Жизнь Рембо - читать онлайн книгу. Автор: Грэм Робб cтр.№ 58

Страница

С появлением Рембо Верлен не написал практически ничего. Теперь, когда они зигзагами осматривали Южную Бельгию на поезде и пешком, из него снова полились стихи. Paysages belges («Бельгийские пейзажи») из цикла Romances sans paroles («Романсы без слов») Верлена следует считать одним из величайших косвенных вкладов Рембо в литературу. Короткие стансы, созданные у вагонного окна с мелькающими пятнами пейзажа и полосами света, стали новой отправной точкой. Все несущественное: логика, мораль и багаж – осталось позади.

Бельгийские стихи Рембо все чаще напоминают стихи Верлена, было предпринято немало попыток освободиться от влияния; но формы и фразы, которыми они обменивались, были общим имуществом и переживаниями, счастливо скорректированными привычками и удачными недоразумениями, даже детский язык их отношений начинал обретать собственный ритм ^[355]. Рукописи того периода говорят о том, что почерк у них становится настолько похожим, что их можно было перепутать ^[356].

Язык Рембо часто меняется от одного стихотворения к другому. После пересечения границы, изменения, казалось, происходят от одной строфы к другой или от одной строки к другой, а иногда даже на середине фразы. Ни одному образу не будет позволено обрести фиксированное место в стихотворении. Целые фразы, лишенные артиклей, проскальзывают мимо контроля логики и синтаксиса. Рациональные связи удаляются из-за скорости ассоциаций. Единственной ясной темой, как ни странно, является невозможность найти подходящий язык.

…

Другое бельгийское стихотворение Рембо Est-elle almée?.. («Альмея ли она?..»), из которого известно только два четверостишия, которые обычно считались целым стихотворением до 1998 года, когда исследователю творчества Рембо Жан-Жаку Лефреру один коллекционер позволил посмотреть рукопись на несколько секунд ^[358].

Разумеется, были и многие другие стихи. Верлен сетовал на их утрату в 1883 году: «Этот подлый Рембо и я продали их, наряду с множеством других вещей, чтобы заплатить за абсент и сигары!» ^[359]

«Головокружительно» ^[360] пробродив по Брюсселю неизвестно сколько дней, они сняли номер рядом с Северным вокзалом в льежском Гранд-отеле.

Верлен представил Рембо некоторым старым знакомым из Коммуны: амбициозным интеллектуалам, низведенным до лакейской работы. Это была атмосфера поражения и отчуждения, в которой Рембо процветал. Все еще воспламеняемые невозможной революцией, изгнанные коммунары издавали собственную газету, мечтательно озаглавленную La Bombe («Бомба»).

Рембо, по-видимому, подружился с презрительным Жоржем Кавалье по прозвищу Деревянная Курительная Трубка, потому что его угловатое лицо было похоже на те, что вырезают на чубуках курительных трубок. Курительная Трубка часто представляется милым эксцентриком. Как главный дорожно-строительный инспектор Коммуны, он, как говорили, смотрел сквозь пальцы на прокладывание парижской канализации и пытался приговорить смотрителя парков к расстрелу за «воспрепятствование революции» ^[361].

Интересно, что Рембо удалось «удивить» этих профессиональных террористов ^[362]. Верлен, к сожалению, не говорил, как именно: возможно, «занимаясь своими амурными делами на публике» (по сообщению полицейского соглядатая). Или, возможно, поэт-подросток заставил коммунаров выглядеть консерваторами. Было высказано предположение, что Рембо написал свое стихотворение Qu’est-ce pour nous… («О сердце, что для нас…») в Брюсселе в качестве жестокого послания читателям «Бомбы» ^[363]: поскольку их дело было обречено в любом случае, истинные анархисты должны призывать к уничтожению всей планеты:

Страница