* * *
Проснулась она от телефонного звонка. Голова была тяжелая, в области лба начинала разливаться боль. Где она? Почему она такая разбитая? Она сразу все вспомнила: чердак, манекен, дневник, снотворное. Телефон настойчиво продолжал звонить.
Кэссиди поднялась на кровати, и дневник упал на пол. Она вздрогнула, подняв трубку:
— Кэсс?
— Да, — прохрипела она.
— Думаю, тебе надо срочно приехать в студию, — беспокойно произнес Рудольфо.
Она взглянула на часы на тумбочке у кровати. Было почти четыре утра.
— Что случилось?
— Пожар… Декорации горят. Это все, что я знаю.
Время для нее остановилось.
* * *
На съемочной площадке, забитой пожарной техникой и машинами, гудели сирены, мигали сигнальные огни. Дорога была скользкой от дождя, и Кэсс резко затормозила, остановившись всего в нескольких сантиметрах от припаркованного автомобиля. Она выскочила из машины и, зажав рот носовым платком, промчалась мимо охраны, полицейских, пожарных, репортеров и толпившихся зевак. Она была готова к самому худшему и именно это и увидела.
В ночное небо поднимались клубы дыма. Сквозь пламя и дождь прозвучал взрыв. У нее перед глазами бешено полыхал огонь, подымаясь словно стены ада. Она подошла так близко, что жар обжигал ей лицо. От дыма она закашлялась. Закрыв рот и нос рукавом, она продолжала идти навстречу огню, не обращая внимания на невыносимый жар, протесты полицейских и пожарных.
— Эй, леди! Отойдите! — закричал ей охранник киностудии. — Не приближайтесь — это очень опасно.
— Уходите! — рычал пожарный, подбегая к огню с перекинутым через плечо страховочным канатом.
Кэсс не обращала на них внимания. Она была слишком потрясена и едва соображала, что делает. Сквозь слезы от едкого дыма она увидела Рудольфо. Он стоял рядом с командиром пожарной команды и директором по декорациям. Они направлялись к ней.
— Насколько это серьезно? — услышала она вопрос Рудольфо.
— Полностью уничтожены все декорации. Остался лишь пепел, — ответил командир пожарной команды.
— Сколько потребуется времени на восстановление? — не унимался Рудольфо.
— Не менее трех недель, — отвечал декоратор. — И это только декорации. Но еще нужно время на костюмы и реквизит.
— У нас нет трех недель, — выпалил Рудольфо.
— Есть ли какие-нибудь соображения, кому надо было сорвать съемки, мисс Инглиш? — спросил пожарный.
— Сорвать съемки? — Рудольфо удивленно поднял брови.
— Боюсь, что именно так. Очевидно, что это поджог. Все сделано профессионально. Тот, кто это подстроил, использовал небольшие порции динамита с таймером.
Все трое уставились на Кэсс. Она, словно окаменев, смотрела на них стеклянными глазами.
* * *
Постепенно оцепенение прошло. Кэсс и Рудольфо отошли подальше от огня. Он протянул ей фляжку. Она, не спрашивая, как он додумался прихватить виски, сделала большой глоток, совершенно не почувствовав вкуса. В голове звучал голос отца: «Я хочу, чтобы ты заменила меня. Уверен, ты единственная, кто сможет это сделать так, как надо, Кэсс».
Теперь ее переполняло невыносимое чувство поражения и утраты. Жар был настолько сильный, что казалось, языки пламени лизали ее тело. Но она ничего не ощущала — ни боли, ни сожалений.
Вдруг она услышала Джека: «Вы игрок, мисс Инглиш? Готов поставить половину моей доли “Колоссал”, что вы не сможете сдвинуть дело с мертвой точки».
Рудольфо обнял ее и прижал к себе. Желая успокоить ее, он произнес:
— Ну же, Кэсс. Все кончено. Ты ничем больше не можешь помочь. Иди домой.
Сквозь дождь и дым послышался грохот — это рухнула еще одна величественная декорация, весь тяжкий труд и усилия исчезли в темноте.
В этот момент все надежды на будущее и мечты Кэсс обратились в пепел.
ГЛАВА 17
В мире нет уголка более страстного и красивого, чем Италия. Невозможно не поддаться очарованию ее величественных гор, озер, укутанных легкой дымкой, идиллических островков, чудесных деревушек и изысканных городов.
Венеция выделяется из общего пейзажа страны. Как мираж, который поднимается из вод лагуны, этот живописный город каналов и гондол не похож ни на один другой город мира. Это город Тициана, Вивальди и Марко Поло. Собор Сан-Марко и площадь Сан-Марко, лабиринты улочек и каналов, площади и мосты будто застыли в величественном беге времени.
Не имея декораций и времени для их восстановления, Кэсс ничего не оставалось, кроме как перевести съемки «Опасных желаний» в настоящее место действия — Венецию.
И вот она стояла на площади Сан-Марко, с благоговением наблюдая, как съемочная группа — частично американцы и частично итальянцы — дружно работала, за считанные часы превращая историческое место в декорации к фильму. Не так-то просто это было. Италия знаменита на весь мир своей бюрократической системой, и все же Кэсс удалось прорваться сквозь нее в рекордные сроки, благодаря постоянным звонкам с самолета во время перелета из Штатов. Используя знакомства, приобретенные после выпуска программы о реставрации Венеции, которая сподвигла американских телезрителей пожертвовать миллионы на это дело, Кэсс пользовалась всеми привилегиями, которые ей предоставили власти сначала в Риме, а затем в Венеции. Конечно, эта бескорыстная помощь, выражавшаяся в самом разном — лицензиях, всевозможных разрешениях, уступках со стороны местных театральных и торговых объединений, — будет широко освещена в прессе США.
Наконец камеры были установлены в нужную позицию, освещение подобрано. Даже знаменитые голуби, к удивлению Кэсс, в испуге разлетелись, лишь небольшая стайка все еще кружила над площадью. Съемочной группе удалось очистить площадь от всего современного мусора — окурков, пивных банок, бумажных стаканчиков из-под кофе. Полицейские вывели толпу местных зевак и туристов из зоны охвата камеры. С этой минуты площадь принадлежала «Опасным желаниям», хотя туристы каждую ночь вновь завладевали ею.
По краю площади растянулся караван из трейлеров, компьютерного оборудования, различных установок для света и звука, гардеробных вагончиков, где готовили пищу, укладывали волосы или делали макияж, — еще один знак двадцать первого века. Среди всего этого была даже одна гримерная — конечно же она принадлежала Челси. Посреди этого организованного хаоса в классическом режиссерском кресле сидела Кэсс.
Огромный шар солнца поднялся над каналом. Электрики и плотники постепенно снимали с себя теплую одежду, вытирая пот со лба и обмахиваясь. День оказался не по-зимнему теплым. Ассистент режиссера знаком показал, что можно начинать. Ожидая, когда же прибудет труппа, Кэсс взглянула на часы. Было уже без четверти семь, а ведь она назначила съемки ровно на семь утра. Ассистент режиссера подал ей стаканчик крепкого итальянского кофе. Она откинулась на спинку кресла и приготовилась ждать. Все тело ломило. Несмотря на легкую усталость, она чувствовала, как адреналин заставлял кровь быстрее бежать по венам. С самого прибытия в Венецию двумя неделями раньше вся команда — включая Кэсс — работала без перерыва по четырнадцать часов в сутки. И лишь вечерняя ванна и ужин в постели являлись для нее короткой передышкой, но даже тогда ей приходилось отвечать на телефонные звонки и просматривать сцены, намеченные на следующий съемочный день. Было большой удачей, если ей удавалось поспать пять-шесть часов.