Соломон Крид. Искупление - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Тойн cтр.№ 29

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Соломон Крид. Искупление | Автор книги - Саймон Тойн

Cтраница 29
читать онлайн книги бесплатно

Она была мертва уже довольно-таки давно. Подъехав, я ощутил запах разложения. Девочка так неестественно лежала на неровной земле, что я понял: настало трупное окоченение, странное затвердевание плоти, охватывающее труп спустя несколько часов после смерти. Я представил дитя, возможно самое младшее в семье, лежащим на полу фургона рядом с умирающими старшими. Оттого, наверное, и необычно глубокие следы колес. Во время дневной жары люди обычно идут рядом с фургоном, чтобы не перегружать лошадь, – только не умирая от истощения.

Возможно, когда началось трупное окоченение, рывки и повороты фургона вытряхнули из него тельце. А может, девочку выпихнули, чтобы избавиться от смрада и облегчить повозку, хотя несчастное дитя едва ли весило больше мешочка с кофе. Скорее всего, первое, хотя я и знаю, что делают с людьми близость смерти и желание выжить. Вскоре я и сам подступил к самому краю этой жуткой пропасти.

Я ударил мула пятками, прошептав обещание мертвому ребенку. Я поклялся вернуться, как только смогу, должным образом отправить ее душу к Богу и похоронить так глубоко, чтобы стервятники не смогли ее выкопать и пожрать. И хотя мне было больно и стыдно оставлять ее на земле, я знал, что мой христианский долг – быть с живыми. Если, конечно, кто-то из путешественников еще жив. Вряд ли они намного обогнали меня.

Взмыленный храпящий мул шел с трудом, но для него не осталось воды, и совсем мало ее осталось для меня самого. Я упорно продвигался вперед, зная, что впереди, где начинался склон, ведущий к двойному пику, я найду источник. Там мой мул сможет отдохнуть и напиться. Как и я сам.

Сначала я увидел деревья – небольшую рощу мескита. Их темные кроны возвышались над выцветшими берегами мертвой реки. Воодушевившись близостью тени, я пришпорил мула и тогда заметил фургон. Он стоял на самом краю тени, его пыльная парусина выделялась на фоне деревьев. Мне это показалось добрым знаком. Наверное, лошадь остановилась, почуяв воду.

Вступив под сень деревьев, я немедленно ощутил облегчение. Температура там была намного ниже, чем в раскаленном тигле русла. Мои обожженные солнцем глаза не сразу приспособились к сумраку. Я заморгал и обрел способность нормально видеть, лишь когда мой мул приблизился к фургону.

Лошадь не остановилась у источника. Она лежала на боку. Ее взмыленная шкура была туго натянута на остро выпирающие ребра. Лошадь выглядела мертвой уже несколько дней, но я знал, что этого не может быть. Я ощутил смрад смерти и увидел тучи мух, вьющихся над лошадью и фургоном. Добравшись до него, я отодвинул полог и заглянул внутрь.

Повсюду были мухи. Они густо заполняли воздух, ползали по всякой поверхности. Неужели успели так быстро размножиться на трупах?

Внутри между мешками с сухой провизией лежало трое: мать и двое детей, уткнувшихся друг в друга, словно в глубоком сне. Женщина – слева, подложив одну руку под голову, другой обняв мальчишку лет двенадцати. Тот обнимал девочку лет пяти-шести, и вот от ее вида у меня чуть не разорвалось сердце. Трупное окоченение сохранило изгиб ее руки над небольшим пустым местом на досках пола. Должно быть, там лежало найденное мной крохотное дитя, до того как движение фургона унесло ее прочь от семьи. Было в этом нечто несказанно прекрасное и горькое. Я вознес молитву за них всех молча, не отваживаясь открыть рот из-за мух и опасаясь, что, единожды вдохнув тот смрад, не избавлюсь от него более никогда.

Я сказал «аминь», затем обогнул фургон, ожидая увидеть последнего из семьи, ее главу, упавшего рядом с лошадью, которую и привел сюда. Но я не нашел его.

Вместо того я нашел кровь.

27

Холли Коронадо казалось, что она парит и глядит сверху на себя, едва бредущую, в разодранном платье, с намозоленными, кровоточащими руками и ногами. Она выполнила данное Джиму обещание – похоронила его. И теперь хотела лишь одного: оказаться дома и свернуться калачиком в их с Джимом постели, упасть в оцепенелый сон, окруженная запахом мужа, еще не успевшим исчезнуть с простыней. И никогда больше не увидеть ни света дня, ни его боли.

Из-за дождя шла с трудом. Одежда намокла, отяжелела, и ничего не было видно впереди. В последнее время Холли много думала о том, как повстречалась с Джимми, глядела на историю своего замужества с высоты его блеклого финала, мучила себя мыслями о том, что, возможно, если бы они оба поступали по-другому, то Джим мог бы жить. Но по правде говоря, для Джима все дороги вели сюда. Этот город имел странную власть над ним – и до встречи с Холли, и после. А теперь город уже никогда не отпустит Джима.

Когда она впервые сказала, что его любит, Джим сделался очень серьезным и печальным, усадил ее, и Холли подумала: сейчас скажет, что женат или вроде того. Но он рассказал про родные места, про город и то, что город – будто семья. Рассказал, какой заботой был окружен в детстве, как город кормил, одевал, давал образование, прививал добрую христианскую мораль, ухаживал в болезни и даже снабдил стипендией для учебы в колледже.

И теперь его город – его семья – оказался в беде. Боролся за выживание. А Джимми чувствовал, что может помочь. Именно потому и взялся изучать корпоративное право, а вовсе не затем, чтобы получить непыльную работенку в большой адвокатской фирме и разбогатеть. Джимми хотел поставить город на ноги и пообещал себе, что после окончания учебы вернется туда, подаст свою кандидатуру на выборах и проведет жизнь служа городу. Потому, хотя Джимми и любит Холли так, что раньше и представить не мог подобной любви к другому человеку, если Холли пожелает уехать и стать адвокатом в большом городе, то Джимми поймет, а ей впредь не стоит тратить на него время.

Сказал и заплакал. Здоровенный, как медведь, парень держал ее за руки, и в голосе его звучала такая боль, которая рождается лишь от любви – самоотверженной, чистой, верной, благородной. И какая девушка откажется от такого парня? Во всяком случае, не Холли.

Джимми был первым в своем выпуске. Несколько крупных фирм предложили ему шестизначные зарплаты, но он сдержал обещание, отверг все предложения и вернулся, чтобы спасти вырастивший его город. И вот Джимми мертв. Холли казалось, что из нее вырвали живое и заменили угловатым блоком льда с торчащими ломаными краями. Джимми лишился будущего. А с ним и его жена. Выхода нет. В довершение ко всему она разорена.

Сломлена и разорена.

Юридическое образование стоит недешево. Джимми получал стипендию от города, но она покрывала далеко не все. И Холли, и Джимми остались должны за обучение. Когда он выставил свою кандидатуру на выборы шерифа, долги выросли. С избранием супруги подумали, что наконец с деньгами не будет проблем. Но Джимми не успел официально вступить в должность. То есть никакой зарплаты, никакой пенсии вдове. И нет денег платить за снятый дом. Холли и не хотела бы в нем оставаться, но куда деваться? Родители мертвы. Братьев и сестер нет. Ничего нет.

Джим был для нее всем. Она себе самой казалась больше и лучше, когда находилась с Джимом. Даже краски казались ярче. А теперь мир стал серо-черным. Уродливым.

Дождь превратился в ураганный ливень, молотил по земле, вздымал туман, вымывающий из воздуха жар, а с волос и рук Холли – могильную пыль. По кюветам с клокотаньем неслись целые реки, направляясь к главному каналу, уходящему в пустыню – туда, где вместо стены огня поднялось облако пара. Вот и все надежды на то, что этот город сгорит дотла.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию