Неживая вода - читать онлайн книгу. Автор: Елена Ершова cтр.№ 55

– Может, – эхом отозвался Игнат и вопросительно поглядел на Эрнеста.

Тот усмехнулся немного нервно, сказал:

– Так уж и быть. Полезу первым.

Зажал фонарик в зубах и, перевернувшись на спину, руками ухватился за верхний край, а затем ловко протиснулся в тоннель. Послышался призрачный «шу-ух!», раздавшийся будто бы за спиной. Игнат вздрогнул и обернулся, обвел коридор белесым лучом фонарика, но ничего не увидел: не было ни единого движения в застывшем затхлом воздухе. Только маленькое облачко пыли крутанулось у одной из сваленных клеток.

«Сквозняк», – подумал Игнат и полез следом.

Комплекцией он был плотнее Эрнеста, а тулуп только прибавлял объема, поэтому Игнат обтер боками все ржавые стены тоннеля. Тот плавно шел на снижение и наконец оборвался почти отвесной и непроглядной бездной. Только белое пятно Эрнестова фонарика, маячившее внизу, будто болотный огонек, манил в потаенные глубины и говорил о том, что и там, на дне, есть жизнь.

– Здесь тоже решетка, – крикнул снизу Эрнест.

– Можно открыть? – спросил Игнат.

– Попробую.

Послышались гулкие удары: били сапогом о железные прутья. Затем раздались оглушительный грохот и отборная матерная ругань. Игнат заторопился, принялся ловчее перебирать руками и ногами и вскоре нащупал под собой не очередные скобы, а только пустоту. Протиснувшись в отверстие, он спрыгнул на пол и снова зажег фонарик. И сразу же увидел согнутого в три погибели Эрнеста, потирающего то отбитый копчик, то ушибленное колено.

– В следующий раз сам первым полезешь, – буркнул тот. – Зад у меня не казенный, в этих местах мне еще бывать не приходилось, а с тобой не в одну, так в другую историю обязательно вляпаешься.

Игнат промолчал и обвел фонариком помещение – небольшое и квадратное, с прямоугольными железными шкафами вдоль стен. Эрнест подошел к одному, поддел пальцами покосившуюся дверку – та сразу же поддалась. Внутри оказалось нагромождение щитков и проводов.

– Трансформаторная подстанция. Таких и наверху полно. Да только проку никакого.

Он несколько раз пощелкал тумблерами, но ничего не случилось.

«Уж не ошибся ли изгнанный из пекла черт? – с разочарованием подумал Игнат. – Никаких тебе чудес: ни мертвой воды, ни тайников. Лишь труха и запустение».

– Ладно, идем дальше, – словно прочитав его мысли, сказал Эрнест и двинулся к выходу. – Посмотрим, будет ли применение нашему ключику на этом ярусе.

Он потянул ручку на себя, и дверь нехотя распахнулась. Что-то упало с глухим стуком, как падает молодое, подрубленное топором деревце, и последующий за этим дробный стук вызвал в памяти Игната звук осыпавшихся яблок – так ребенком он обтрясал склоненные ветви, и округлые красно-желтые шары скакали и подкатывались под ноги. Уже спелые, уже надтреснутые от удара. Бери и ешь.

Только теперь это были не яблоки.

Игнат отступил, налетел спиной на трансформатор и застыл, опутанный страхом, как невидимой паутиной. Рядом вздохнул и тихо выругался Эрнест. Луч фонарика выхватил из мрака россыпь желтоватых костей. У самой двери юлой крутанулся череп, опрокинулся, приоткрыл в усмешке черную трещину рта и уставился на Игната провалами глазниц.

– Зараза, – пробормотал Эрнест.

Фонарик заплясал в его дрогнувшей руке.

Игнат глубоко вздохнул и подумал: «Это только кости. Старые кости, которые теперь никому не причинят вреда».

Он отлепился от коробки трансформатора и суеверно переступил через подкатившуюся под ноги лучевую кость. В отличие от Игната, Эрнест не питал уважения к почившим. Досадливо наподдав череп мыском сапога, он выругался снова. И вдруг наклонился и поднял что-то, лежащее у самого порога.

– Маузер, – прокомментировал он и со значением глянул на спутника. – Чуешь?

Игнат крепче перехватил фонарик, скользнул лучом по полу, стенам, по двери, испещренной мелкими оспинами, которые Игнат сначала принял за ржавчину, а теперь ясно понял – это следы от пуль.

– Здесь шла перестрелка, – сказал он вслух.

Эрнест мрачно кивнул. Покрутил маузер в руках, несколько раз щелкнул спусковым крючком, но патронов в магазине не оказалось, да и ржавчина постаралась привести оружие в негодность – время не щадило ни людей, ни вещи. И Эрнест вскоре отбросил пистолет, вытер испачканные ладони о тулуп.

– Немудрено, – сказал он. – Когда эгерских солдат с насиженного места гнали, те бежали, что зайцы. А этот, видать, не добежал… – Он ухмыльнулся, перешагнул через кости и окликнул Игната: – Ну, долго на мертвяков любоваться решил? Может, впереди еще сотня таких поджидает.

Игнат шагнул следом, на какое-то время задержавшись возле скелета, в ребрах которого запутались истлевшие тряпки. Шейные позвонки оказались сломанными.

«От удара Эрнеста», – решил Игнат, следом за проводником протискиваясь в дверной проем. И сердце сжалось от дурного предчувствия.

Это был тот самый первобытный страх, появившийся однажды в глубокой древности и засевший в генетической памяти человека, – страх тьмы, из которой приходит опасность. Страх неизведанного, страх смерти.

Это тянущее чувство появилось сразу, как только Игнат почуял запах.

К уже знакомому тяжелому духу прелости и пыли примешивался еще один – резкая вонь медикаментов и химических реактивов. Так пахло в маленькой лаборатории, оборудованной Марьяной для смешивания различных фармакологических препаратов. Но здесь почти физически ощущался, и казалось, что через некоторое время им пропитаются и волосы, и одежда.

Рядом закашлялся Эрнест, но Игнат не смотрел на него. Стоял как вкопанный и во все глаза глядел в большое, возникшее на пути зеркало – и не узнавал себя.

Сморщенное лицо с проваленным носом. Губы – оплывший свечной огарок – приоткрывали кривые заостренные зубы, столь же частые, как забор в родной Солони. Глаз был только один – остекленевший, мутный, подернутый болотной ряской и мелкой сеткой лопнувших капилляров. Второй же скрывался за наплывшим уродливым веком, которое свисало на щеку, будто оборванная штора в покинутом доме. Вместо волос всю поверхность черепа покрывали бугры и наросты, похожие на рога.

Игнат покачнулся и отступил. Фонарик задрожал и чудом не выпал. Луч света скользнул вбок, на мгновенье ослепив Игната бликами, отраженными от стеклянной поверхности. И тогда он понял – перед ним не зеркало, а большая, в человеческий рост, колба.

Она стояла на металлическом постаменте и была доверху наполнена желтоватой жидкостью, в которой плавало существо, принятое Игнатом за собственное отражение и так напугавшее его поначалу. Оно было мертво. Мертво и заспиртовано – подобных ему уродцев Игнат видел в естественно-научном музее, куда выезжал от интерната с экскурсией. Всего лишь экспонат, выставленный на потеху публики.

– Значит, правду чистильщики сказывали, – раздался над ухом хриплый голос Эрнеста. – В «Форссе» запрещенные эксперименты ставили. Нехорошие эксперименты: евгеникой занимались. – Он помолчал и, хмыкнув, добавил: – Да и что ж хорошего, когда такая рожа.