Братство волчьей стаи - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Колычев cтр.№ 42

— Ты кто такой? — спросил азиат, останавливаясь перед ним.

— Значит, любовник. Быстро же вы утешились, Ксения Викторовна!

— Это не ваше дело! — истерично взвизгнула Грибова.

— Я, кажется, спросил!.. — Мужчина протянул руку, чтобы схватить Пахомова за шиворот, но ему в шею под ухо ткнулся ствол пистолета.

Он даже не заметил, как Олег выхватил оружие, но понял, что произошло. И в испуге шарахнулся назад. Все бы ничего, но страх потащил его в комнату с арочным входом; чтобы туда попасть, нужно было свернуть вправо. Маневр закончился неудачей — азиат упал, задрав волосатые ноги. Даже Сайко брезгливо поморщилась, глядя на него, а Олег и вовсе отвел глаза. Но снова вперился в мужчину, как только тот поправил халат.

— Как его зовут? — обращаясь к Грибовой, спросил Пахомов.

— Миша… Он мой дальний родственник. Приехал устраиваться на работу.

— На вакантное место?

— Я вас не понимаю.

Миша поднялся и попытался скрыться в комнате, но Пахомов не позволил ему выйти из поля зрения. Он зашел в каминный зал и встал у прохода.

— Что, если Миша освободил место вашего мужа?

— Миша приехал совсем недавно. Антона уже не было…

— А кто убил Антона?

— Я не знаю. — Глаза у Грибовой подозрительно забегали по сторонам.

— Значит, его убил Миша.

— Эй, что ты такое говоришь? — вспылил парень.

Но Пахомов тяжело посмотрел на него, предостерегающе качая головой, и он стушевался. Сел в кресло, вжал голову в плечи.

— Кто убил Антона? — спросил Олег у Грибовой.

— Я не знаю…

— Знаете!

— Я не могу утверждать!

— Та-ак!

— Просто я видела человека, который садился к нему в машину. Они уехали, а через полчаса Антона не стало…

— И что это был за человек?

— Я могла обознаться…

— А если нет?

— Откуда я знаю, кто вы такой? Может, вы не из Москвы.

— А если не из Москвы?

— Мне сказали, что я обозналась, — через силу выдавила Грибова.

— Кто сказал?

— Ну, приходил тут, из уголовного розыска. Я рассказала про человека, который садился к Антону в машину, показала видеозапись. Он посмотрел и сказал, что я обозналась…

— О какой видеозаписи вы говорите?

— Антон заехал домой выпить чаю. Мы поссорились, он ушел в машину. Я думала, он уехал, посмотрела в окно, а он стоит. Смотрю, к машине подходит человек, садится. Они уехали, и все, больше я Антона живым не видела…

— Вы узнали этого человека?

— Да, я сталкивалась с ним когда-то…

— Когда? Где?

— Он в милиции служил, в патрульно-постовой службе, а сейчас в администрации города работает.

— И фамилия его Самсонов!

— Нет, Чащин… Чащин Виктор Борисович. Но я могла обознаться!

— А где запись?

— Так забрали.

— Кто?

— Майор… Майор Теноров.

— Может, Тернов?

— Да, Тернов. Я ему все рассказала, он забрал запись и сказал, что Чащина на ней не было.

— Но Чащин был?

— Я вам ничего не говорила! — Грибова умоляюще сомкнула на груди ладони.

Пахомов посмотрел на нее, перевел взгляд на Мишу. Майор знал, кто такой Чащин, поэтому все подозрения насчет сожителя Грибовой отпали. А моральная сторона дела его нисколько не интересовала.

— Никто ничего не говорил. И никто к вам не приходил, — сказал Олег.

И вышел из дома, увлекая за собой Марину Петровну. И в машину к ней сел как в свою собственную.

— И здесь Чащин! — сказала Сайко, вставляя ключ в замок зажигания.

— Он везде.

— Зачем он Колю убил? — всхлипнула она.

— Убил.

Волки убивают по нужде, чтобы выжить. И только оборотни убивают из удовольствия. Так сказал Тернов. Он, видимо, знал, что говорил, раз покрывал одного такого оборотня.

Чащин убивал из удовольствия, но, возможно, его самого смущала собственная кровожадность. Может, потому он старался сдерживать себя. Или пытался придать осмысленность своим действиям. Например, он вспомнил о давней обиде, нанесенной ему отцом брошенной девушки. Вспомнил обиду, подкараулил Сайко и нанес удар.

А здесь, на улице Пушкина, он, возможно, прогуливался в поисках очередной жертвы. Может быть, он даже одержал над собой небольшую победу, никого не убив. Он сел в такси, собираясь уехать домой, но все-таки не сдержался. Может быть, Антон Грибов нагрубил ему — под впечатлением от ссоры с женой. Как бы то ни было, Чащин убил его возле своего дома…

Теперь Пахомов понимал, почему Чащин с такой легкостью решился уничтожить московскую группу. Оказывается, его причастность к убийствам установить было нетрудно. К тому же Пахомов собирался копнуть под его мафию, выйти на таежный завод… Он очень опасный человек, этот Чащин. Хитрый. И проницательный. Он понял, что со Знаменовой и ее группой договориться нельзя, поэтому пошел на крайние меры. А в Кручинине он увидел продажную душу, потому не стал его убивать. Он его купил, заставив работать на себя.

— Почему вы молчите? — спросила Сайко.

И этим вытащила его из глубины тяжелых, вязких раздумий.

— А вы что-то сказали?

— Куда ехать, спрашиваю?

— В полицию.

— В полицию? Зачем?

— Скажите, что вы находились у меня в заложниках. Скажите, что я вас захватил. Только не говорите, что вы знаете про Чащина.

— Но я про него знаю!

— А вы не говорите.

— Эта Грибова скажет. Она же говорила, а я все слышала!

Олег с сочувствием глянул на нее:

— Да уж, втянул я вас в историю.

— И что мне делать?

— Бросить все и уехать.

— Куда?

— В теплые края. Там сейчас курортный сезон. Отдохнете, в море накупаетесь.

— А вы?

— Мне нужно остаться… Или вы не собираетесь возвращаться?

— Собираюсь.

— Вот я и хочу, чтобы вы вернулись в безопасное место.

Пахомов задумался. Цель у него сильная, благородная, но возможности слабые. На него повесили два трупа, он уже в федеральном розыске. Даже родное начальство с подачи Кручинина считает его преступником. Не зря же Терехов подыграл продажному следователю. Видимо, Алексей Терентьевич решил, что сначала нужно задержать майора Пахомова, а затем уже разобраться с ним. Что ж, если так, нужно снова позвонить Терехову, объяснить реальное положение дел и тем самым избавить его от заблуждения. Но как это сделать? В квартире Марины Петровны засада, ее телефон недоступен. Но вряд ли враг успел провести подробный анализ его действий, блокировать контакты с родственниками убитых. Пахомов чувствовал, что у него еще есть время, и этим нужно было пользоваться.