На мохнатой спине - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Рыбаков cтр.№ 22

– Аня, – поражённо сказал я. – Откуда ты, Аннушка?

Она принуждённо улыбнулась.

– Из кафе. Я там ждала. Надеялась попросить председателя нашей группы журналистов о помо… об одной вещи. Он обещал прийти, я по телефону заранее договорилась. И не пришёл. Да я и знала, что не придёт. Я уж уходить собиралась и вдруг увидела тебя – такого… важного… Я подумала, это судьба.

– Какой же я важный, Аня? Я ничего не понимаю. Мы же не виделись… Чуть ли не сорок лет не виделись. Аня, как ты меня узнала?

– Ну, ты не так уж переменился. А потом, я случайно знаю, что ты теперь среди начальства. Высоко взлетел…

– Анечка, стоп. Здесь холодно и неудобно. Что нам тут стоять? Пошли к нам, ещё не очень поздно, а домой тебя на машине отвезут, я позвоню в гараж. Поболтаем… Ты как? Ты в Москве? Ты про наших про кого-нибудь знаешь? Всех же разбросало кого куда…

– Погоди, – сказала она, никак не отвечая ни голосом, ни взглядом на мой внезапный и совершенно неподдельный восторг. Её шелушащийся лоб собрался морщинками. – Погоди, не гони. Я специально пошла за тобой и ждала, когда ты один останешься, потому что вдруг подведу тебя и твою молодёжь под монастырь. Может, ты и общаться со мной теперь не захочешь. И уж всяко мне, наверное, нельзя к тебе домой, а тебе нельзя ко мне, я же теперь чеэсвээр.

Падение с высот бурлящего веселья и благородной грусти было столь внезапным, что я, даже приложившись всем телом, не сразу опомнился.

– Что?

– Член семьи врага народа, – пояснила она, и вдруг её голос напомнил мне тот, давнишний, когда она вот так же снисходительно и почти с презрением поясняла мне то, что вообще-то должны назубок знать все. – Веню вот уже полторы недели как взяли. Без объяснений, и ни от кого не могу добиться ни слова…

Я сглотнул.

Улицы совсем опустели. Ни людей, ни машин.

Опять истошно зазвенел, разухабисто выворачивая на набережную, сверкающий слепыми от инея окнами трамвай.

– Кто такой Веня?

– Мой муж. Вениамин Шпиц, журналист. Ты, наверное, не знаешь.

Как ни странно, но на сей раз я знал. Попадалось несколько статей, и я запомнил, потому что мне, как и с Блоком, показалась смешной фамилия.

– Так, – сказал я. – Ну, говори, говори.

– А что тут говорить? – Она кривовато усмехнулась. – Всё как у всех. Но когда я тебя увидела, я подумала… Может, ты… ну… можешь как-то помочь?

Запинаясь, она выдавила сокровенное и умолкла. Потом ей, наверное, показалось, что она перегнула палку и запросила слишком много сразу.

– Ну, хотя бы узнать, что с ним, из-за чего всё это…

– Хорошо, – не колеблясь, сказал я. – Я попытаюсь. Я, как ты понимаешь, не свят дух, но попытаюсь. Но… Аня. Мы так давно… Я не знаю… Как ты живёшь?

– Как всегда.

– Но ведь всё так изменилось.

– Я не заметила. Мы все в этой стране всегда как подопытные мышки. Один тест на сообразительность закончился, начался другой. Убрали лабиринт с ломтиком сала посредине, поставили кормушку с педалькой, педальку надо нажать лапкой два раза, и кормушка откроется. А мышки… Мышки остались те же самые.

– Ты биолог?

– Я чеэсвээр, – ожесточённо сказала она.

Я глубоко вздохнул.

– Ну, про сейчас я понял, но… До этих полутора недель ведь тоже было много всего?

Мало-помалу я отходил от шока внезапной встречи, внезапного обрушения из одной жизни в иную, и воспоминания неторопливой чередой начали проявляться в памяти, как на листах фотобумаги.

– Ну конечно, мы как выпускной отгуляли, так с тех пор и не виделись. Это же конец мая был, как раз после Цусимы. Всё в цвету… Ты в белом фартучке, с бантами… Помнишь, вы кричали: ура микадо! Царю конец!

– А ты не кричал, – сказала она.

– Ты помнишь? – Я готов был её расцеловать за это. – Помнишь? Знаешь, я хотел… Чтобы как все. Но у меня язык не повернулся.

– Зато теперь ты при делах, – сухо сказала она. – Под новым царём устроился.

Чёрная неподвижная Москва стыла и дыбилась вокруг нас, делая вид, что беззаботно засыпает, и серебрилась непорочным инеем, бодро дышала морозом, светила разноцветными окнами – а моя школьная Аня была чеэсвээр, и ненавидела меня за это, и просила у меня помощи.

– Хорошо, – сказал я. – Попробую. Как мне тебя найти?

– Ты обещал?

– Я обещал.

Она попятилась от меня – точно отшатнулась. И уже тогда сказала:

– Проще простого. Спроси адрес в НКВД.

И почти бегом бросилась прочь по будто вымершей улице, которая ещё десять минут назад казалась мне уютной и безмятежной, даже какой-то предпраздничной. И ведь правда, скоро Новый год. А что людей нет – так все уже дома, с семьями, чаи гоняют, читают детям книжки вслух, целуются, выпивают; суббота ж… Полы жёваной, плешивой шубки мотались из стороны в сторону, словно подгоняя шлепками её беспомощные, худые ноги, петляющие каблуками в воздухе.

Перед тем как завернуть за угол, она остановилась так резко, что поскользнулась и едва не упала. Кругом, сколько хватал глаз, так и не появилось ни души, и она могла себе позволить говорить с расстояния трёх десятков шагов, будто стояла рядом. Вполоборота глядя на меня, громко спросила:

– Ты ведь был в меня влюблён?

– Да! – крикнул я, нелепо надеясь, что хотя бы это повалит стенку, которую жизнь вбила между нами.

Она мгновение постояла, глядя на меня, как встарь, свысока. Потом вдруг чуть развела руками: дескать, ну, не обессудь, сам дурак.

Я вернулся домой позже Серёжки. Честно говоря, я уже боялся, что они легли спать, и потому на всякий случай не стал звонить, а беззвучно, аккуратно открыл дверь ключом. И успел услышать, как Маша на кухне пытает Серёжку:

– А как же ты папу одного отпустил?

Сын в ответ лишь бубнил неразборчиво – видимо, пока ехал домой, проголодался и сейчас добирал то, чего не хватило у писателей.

– А Надю ты до дому проводил? А папа от вас сразу ушёл и ты её провожал без него? Или вы вместе её проводили? А кто ещё был? А он сам ушёл, сам не захотел с вами дальше гулять?

– А вот и я, – громко сказал я, – ваш кормилец и повелитель. Сыт, пьян, и нос в табаке.

Допрос сразу прекратился. Они оба вышли ко мне к коридор; Серёжка ещё продолжал что-то торопливо дожёвывать. Не сговариваясь, сказали почти хором:

– А мы уж начали волноваться.

Назавтра мне повезло. На последних минутах обеденного перерыва я, возвращаясь из столовой, приметил на лестнице выше себя широкий, лоснящийся на спине пиджак Лаврентия и в три прыжка догнал нового главу спецслужб.

– Пламенный партийный, – сказал я.