Произнесено это было очень тихо, так что в нарастающем шуме бушующего над нами пожара ламию услышал только я, ну и, пожалуй, Гуэнь с его-то лопухами-локаторами.
– Ах ты, плебей… – до блондина дошёл, наконец, смысл сказанного мною, а может быть, он просто не мог поверить, что кто-то посмел так разговаривать с его благородием.
– Ты чего творишь… – одними губами прошипел контрабандист и, к моему удивлению, отпустил мою руку. – Успокойся! Это же рыцарь Алого Герцогства!
Успокаиваться я не собирался. Точнее, мне это было просто не нужно. Смазливый не понравился мне с первого взгляда. Сработало то самое чутьё на опасность, за которое ко мне и прилип позывной «Чудо», и оно упорно твердило мне, что от стоящего передо мной красавчика следует немедленно избавиться. Любой ценой!
Ничего подобного я никогда не ощущал, глядя, например, на Гуэня, хотя наши взаимоотношения были отнюдь не дружескими, и вроде как именно его мне следовало опасаться в первую очередь. Лех, Бруно, да даже умбрийские воины из Изумрудного ковенанта не пробуждали эту мою способность.
Неприятное на самом деле ощущение, как будто кто-то затушил сигарету прямо о моё солнечное сплетение и продолжал давить и давить, стоило мне взглянуть на этого типа. Вот только я ещё недостаточно скурвился в этом сумасшедшем мире, чтобы просто так взять и убить первого встречного. Вот только «предчувствие задницы» всё никак не хотело униматься, а потому я как мог – глупо, по-детски, да что уж дам говорить – изображая из себя натурального гопника, провоцировал его на какое-нибудь действие, после которого я буду иметь полное моральное право расправиться с заносчивым аристократом.
– Рыцарь, говоришь? – громко ответил я, окинув напряжённую фигуру щёголя оценивающим взглядом, и криво усмехнулся. – Вот это вот трусливое чмо – называется рыцарем?
– Чмо? – непонимающе переспросила баронесса и, хлопая ресницами, посмотрела на своего спутника.
– Естественно! Трус и подонок! – рубанул я, подражая одному медийному политику. – Настоящие рыцари сражаются в первых рядах, а это… Это ж обычный ряженый, если, конечно, вообще мужик! Эй, крыса, давай! Признавайся, что ты сделал с настоящим владельцем этих доспехов?
Щёголь побледнел так, что на секунду мне показалось, что у парня не выдержало сердце, и непроизвольно сделал шаг назад. Как боец, в подготовку которого входили курсы, посвящённые ведению допросов, я бы сказал, что какие-то из моих слов, за которые, кстати, в средневековье меня вполне могли посадить на кол или колесовать, попали точно в цель. Ладонь, дрожащая то ли от ярости, то ли от страха, по перекошенному смазливому лицу красавца было не разобрать, легла на рукоять меча.
«Ну, давай, милок! – подумал я. – Пусть это будет самообороной!»
– С дороги, шваль! – рявкнул я на него, гордо выпрямившись и делая шаг вперёд, а оказавшись всего в шаге от девушки, слегка поклонился ей, как то было положено по средневековому этикету. – Моё почтение, леди Мари.
В глазах девушки я не заметил ни страха, ни презрения, только живой интерес.
– Я присоединяюсь к своему товарищу в просьбе освободить нам дорогу, – голос Гуэня из шёлковой велеречивости обернулся бархатными складками, из глубины которых доносилось тихое змеиное шипение.
– Да как ты смеешь… – выдавил, наконец, из себя блондинчик, но я уже пёр на него, как паровоз, и даже немного удивился, когда парень, яростно раздувая ноздри, внезапно шагнул в сторону.
– Если господин рыцарь-им желает, – елейным голоском произнёс эльф, – то при следующей нашей встрече он может получить сатисфакцию. Моё положение среди детей Эльматэрацу вполне позволяет мне скрестить свой клинок с любым и из рыцарей ранга, равного «Алеющему». Прошу простить меня и моего друга, любезная Мари-аян. Сами понимаете, в его возрасте так трудно поддерживать инкогнито… Кровь. Это всё горячая человеческая кровь!
– Амадеуш, не надо! Пусть идут, – пискнула из-за спины рыцаря девушка, заглушая тихий скрежет извлекаемой из ножен стали. – Ты что!
– Это быдло посмело…
– Ты что, ничего не понял! – тихий шёпот девушки растворился в звуках наших шагов.
«Твою мать! – мысленно выругался я, немного расслабившись и более не ожидая удара в спину, зло поглядев на поравнявшегося со мной и чем-то донельзя довольного эльфа, мысленно придушил гада. – Какое на фиг ещё инкогнито?!»
Провожаемые двумя парами глаз, мы медленно спустились на пол-оборота лестницы, а затем вновь припустили со всех ног. Организм, ещё не отошедший полностью от предыдущей дозы адреналина, полученной на стене, вкусил новую порцию, в преддверии несостоявшейся драки с блондинчиком, и теперь жаждал движения. Ноги сами несли меня, зачастую перепрыгивая через одну, а то и две ступеньки. Так что остаток пути мы преодолели в рекордно короткие сроки.
В просторном гараже, занимавшем не только весь первый этаж донжона, но и вдававшемся глубоко в скалу, откуда собственно и начинался тайный ход из крепости, про который выведал у кухарок Гуэнь, нас ждало множество новых сюрпризов. Наш гобик стоял запряжённый в фургон, методично пережёвывая свою жвачку и с виду являл собой воплощение флегмы и вселенской энтропии. Но вот местные обитатели конюшни – несколько лошадей и пара химер, похожих на помесь чего-то копытного, типа оленя и ящерицы-агамы, валялись с перерезанными глотками прямо в своих стойлах.
Судя по всему, столь радикальный способ не позволить врагу завладеть движимым имуществом применил кто-то из замковых слуг. Конечно, такой подход тоже имел право на жизнь, но вот за то, что раздухарившийся служака в пылу обуявшего его чувства: «Так не доставайся же ты никому…» не прикончил и нашего мордатого чудика, следовало, наверное, благодарить местное божество и толстую дряблую шкуру мутанта. Судя по эльфийским матам от ушастого, а я уже наловчился отличать их в его речи, в этом вопросе Гуэнь был со мной полностью согласен.
Однако настоящий взрыв нецензурщины случился, когда контрабандист заглянул в фургон. Заинтересовавшись, что же стало причиной столь эмоциональной оценки, я тоже пошёл посмотреть и тоже не удержался в рамках приличий. Правда, выразив всё коротким, но, на мой взгляд, гораздо более ёмким русским матом.
В фургоне, кроме наших запасов, с виду вроде как не тронутых и явно пополненных предприимчивым эльфом, стояла пара приличного размера сундуков, окованных металлом, и ещё несколько тюков с неизвестным содержимым. Поверх всего этого барахла были навалены наполненные подседельные бурдюки и торбы, если судить по внешнему виду, предназначавшиеся для преждевременно почивших верховых химер.
– Подстава… – прошипел эльф, хватаясь за бортик телеги с явным намерением забраться внутрь.
Настала моя очередь соглашаться с ухатым. Больно уж гнило выглядела вся эта история, и для недалекого ума всё было предельно очевидно. Засланные казачки, прикинувшись гостями, бегут, потырив хозяйское барахло, да к тому же перебили верховых животных, чтобы никто из живущих в замке важных шишек не смог бежать. Кто нас так и за что, было неясно. Мне почему-то сразу вспомнились слова рыцарствующего блондинчика про наёмников и желание обворовать радушных хозяев, и я успел пожалеть о своей мягкотелости, как и о том, что не послушался собственного предчувствия и с ходу не зарядил подлецу молотом в лоб. Но и обсудить этот вопрос мы с эльфом не успели. Что-то треснуло, и с грохотом распахнулась створка внешних ворот конюшни, которую мы на пару с эльфом безрезультатно пытались открыть. Гулкое помещение средневекового гаража заполнил знакомый голос: