском весьма оживились участники старых лефовских группировок. Они хотели бы сделать издание произведений В. В. Маяковского своим групповым или семейным делом.

Так как издание произведений В. В. Маяковского и его популяризация является задачей государственной, а не групповой или семейной, следовало бы соответствующим образом сформировать редакцию этих изданий, включив в ее состав, помимо Л. Ю. Брик и О. Брик, т. т. Беспалова, Керженцева и Луппола» [Бывший архив Политбюро. Ф. 57. Оп. 1. Д. 4. Л. 77–78].

Проницательным, однако, человеком оказался Б. Таль, с которым Л. Ю. Брик «говорила больше часу».

Надо мною,

кроме твоего взгляда,

не властно лезвие ни одного ножа.

Завтра забудешь,

что тебя короновал,

что душу цветущую любовью выжег,

и суетных дней взметенный карнавал

растреплет страницы моих книжек…

(«Лиличка! Вместо письма». 1916 г.)

Впрочем, внимательный читатель легко уловит отголоски этой откровенной борьбы за «групповую или семейную» монополию на издания Маяковского и в «мемуарах» В. А. Катаняна. Здесь все редакторы, не принадлежащие к «партии Бриков – Катаняна», явно «некомпетентные», все их издания, конечно же, «дефектные». Почитаем эту его «беспристрастную» летопись событий:

«Были проекты выпустить и дешевое, массовое издание. Об этом шли переговоры с Госиздатом, который самосильно (как же он посмел без Лили Юрьевны и Катаняна?! – В. Д.) выпустил томик в «Дешевой библиотеке», хотя и тиражом сто тысяч, но с таким количеством опечаток и с таким портретом, что, когда Лиля увидела книжку, она заплакала». (Какая, однако, неожиданная чувствительность при ее-то равнодушии к тому, «хорош ли, плох получится однотомник»! Правда, «следуемые мне» деньги «за В. В. Маяковского» получены сполна.) «Лиля Юрьевна встретилась с Керженцевым. Он свое участие (в редколлегии собрания сочинений Маяковского. Это еще 1932 год. – В. Д.) отклонил, а Незнамова и меня предложил заменить Авербахом и Ф. Коном. Вместо предполагавшейся вступительной статьи О. М. Брика лучше ну хотя бы Беспалова».

«Последний том, двенадцатый, редактировал А. Колосков. Рекомендовала его на эту работу Л. В. Маяковская. И не потребовалось много времени, чтобы полностью прояснилась его квалификация» [См.: Дружба народов. 1989. № 3. С. 222–223, 227. Ранее этот текст был опубликован за рубежом в журнале «Синтаксис» (Париж, 1987. № 19. С. 187–206)]. И т. п.

Не следует, конечно, думать, что в то время Лиля Юрьевна только тем и занималась, что денно и нощно хлопотала об «увековечении памяти поэта революции».

Известный литератор русского зарубежья, эмигрант «второй волны» Б. А. Филиппов (поэт и прозаик, редактор-издатель зарубежных Собраний сочинений Ахматовой. Гумилева, Клюева, Мандельштама, Волошина), вспоминал своих сотоварищей по пребыванию в ГУЛАГе (Ухта, 1938 год).

«Володя Г. – инженер, приехавший из Парижа повидать своих родных, старых москвичей. “Заложила” его знакомая его семьи, небезызвестная Лиля Брик. Получил восемь лет за шпионаж. Призванный на допрос к Кашкетину (как же так: французский инженер, женатый на француженке, – и только восемь лет?!), не признавался ни в чем. Тут уже резиновых палок мало. На теле раздетого донага Володи жгли комки пакли. Володя умер на первом же пыточном допросе» [Филиппов Б. Всплывшее в памяти: Рассказы, очерки, воспоминания. London, 1990. С. 224].

Нет уж. Лучше вернемся к ноябрю – декабрю 1935 года.