След черного волка - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 15

– Пусть это уже окажется он! – Лютомер повернулся и обнял ее с отчаянием перед потерей. – Хватит отодвигать неизбежное, мы только мучаем себя. Иди к нему. Поживи с ним, сколько нужно. А нужно-то меньше полугода. Когда ребенок зашевелится – Радомир сам позаботится, чтобы это случилось поскорее! – дух войдет в него, и твой плен окончится. Радомир выйдет из Нави в Явь и утратит власть над тобой. Он перестанет быть твоим духом-покровителем и станет твоим ребенком, понимаешь? Ты будешь владеть и повелевать им, а не он тобой!

Лютава замерла, пораженная этой мыслью. А ведь правда. На пятом месяце всякий плод в материнской утробе обретает дух. И когда Радомир вселится в тельце ее еще не рожденного ребенка, свое могущество обитателя Нави он утратит. И она из пленницы станет его полной госпожой, как всякая мать над своим чадом.

– А когда он родится, мы станем свободными, – тихо продолжал Лютомер. – Мы вырастим его вдвоем, ты и я. Как в древности, когда никто не знал своего отца и знать не хотел. И если у меня не будет жены, твой новый Радомир и станет моим наследником. Это нравится тебе, да?

Последние его слова обращены были не к Лютаве – он смотрел в темноту, будто надеялся встретить взгляд пары глаз, пылающих углями Огненной реки…

* * *

Дальше идти по реке было бы неосторожно, и стая двинулась на лыжах через лес. Дорогу им показывал Родима – четырнадцатилетний сын самого Держигостя. Вихрастый подросток отлично знал все тропки и прогалины в ближайшей округе Доброхотина и много раз бывал в Селиборле – последнем городце на Угре перед устьем Жижалы. С тамошним боярином Держигость ожидаемо был в родстве.

Но дошли они только до Ревуновой веси – скорее заимки из двух дворов, что стояла на ручье чуть поодаль от русла Угры. Предусмотрительный Родима завернул сюда, и оказалось, не зря: Селиборль уже был занят смолянской дружиной. Смоляне все же пошли на Угру.

– Что, битва была? – спросил Лютомер у хозяев.

– Не слышно, – покачал головой Ревун, старый ловец, живший тут с двумя женатыми сыновьями. – Тихо все. Боярин биться не стал, как друзей смолян принял.

– И что там теперь?

– Стоит дружина в Селиборле, по людям ходит, дань берет.

– У вас были?

– У нас были. Две лисы отдал, чего еще с меня взять?

– А полон из Верховражья с ними есть? – спросила Лютава. Она думала о детях Замили, которые вполне могли оказаться в плену у смолян.

– Слышно, что есть, но немного. Парни да девки.

– А кто? Чьи?

– Того не ведаем.

Бойники переглянулись. Было ясно, что узнать больше они могут только в самом Селиборле.

– А что, старче, вы бываете там? – спросил Чащоба у Ревуна.

– Чего мне там бывать?

– А люди бывают? Смоляне зла не чинят? Или хватают всех?

– Из Селиборля люди бежали? – спросил Лютомер.

– Не слышно, чтобы бежали. Как жили, так и живут.

– Надо хоть в селище зайти, – предложил Дедила. – Давай я пойду, погляжу. Не разберут смоляне, тамошний я или чужой.

– А почему это ты? – возразил Хортомил.

Бойники загомонили: многим хотелось пойти.

– Я пойду! – Вперед шагнула Лютава.

Кое-кто засмеялся, приняв это за шутку. Но она не шутила.

– Я сама должна на него посмотреть, – продолжала она, обращаясь к брату. – Все равно мне судьба… так чего тянуть?

Лютомер перевел взгляд на Родиму:

– Проводишь?

Он не слишком боялся за сестру: если боярин Даровой принимает смолянского князя как друга, то едва ли тот станет ссориться из-за первой встречной девки, да и Лютава не беззащитна. Зато Лютомер понимал, как не терпится ей поскорее увидеть Зимобора и понять: он ли ее жених? И сам Лютомер хотел это знать не менее ее самой. Ведь как Лютава много лет жила в ожидании своей судьбы, так и он ждал встречи с тем человеком, который заберет у него самую дорогую для него женщину. Лютомер подумал, не пойти ли с ней самому, но отказался от этой мысли: он, мужчина столь необычного вида, неизбежно привлечет лишнее внимание.

И Лютава отправилась дальше вдвоем с Родимой. Шагая на лыжах по руслу реки к Селиборлю, чьи дымы уже виднелись над перелеском, она ощущала лишь волнение и нетерпение. Неужели это случится – еще до ночи она увидит своего будущего мужа?

Впервые она задалась вопросом, как сумеет его узнать. Он должен быть похож на Радомира – ведь однажды, минувшей осенью в избе ведуньи Лесавы, он явился ей в своем прежнем человеческом облике. Или нет?

А может, он сам ее узнает? Может, он и пустился в этот путь, чтобы найти свою неведомую невесту? Ведь сколько есть сказаний, как витязь идет на край света за обещанной суженой!

Селиборль выглядел почти как обычно: в селище никакого беспорядка, ворота вала открыты. Лишь вдоль реки стояло множество распряженных саней, которым не нашлось места в городце. Сани были нагружены мешками, возле них прохаживались сторожа, горело с десяток костров. В селище все было спокойно: женщины несли воду с проруби, мужики кололи дрова, дети играли и катались с горки у реки. У множества пробитых во льду лунок сидели рыбаки.

– Куда пойдем? – спросил Родима, когда они приблизились к крайним дворам. – Можно к дядьке Осеннику заглянуть, вон его изба. Или сразу к боярину пойдем?

– Давай у дядьки лыжи оставим. И пойдем к боярину. Смолянский князь ведь у него пристал небось?

– Как водится, – важно согласился Родима.

Они отвязали лыжи и воткнули в снег под стеной избы. Попадавшиеся навстречу жители Селиборля отвечали на поклоны Родимы, с любопытством глядя на Лютаву. Мало того, что никто тут ее не знал: волчий кожух мехом наружу сразу давал понять, что гостья явилась необычная.

Сам боярин Даровой, старейшина Селиборля, жил в городце. Городец вырос из святилища, поэтому от берега его отделял лишь невысокий вал, оборонять который и не было никакой возможности. Вместо частокола, как в Верховражье, там имелись лишь места для священных костров. Внутри стояли длинные обчины, а на конце мыса раскинулся двор Даровоя. Туда Родима и повел Лютаву.

На площадке городца не оставалось свободного места: здесь тоже все было забито санями и лошадьми, стоявшими прямо под открытым небом. Тоже горели три-четыре костра, возле них сидели на санях или прохаживались смоляне – выговор их несколько отличался от угрянского. Ничего опасного или враждебного в них не было – если не считать невольной тревоги, которую само по себе внушает множество неведомых чужих людей, но к этому Лютава за свои долгие странствия и жизнь то среди вятичей, то среди дешнян уже притерпелась.

Ее появление сразу заметили: отроки и мужики оборачивались, толкали друг друга, показывали на нее. Иные что-то весело выкрикивали. Лютава отвечала на приветствия кивками, дружелюбно улыбаясь, но сердце ее от волнения билось так, будто сейчас оторвется. Стараясь выглядеть спокойной, она скользила взглядом по незнакомым лицам, всякий миг ожидая увидеть… его, того, кто будет не таким, как все, и в ком она сразу узнает своего будущего мужа.