Неживая вода - читать онлайн книгу. Автор: Елена Ершова cтр.№ 19

– Погибнем…

Страшное слово соскользнуло с губ, льдинкой пропало в белой кутерьме.

– Не говори так! – осиплый женский голос едва слышался в реве непогоды. – Не для того нас Господь помиловал, чтобы на страшную смерть обрекать!

Игнат попытался приоткрыть глаза. Ресницы отяжелели, склеились налипшим снегом. Инеем подернулись и брови, и волосы, и щетина вокруг рта. Но холода Игнат не чувствовал – тело опоясывал изнуряющий жар.

– Погибнем, Марьян, – повторил Игнат. – Одни мы…

Он заморгал, утер лицо дрожащей ладонью. В полумраке фигура девушки казалась темной, неживой, мокрые пряди выбивались из-под шерстяного платка.

– Да что ты заладил! – прикрикнула на него Марьяна. – Не для того я рубаху на бинты извела, чтоб погибнуть! – Она смахнула с лица налипшие волосы. – Не накликай лихо-то!

– Да что тут кликать, когда вокруг такая круговерть. Не замерзнем, так волки придут.

– Волки по норам попрятались, – сердито ответила Марьяна. – Ничего. Выдюжим.

Она остановилась, повернувшись к бьющему ветру спиной. Буран закручивал вокруг пушистые вихри, словно обмахивал песцовым хвостом. Игнат уткнулся в ее плечо носом, вдохнул запах овчинного тулупа. Ноги казались сделанными из поролона, подгибались под весом тела, ставшего тяжелым и неповоротливым.

– Плохо все, – прохрипел Игнат. – С пути сбились.

– Вот уж нет! – упрямо отозвалась Марьяна. – Сам говорил, зарубки к дороге выведут. А я только что их приметила. Да вот на той сосне!

Она мотнула головой, и отяжелевшая коса змеей обвила плечи. Игнат хотел проследить за ее жестом, но снежные хлопья назойливо лезли в глаза. Медленно переставляя ноги и увязая в снежных заносах, Игнат доковылял до ближайшей сосны, привалился плечом к ее шершавому боку.

– Плохо, Игнат? – в мельтешащей пелене всплыло встревоженное лицо Марьяны.

– Не знаю, – пробормотал он. – Не чую…

«Боженька любит юродивых да страдальцев», – вспомнились слова бабки Стеши.

Наверное, Игнат находился на особом счету у Всевышнего: когда лезвие ножа прочертило вдоль позвоночника первую борозду, Бог накрыл парнишку широкой ладонью, погрузив в милостивую тьму и беспамятство. Тогда Игнату привиделось, что он умер, а душа камнем рухнула в чистилище. И жидкое пламя плясало на его боках, обгладывая кожу и мышцы, полируя кости до ослепительного белого цвета, который всегда ассоциируется с зимой и смертью.

Потом Игнат очнулся и сквозь белесую мглу различил сгорбленную фигуру Марьяны – она сидела в сугробе подле него и дрожащими пальцами разрывала рубаху на полосы.

– Где… навь? – первым делом спросил тогда Игнат. – Ушла ли?

Распухший язык с трудом ворочался во рту. Услышав его голос, Марьяна вздрогнула, вскинула голову и вдруг заревела – негромко, но надрывно, сглатывая слезы и первые, медленно падающие с неба снежинки. Плакала Марьяна недолго, бормотала под нос, из чего Игнат мог понять только несколько слов вроде «слава богу», «живой» и «прости». Проревевшись, Марьяна снова стала серьезной и сосредоточенной.

– Сейчас, Игнатушка, – забормотала она, с прежним рвением домучивая рубаху. – Сейчас помогу тебе… да ты лежи, лежи! – прикрикнула она на попытку Игната подняться. Он подчинился. Руки дрожали, тело казалось чужим, отяжелевшим, будто кто-то медленно закачивал под кожу расплавленное олово.

– Помощь нужна, – прохрипел Игнат. – Где дядя Касьян?

– Где, где! – грубо передразнила девушка, и в ее голосе послышалась злоба. – Нету твоего Касьяна. Никого нету! Разбежались, как зайцы…

Она не договорила, сглотнула слюну. Ее плечи затряслись, но Марьяна сумела взять себя в руки. Усмехнулась в надвигающихся сумерках.

– Трусы они, Игнаш, – сказала она. – Сильные только с девчонкой связанной да с парнем безоружным. Ничего! Дай только к людям выбраться!

Ее чуть простуженный, но уверенный голос вселял надежду. Пальцы оказались горячими, невесомыми, и боли не было – по крайней мере, Игнат не чувствовал ничего, кроме изнуряющего жара, и понимал, что нужно скорее выбраться к жилью и теплу, пока не началась метель. После нескольких неудачных попыток Игнату все-таки удалось подняться на ноги.

– Надо будет, и на горбу тебя потащу, – сказала ему Марьяна тихо и совершенно серьезно. – Не успела поблагодарить за спасение, так благодарю теперь. Если выживем – вечно твоей должницей буду.

Вклинившееся в эту фразу тревожное «если» совсем не понравилось Игнату. Но он попытался улыбнуться девушке и ответил:

– Дойти я и сам дойду. Нешто не мужик?

Так, в молчании, поддерживая друг друга, они покинули опушку, и по зарубкам Игнат указал направление – туда, где пролегала дорога, соединяющая кладбище, родную деревушку и соседские Малые Топи. Но до метели им успеть не удалось.

Взревел ветер, будто ударил в бубен, и нутряной гул прокатился над тайгой. Это снежная буря закружилась, заплясала над миром. Укутала белой шалью далекую, оставшуюся в прошлом Солонь, и тушу черного вепря на опушке, и деревянные кладбищенские кресты… Ничего этого больше не увидит Игнат, и снежное полотно, развернувшееся над миром, станет новой страницей жизни.

Если только он переживет эту бурю.

– Ночь близится, Марьян, – хрипло проговорил Игнат, прижимаясь щекой к жесткой чешуе соснового ствола. – Темнеет уже.

– А я уверена, выйдем скоро! – упрямо возразила девушка. – Еще немного, Игнатушка… сможешь?

– Смогу, – кивнул он.

Где-то под лопаткой болезненно заныло, и кипящая лава опять потекла по спине. К запаху сосновой коры тут же примешался другой – еле уловимый запах оцинкованного железа. Игнат не мог обернуться назад – тело оказалось слишком неповоротливо, – но был даже рад этому, потому что и так знал причину металлического запаха. Так пахло от нави – сладостью и кровью. А метель зачищала ластиком кровавую строчку, оставленную Игнатом.

– Я бы на дерево забрался, – сказал он. – Да только сил теперь нет… и не увидеть ничего.

– Не увидеть, – согласилась Марьяна. – В такую непогоду ничего не увидеть. Деревни далеко, а на дорогах фонарные столбы давно в негодность пришли. Это если правильно идем…

Голос девушки дрогнул. Она тряхнула головой, снежное крошево покрывало ее темные волосы, будто седина.

– А если заблудились… – заговорил Игнат хрипло. – Даже если заблудились, то под снег уйдем. Мне егерь Мирон рассказывал…

При упоминании одного из мучителей Игнат осекся, сглотнул тяжелую слюну – вспомнил укус металла между лопаток, и перекошенные лица мужиков, и неподвижные фигуры на фоне чернеющего леса…

– …Рассказывал, как можно в непогоду укрыться, – продолжил Игнат. – Выкопаем снежную траншею, да и переждем ночь. Без огня только плохо. Замерзнем.

– Пока двигаемся – не замерзнем! – возразила Марьяна. – А про укрытие ты хорошо придумал. Так и сделаем, только давай еще немного пройдем? Совсем чуть-чуть… Дойдешь ли?