Жизнь Рембо - читать онлайн книгу. Автор: Грэм Робб cтр.№ 142

«Крестный путь» Рембо, казалось, заканчивался там, где и начался. Рош был зеленым, влажным и бурлил знакомыми запахами. По африканским понятиям Рембо, это был крайний север.

Он писал Морису Риесу из «волчьего логова», приписывая несгибаемость своих костей холоду середины лета и согреваясь мыслью о новом приключении. «Когда захочешь, – отвечал Риес, – ты можешь привозить какое угодно оружие через Джибути, пока ничего не будешь говорить, чтобы не привлекать внимания итальянцев» ^[936].

Несмотря на зловещую боль, Рембо все еще планировал свое будущее. Деньги, вырученные за оружие, позволят ему создать собственную семью. По словам Изабель, он видоизменил свой план: «Чем подвергать себя презрению дочери буржуа, он пойдет в сиротский дом, чтобы найти девочку с безупречным прошлым и образованием. В случае неудачи он может жениться на католичке знатного абиссинского происхождения» ^[937].

Маловероятно, что Рембо всерьез обсуждал возможность дать своей матери внуков смешанной расы. Его продиктованные письма из Роша до нас не дошли, но о его жалобах можно догадаться по ответам Сотиро: «Нет ничего равного материнской любви! Ее благословения принесут тебе удачу. Охотно верю, что ты не привык к этому. Все же мы должны прислушиваться и уважать мать, в сердце которой всегда наши интересы».

Некомпетентный местный врач, который сообщил Рембо, что он страдает от простой туберкулезной инфекции, был более точен в своем общем диагнозе. Всякий раз, когда показывалась мадам Рембо, «он морщился». «Одно ее присутствие, казалось, вызывало у него физический дискомфорт». «Однажды без видимой причины он прямо велел ей выйти» ^[938].

Какой бы плохой ни была погода или сильной его боль, Рембо сбегал из дома каждый день в открытом экипаже: «Он любил, когда его привозили в места, где собирались люди в своей лучшей одежде по воскресеньям и в праздничные дни… чтобы посмотреть, как все изменилось за последние десять лет» ^[939]. Исследователь по-прежнему наблюдал за чужими обычаями, желая знать, увидит ли он когда-нибудь свой дом.

Местные сплетницы и сплетники, опрошенные в 1922 году и в начале 1930-х годов, сообщили некоторые подробности о жизни Рембо в Роше:

«В предрассветные часы было слышно, как он стонет от боли, неистовствуя и изрыгая проклятия, или заставляет играть детские ритурнели на аристоне ^{[940] [941]}, чтобы успокоить его» ^[942].

«Пустяки! – говорю я ему. – Ты переживешь это, в твоем-то возрасте». – «Никогда!» – отвечает он мне. Затем он смотрит вдаль и ничего не говорит, просто как если бы меня там не было» ^[943].

«Я помню, как помогал Артюру перевязывать его ногу во дворе на ферме, когда выглянуло солнце. Он ругался, как язычник, и смеялся надо мной, потому что я ходил на мессу.

[…] Будьте уверены – его мать и сестра Изабель были парой лицемерных ханжей, все в деревне говорили, что капитан и Артюр не совсем виноваты в том, что ушли из дома» ^[944].

В тот год осень пришла рано. Внезапно ударил мороз, затем сильные ветры оголили ветви. Настало время снова отправляться на юг.

Чтобы не мучаться от боли, Рембо принимал отвар из опийного мака, но, узнав от Изабель, что он в бреду изливает душу, пришел в ужас и решил терпеть боль ^[945].

Чем меньше он казался способным выдержать долгое путешествие, тем больше ему хотелось уехать. Теперь ему казалось, что хирург, который совершил это жертвоприношение, знает, как вылечить его ^[946]. В Марселе он будет ближе к морю и, как только почувствует, что его здоровье возвращается, сможет незамедлительно отплыть в Африку.

Рассказы Артюра об Африке и Аравии, поведанные странным языком, полным «изысканных» идиом и «восточных выражений» ^[947], пробудили в Изабель литературные амбиции, хотя она по-прежнему понятия не имела, что Артюр был поэтом. Ей было всего тринадцать, когда было опубликовано «Одно лето в аду», и ее мать, конечно, никогда не упоминала о бумагомарании Артюра. Возвращение брата стало вершиной ее жизни. Загорелый исследователь был первым мужчиной, о котором она должна была заботиться.

Явное равнодушие матери поразило ее: той, видимо, казалось, что Артюр использует свое маленькое несчастье себе во благо ^[948]. Мадам Рембо всегда было трудно выражать другие чувства, кроме горечи или гнева. Она с трудом смогла держаться надлежащим образом, когда увидела, как в последний раз уезжает из дома ее любимый сын, искалеченный и страдающий.

День отъезда был назначен на воскресенье 23 августа 1891 года. Изабель получила специальное разрешение от своей матери сопровождать Артюра в Марсель.

Он проснулся ночью, за три часа до поезда, который должен был отправляться в 6:30 от станции в трех километрах от дома. Но крестьяне были нерасторопны, а лошадь отказывалась просыпаться. Экипаж едва плелся вдоль темных полей, и Рембо вынужден был снять свой кожаный ремень, чтобы подгонять животное. Когда они добрались до станции, поезд уже ушел. Они вернулись в дом для неловкого бисирования, а в половине десятого снова выехали на поезд, отправляющийся в 12 часов 40 минут.

Во время двухчасового ожидания на станции в последний раз мелькнул прежний Рембо – ироничный антрополог Les Assis («Сидящие») и À la musique («За музыкой»). Артюр не удержался и высказался в своей обычной манере по поводу разбитой станционным смотрителем клумбы – десятка поникших астр и георгинов вкруг мощного ствола каштана. Изабель, к сожалению, сочла, что комментарий ее брата повторять не стоит ^[949].